— То тоже большой вопрос, — скривил губы Хэйтем. — Даже если Арнольда планировали захватить живьем, то его охрану следовало именно убивать. И нет никаких гарантий, что Арнольд бы что-то сказал.

— Вообще-то есть, — тихо проговорил Коннор. — Гарантии, я имею в виду. То есть не гарантии, конечно, но вообще-то Арнольд не похож на того, кто будет стоически терпеть пытки.

— В общем, понятно только то, что нужно больше сведений, — подвел итог Шэй и полез за пазуху за трубкой. Хотелось подумать.

Коннор рассеянно проводил движение взглядом и вдруг оживился:

— Кстати, Шэй! Я же купил тебе табак. Вот, — он завозился и снял с пояса увесистый мешочек. — Прости, отец, у меня не было возможности посоветоваться с тобой, но я советовался с мистером Фолкнером, а он знает толк в хорошем табаке.

— Да? — Хэйтем повернулся и недоверчиво приподнял бровь. — Если бы ты сказал, что он знает толк в дрянном виски, я бы поверил больше.

— Проверим, — улыбнулся Шэй и сам потянулся к седлу. — Я тебе тоже твои тянучки привез. Правда, вчера было довольно жарко, так что они, возможно, совсем слиплись.

— Ничего, не впервой, — оживился Коннор.

Пришлось направить коней бок к боку, и обмен произвели быстро. Шэй набил трубку свежим табаком, который пах, кстати, весьма неплохо, а Коннор приоткрыл горловину мешка и долго откусывал и оттягивал конфету.

— Какой у нас план? — спросил Хэйтем, когда оба закончили.

Шэй пожал плечами и выпустил мягкий ароматный дым. Коннор поглядел жалобно.

— Все понятно, — мистер Кенуэй даже головой покачал. — Когда дожуешь, скажешь.

Некоторое время тишину нарушали только звуки вечереющего леса: шорох начинающей желтеть листвы, топот мелких зверьков в траве, перестукивание дятлов. Дневные птицы уже смолкали, для ночных было еще рано. Шэй расслабленно покуривал в седле. Никакого беспокойства он не испытывал, несмотря на то, что о планах знал столько же, сколько Хэйтем — то есть ничего. В крайнем случае всегда есть один надежный план — импровизация.

Коннор наконец дожевал свою конфету и запил из фляжки. Мистер Кенуэй-старший проследил за этим движением и заметил, ни к кому не обращаясь:

— Надеюсь, там вода.

— Чай, — уточнил Коннор. — Холодный. Лучше утоляет жажду, потому что горький. Ты спрашивал о планах, отец, но мне нечего тебе ответить. Я собираюсь отчитаться Арнольду после поимки шпиона, но не имею ни малейшего понятия, что будет дальше.

Хэйтем имел крайне недовольный вид, но Шэй вовремя предупредил резкое высказывание:

— Чем плохо, Хэйтем? Понаблюдаем за лагерем. За Арнольдом. Возможно, заметим что-то, чего не заметил Коннор.

— Семейный вечер, — съязвил мистер Кенуэй, но возражать не стал.

Когда добрались до высокой стены, окружающий Вест-Поинт, солнце уже повисло совсем низко над горизонтом, свет падал косо, но как-то уютно. Шэй даже успел подумал, что в такую тихую и теплую погоду, наверное, хорошо сидеть в качающемся кресле и грызть сочное свежее яблоко…

Однако действительность ворвалась в рассеянные грезы слишком резко. Где-то недалеко раздался топот и барабанный бой, а Хэйтем, узрев ворота, мрачно процедил:

— Зачем нужен укрепленный лагерь, если ворота — нараспашку?

— Провозили, наверное, что-то… — неуверенно предположил Коннор.

— Нам нужно спрятаться? — на всякий случай спросил Шэй.

Коннор крепко задумался, а потом помотал головой:

— Нет. Если вас поймают, то будет трудно объясниться, а убивать солдат нельзя, их у Вашингтона и так не очень много. И потом, если прятаться, то нужно оставлять лошадей далеко, и если что-то случится, мы потеряем время.

