– Да, сэр, – кивнул механик. Работает, как часы!

– Прекрасно!

Гарт кинул чемодан в багажное отделение и сел в кабину. Двигатель взревел, лопасти забили воздух, и машина взлетела.

Гарт бросил последний взгляд на оставшийся внизу город и, усевшись по-удобнее, взял курс на запад.

Полет к побережью был монотонный. Машина летела высоко в стратосфере, и внизу были видны лишь курчавые гряды облаков. Переключившись на автопилот, Гарт зажег сигарету и расслабился, не переставая думать над сообщением от Джона Харкера.

Гораздо позже машинка скользнула вниз, сквозь плотные облака. Появилась Сьерра Невада, тянувшаяся вдоль побережья с севера на юг, точно извилистый след от какой-то гигантской ящерицы.

Гарт переключил управление на себя. Дом Харкера, старая постройка в испанском стиле, взгромоздившаяся на край плато, была отчетливо видна с воздуха. Гарт осторожно посадил машину неподалеку от него.

Старинный дом, серый и одинокий, был точно таким же, каким Гарт помнил его во время своего последнего посещения пять лет назад. Странно, подумал он, что такой веселый человек, как Харкер, делает в этом мрачном доме, где должны жить лишь летучие мыши. Улыбнувшись, Нарт потянул старую веревочку звонка.

Массивная, обитая гвоздями дверь распахнулась. За ней стояла девушка, тонкая, темноволосая, в облегающем ее стройное тело полупрозрачном платье. Гарт заметил, что ее глаза были такого же цвета, как далекие горы, – туманной синевы.

– Да? – спросила она. – Что вам угодно?

– Мне нужно увидеть мистера Харкера. Он ждет меня.

– Значит, вы – Гарт Арлан! – поведение девушки стало более доброжелательным. – Входите же!

Гарт последовал за нею через обшитую деревянными панелями прихожую в большую библиотеку с многочисленными книжными полками. Тут ничего не изменилось с тех времен, когда они закончили продажу патентов на двигатели Атласа. Гарт протянул руки к трещащему в камине огню – в горах становилось холодно сразу же после заката.

– Вы – единственная происшедшая здесь перемена, – улыбнулся он девушке. – Могу я спросить…

– Я Марсия Харкер. Дочь мистера Харкера.

– Дочь? – задумчиво протянул Гарт. – Я помню, что он упоминал о вас. Но мне казалось, что вы должны быть маленькой девочкой с лентой в волосах.

– Я еще училась в школе, когда вы были здесь в последний раз, – рассмеялась она. – И я всегда думала о вас, как о старом, седобородом ученом. Мы оба ошибались, не так ли? – Марсия повернулась к двери. – Папа внизу, в своей мастерской. Чувствуйте себя, как дома, а я пойду скажу ему, что вы приехали.

– Ладно, – сказал Гарт и отвернулся к огню.

БУКВАЛЬНО ЧЕРЕЗ минуту в прихожей раздались шаги, и в библиотеку вошел Джон Харкер, сопровождаемый Марсией.

Харкер был все тот же, коренастый, широкоплечий, только приобрел небольшое брюшко. Нос у него был красный, а рыжие волосы окаймляли обширную лысину. Выглядел он, словно облезший Санта-Клаус.

– Гарт! – воскликнул он. – Боже, как я рад видеть вас, мой мальчик!

– И я вас тоже! – эхом отозвался Гарт. – Вы ничуть не изменились! Как проходит жизнь сельского отшельника?

– Превосходно, – ответил Гарт, проведя ладонью по лысине. – Вернее, так было до… до… – Он запнулся и замолчал.

– До важнейшего открытия? – рассмеялся Гарт. – А все же что это, Джон? Крышечка для бутылок нового типа или самоуничтожающееся после использования бритвенное лезвие?

Румяное лицо Харкера внезапно стало серьезным.

– Это не шутки, – сказал он. – Это больше… громадное… Эти пластинки…

– Пластинки? – переспросил Гарт. – Я вас не понимаю…

– Увидите… Сейчас все увидите, – пробормотал Харкер, нервно потирая руки. – Я попытался сам разобраться в этом, парень, но… Ладно, возможно, я потерял самообладание. Но как могу я, простой инженер, понять теорию, которая озадачила бы наших самых великих ученых?

