— Я никогда не был здесь, но, кажется, узнаю. Церковь на холме, и река, и скала — во-о-он там…

— Подъезжаем, — согласно кивнул Хэйтем. — Тебе, полагаю, местность описывал мистер Колли?

— Да, — Коннор кивнул. — И достаточно подробно, чтобы я, в случае чего, мог отыскать это место. Ведь названия у поселка нет?

— Это и не поселок, — объяснил Шэй. — Это просто… земля. Местные жители скинулись на постройку церкви и общих складов, чтобы торговать.

— У нас было мало времени, чтобы подобрать подходящее место, — вклинился Хэйтем. — Но земельный агент четко выполнил все предъявленные требования: хорошая земля, удобный дом, немногочисленные порядочные соседи и полный покой. Для ветерана войны из южных штатов — самое то.

Коннор осмотрелся и признал:

— Хорошая земля. Последнее время мой народ может только мечтать о таком… Отец, Шэй, я подъеду с вами, но остановлюсь где-нибудь поблизости. У мистера Ли наверняка есть слуги, которые подскажут, где здесь можно остановиться. Темнеет, искать самому времени нет.

— Как будет угодно, — довольно сухо отозвался Хэйтем и направил коня по широкой тропе.

Дорогой, пусть даже узкой, ответвление назвать было трудно.

Шэй огляделся. Прошел год с того момента, как мистер Кормак был здесь единственный раз — и ничего не поменялось. Вся страна менялась на глазах, но в таких Богом забытых местах жизнь текла ровно и почти незаметно. Война не успела добраться сюда.

К воротам подъехали в молчании, но ни стучать, ни кричать не пришлось. За калитку выскользнул крепкий малый лет сорока-пятидесяти на вид и плотно захлопнул дверь за собой.

Шэй машинально отметил, что Чарльз успел — чужими руками, разумеется — построить тут забор, какого не было ни в одном имении в округе. Не слишком высокий — можно подпрыгнуть и перемахнуть, но надежный — ни щели, не трещинки.

— Доброго вечерочка, — приветствовал компанию незнакомый мужик. — Мистер Бенвилл предупреждал, что гости будут, и все подготовлено, но, извиняйте, он говорил, что будет двое гостей. Давайте я вас для начала во двор приглашу, а уж там с хозяином сами?..

— Подождите, — Коннор выехал вперед. — Скажите, а где здесь у вас можно комнату снять? На пару ночей?

— А? — воззрился на него снизу вверх мужик. — Так нигде, сэр. Никакой таверны у нас отродясь здесь не было, а ближайшая гостиница… Миль двадцать будет. Ну, или уж сразу в Нью-Йорк езжайте, в предместьях такого — как грязи.

Коннор явственно опешил, а мужик тем временем продолжал:

— Я сейчас калиточку-то открою, а вы уж постарайтесь побыстрее проехать? А то у королевского семейства вечерний променад, а ловить их по окрестностям дураков нет, господа.

Шэй скосил взгляд на любовника и полюбовался мстительно-удовлетворенным выражением лица мистера Кенуэя. Он мог держать пари, что Хэйтем прекрасно знал, что так будет, но ведь ни словом не обмолвился…

Коннор окончательно сдал позиции и послушно проехал во двор, а за спиной гулко хлопнула дверца. И вовремя — в нее с размаху кто-то примчался. Шэй мельком узнал палевую Джейн, но та и на миг не задержалась, а умчалась в другую сторону, как молния.

— Вот-вот, — пробурчал слуга. — Извольте к дому подъехать, а я сейчас позову хозяина.

— Минуту, — приостановил его Хэйтем. — Как здоровье мистера Чарльза?

Мужик остановился, удовлетворенно покивал:

— Неплохо, сэр. Ходит — и бойко. Врач из Нью-Йорка приезжал… Не тот, что вначале мистера Бенвилла пользовал, другой. Говорил, что у его предшественника золотые руки — коленку, считай, из кусочков собрал. Гнется, правда, плохо, но гнется же, и не загнила.

— А кто за мистером Чарльзом ходит, пока здесь нет доктора? — строго уточнил мистер Кенуэй.

— Мы, Джонсоны, — охотно отозвался мужик. — Я и одеваться помогаю, и мыться. И прочее всякое — дрова, конюшня… Ида, жена моя, домоправительница. И стряпать, и убираться тоже может. А еще две дочки. Старшая — у меня и у жены на подхвате, а от младшей пока проку немного, ей двенадцать, сэр. Но за королевским семейством она единственная поспевает и ловит. А сын на Лонг-Айленд погиб…

Мистер Кенуэй склонил голову и негромко уронил:

— Война унесла много жизней, мы соболезнуем, мистер Джонсон. Но у нас добрые вести — подписан мирный договор с Британией, и… И мы прибыли сюда сообщить об этом мистеру Бенвиллу.