Пристальный взгляд Гарта перешел с Харкера на девушку. Оба, казалось, были полны решимости и едва сдерживали волнение.

– Вы говорите загадками, – ответил он. – Давайте, начнем все с самого начала…

– Конечно! – Харкер повернулся к дочери. – Марсия, принеси пластинки! Они лежат на столе в лаборатории. Принеси их сюда!

Девушка кивнула и вышла из комнаты.

– Так… – Джон Харкер принялся набивать почерневшую трубку из корня шиповника. – А что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что собираюсь привести весь мир в новую эпоху? Дать ему чудеса науки могущественной цивилизации, опережающей нашу на тысячу… нет, на десять тысяч лет?

– Я бы сказал, что вы напились, – усмехнулся Гарт. – Причем самого дрянного ликера!

Харкер помолчал, посасывая трубку с довольным видом человека, собирающегося стереть своих критиков в порошок. Однако стук каблучков Марсии несколько успокоил его, его горящие глаза немного смягчились.

– Ах, вот как! – пробормотал он. – Сейчас вы увидите! Вот дар миру, который не сравнится ни с чем другим!

Марсия принесла четыре зеленоватые пластинки по футу с каждой стороны и в дюйм толщиной. Когда она положила их на стол, Гарт заметил, что они покрыты какими-то странными значками.

– Посмотрите на эти пластинки! – Харкер ткнул рукой в зеленые квадраты. – Скажите, что вы думаете о них?

ГАРТ ПОДНЯЛ одну из пластинок и поднес поближе к глазам. На ощупь он понял, что она металлическая… но такого металла он никогда прежде не видел. Пластинка флюоресцировала, испускала тусклое, зеленоватое сияние!

– Странно, – пробормотал Гарт. – Светящийся металл? И очень легкие. Я бы сказал, он весит меньше, чем алюминий.

– Это еще не все! – проворчал Харкер. – Видите зарубку на краю?

Присмотревшись, Гарт увидел едва заметное углубление с одной стороны пластинки.

– Это все, что могло сделать алмазное сверло, прежде чем сломалось, – продолжал Джон Харкер. – Это самый прочный металл в мире, без всякого сомнения! А теперь скажите, что вы думаете об этих значках.

Гарт внимательно осмотрел странную пластинку. На ней была выгравирована серия стиранных, хотя и красиво выполненных, рисунков. На первом рисунке было четыре квадрата, лежащих рядом с равноугольным треугольником. На следующем квадраты были внутри треугольника. На третьем треугольник, по-прежнему с квадратами, был над цилиндром. А ниже этих трех идеограмм была четвертая, побольше, на которой было одиннадцать кругов, вложенных один в другой. Первый круг был больше всех остальных. От самого маленького круга, расположенного ближе всех к большому, тянулась пунктирная линия, соединяя его с четвертым. Затем был квадрат с путаницей линий и спиралей внутри, а рядом такая же путаница линий, но уже не ограниченных квадратом. На последнем рисунке было вновь одиннадцать кругов, но на втором и четвертом кругах были эти беспорядочные спирали и линии, а пунктир, соединяющий эти круги, теперь был двойным.

– Ну? – нетерпеливо спросил Джон Харкер. – Вы это понимаете?

Гарт покачал головой и осмотрел остальные пластинки. Они были покрыты какими-то сложными диаграммами и схемами. На одной был такой же запутанный рисунок из линий и спиралей, что и на первой. Внезапно в голове Гарта вспыхнуло объяснение.

– Боже мой! – воскликнул он, едва дыша. – Эти четыре кадратика, наверное, изображают пластинки! А одиннадцать кругов – это Солнце и десять планет! Пластинки пришли из второго круга, если пунктир означает маршрут. А второй круг – расположенный рядом с первым, Солнцем, это… это Меркурий! И тогда треугольник, в который они были вложены, должен означать какой-то космический корабль!

– Не космический корабль, – тихо сказал Харкер. – Снаряд. Выпущенный из какого-то орудия— цилиндра на третьей идеограмме. Таким образом, человек, сделавший эти пластинки, сообщил нам, как они попали на Землю. Но остальное сообщение трудно расшифровать.

– Но… Но!.. – задыхаясь, воскликнул Гарт. – Это невозможно! Такого просто не может быть! Наверное, это подделка, сделанная каким-то шутником!