— Он будет рад, — слуга вздохнул. — Он не говорит, где ему ногу прострелили, но наверняка на войне, где ж еще. Спасибо, сэр. Коновязи у нас нет, но привяжите лошадок куда-нибудь, а я потом на конюшню сам отведу. Правда, им потесниться придется. Конюшня у нас на три места, а там уже Метёлка стоит. Я могу идти?

— Кто стоит? — брякнул Коннор.

— Метелица, кобыла, — послушно пояснил мистер Джонсон. — Мистер Бенвилл, конечно, верхом не может, но летом в коляске катался. Да и товары из Нью-Йорка возим.

Стоило слуге уйти, как на пожухлую траву площадки перед домом вылетел Генрих и тоненько залаял. Шэй спрыгнул с седла и, наклонившись, протянул псу руку ладонью вверх. И укоризненно проговорил:

— Что, не узнал, приятель? А сколько я тебя ветчиной кормил, а?

Генрих обнюхал руку… И замахал хвостом. И начал подпрыгивать, тут же заляпав грязными лапами и штаны, и полу сюртука. На его повизгивание сбежались и остальные. Шэй не успевал оценить, сколько собак мечутся в сумерках, их, кажется, было слишком много.

Хэйтем спрыгнул на землю и позвал сына:

— Коннор, можешь спешиться. Если не собираешься прямо сейчас в Нью-Йорк, то тебе придется провести здесь ночь. Ты же не поедешь сейчас проситься на постой по соседям?

— Не знаю, — выдавил Коннор, но с коня сполз. — Я… Не собирался…

В доме что-то стукнуло, в окне блеснул свет свечей, дверь распахнулась, и на крыльцо медленно вышел мистер Ли. Он хмурился и опирался на трость.

— Чарльз! — Хэйтем развернулся, не обращая внимания, что его так же, как и Шэя, терроризируют «пуговки». — Рад видеть.

— Я тоже рад, Хэйтем, — мистер Ли усмехнулся. — И тебе привет, Шэй. Ребенка ко мне привезли? Очень мило.

Коннор постоял несколько секунд, словно в нерешительности, а потом резко повернулся и шагнул к крыльцу. Он стоял ниже мистера Ли, но смотрел прямо, уверенно. А потом… Потом протянул мистеру Ли руку:

— Рад вас видеть, мистер Бенвилл.

Чарльз помедлил, нахмурил густые, чуть поседевшие брови… И руку в ответ протягивать не спешил.

— Раньше ты как-то не радовался, когда меня видел, ассасин.

— Верно, — Коннор кивнул, но руку не опустил. — Тамплиер Чарльз Ли доставил мне немало неприятностей. Но когда я… убил его, то на многое взглянул иначе. Вы друг моего отца, мистер Бенвилл. Вы поддерживаете Орден, я знаю. К вам ведь приезжал мистер Рутледж, не так ли?.. Но я убил Ли, а у вас есть возможность стать мне не врагом.

Чарльз покачал головой:

— Я никогда не был тебе врагом, ассасин Кенуэй. Но раз уж ты больше не щенок, то…

Он крепко пожал протянутую руку и по очереди глянул и на Шэя, и на Хэйтема:

— Я был неправ. Из волчонка не выросло волка. Проходите, друзья. У меня, правда, всего две комнаты для гостей — бывших детских. Но вам ведь и не нужно больше? Если пробудете больше суток, можете сразу сдать миссис Джонсон вещи, она постирает.

25 ноября 1783, Нью-Йорк, Манхэттен

День выдался солнечным и светлым, первым за череду дождливых и серых дней. Многие видели в этом доброе предзнаменование, но сейчас в толпе, высыпавшей на набережную, царили вовсе не богоугодные настроения. Горожане громко и порой нецензурно выражали свое мнение относительно уходивших на нескольких фрегатах британцах — большинство англичан и лоялистов уже покинули Нью-Йорк.

Шэй знал, что даже сегодня, в объявленный заранее День Эвакуации, город покинут не все. Мистер Карлтон, главнокомандующий, мистер Эллиот, назначенный Парламентом губернатор Нью-Йорка, и другие высокопоставленные чиновники смогут выбраться из города не раньше, чем колонисты убедятся в том, что Британия выполнила обязательства. Этакие заложники, живущие в роскошных условиях. Люди, которые ответят головой, если те, кто отдает им приказы, сознательно пожертвуют ими.