Хэйтем ненадолго задумался, а потом предложил:

— Я мог бы не отправляться на переговоры. Вас обоих Арнольд знает, меня — по крайней мере, в лицо — нет. Это может оказаться полезным в определенных случаях. Побеседуйте с генералом, а я пока осмотрюсь в лагере.

— Хорошо. Если будет нужно, как тебя представить, отец? — Коннор спросил это торопливо, потому что распахнутые створы были все ближе, а навстречу выглянул вооруженный отряд.

— Кенуэй, член нью-йоркского городского совета, сочувствую колонистам, — коротко бросил Хэйтем.

Однако солдаты, разглядев и узнав Коннора, не слишком усердствовали с допросом и удовлетворились именами. И даже предложили приглядеть за лошадьми.

Шэй пошел с сыном, мистер Кенуэй отправился исследовать лагерь и вид при этом имел настолько уверенный, что никто даже не осмеливался спросить, что это за чужак, деловито осматривающий укрепления.

В душе тренькнул тревожный звоночек. Если Хэйтем может тут спокойно осматриваться, то сколько еще таких неизвестно чьих «друзей» могли это сделать? Но тут Шэй заметил Арнольда, беседующего с каким-то типом. Тип произвел на него неприятное впечатление. Если бы Шэй набирал команду на «Морриган», то такого парня бы не взял, но задуматься, отчего так, не позволил Коннор.

— Это и есть мистер Джон Андерсон, — негромко произнес сын почти в ухо Шэю. — Не знаю, зачем он прибыл. Наверное, доложить, что я успешно отловил шпиона и препроводил его в тюрьму.

— А, Коннор, — Арнольд сделал вид, что отвлекся от разговора, хотя мистер Кормак был уверен, что заметил приближающихся раньше. — И вы, мистер… Мы с вами не встречались раньше?

— Капитан Кормак, — бросил Шэй, с мстительным наслаждением заметив, как вытягивается лицо бравого генерала.

Еще бы! Судя по обращению, Коннора мистер Арнольд не слишком воспринимает всерьез. Но капитан Кормак, который разработал план захвата Тикондероги, знал генерала Арнольда не в лучшем свете.

Мистер Арнольд нарочито небрежно бросил:

— Буду рад возобновить знакомство, мистер Кормак… Коннор! Вас-то мне и надо. Джон сообщил мне, что вы нашли предателя, отлично. Но у меня для вас новое дело. В форт доставили несколько бочек с порохом. Оттащите их на склад.

Шэй удивленно приподнял бровь. Это что, демонстрация такая? Даже если Арнольд считает Коннора сопляком и выскочкой, не может же ценить его — тайного посланца от Вашингтона — настолько низко, чтобы отправлять на работы, с которыми справится любой не обиженный силой мужчина?

Коннор, очевидно, считал так же, потому как выдержал паузу в лучшем «кенуэйском» стиле, а Арнольд сделал вид, что и этого не замечает:

— Вы свободны, — пояснил он снисходительно.

Шэй почувствовал непреодолимое желание своротить этому надменному подонку скулу, но, в конечном итоге, все зависело от Коннора, а тот очень нехорошо сощурился и отступил — молча.

У ворот и впрямь стояла телега, вокруг которой суетились мужики — колонистской формы у них было пара комплектов на троих, у каждого чего-то не хватало. По пути к телеге Шэй тихо спросил:

— Он всегда себя так ведет или мне назло?

— Всегда, — в сердцах откликнулся Коннор, но, подумав, добавил. — Но чтобы бочки таскать — это, пожалуй, впервые. Раньше он меня только с письмами гонял. В следующий раз, наверное, выгребную яму чистить отправит.

— И ты за все это время ему еще не врезал? — почти утвердительно проговорил Шэй. — Уважаю.

— Давно хочу, — фыркнул сын. — Но мне нужно выполнить задание. Не только то, которое от Вашингтона. Мне нужно выяснить, что происходит, а для этого приходится отказать себе в чем-то. Да и… Рук марать не хочется, честно говоря.

— Наверное, он тебе Тикондерогу тоже до сих пор забыть не может, — вздохнул капитан Кормак и даже оглянулся, увидев, что и Арнольд, и его друг тащатся куда-то вглубь лагеря. Это напомнило о неоконченных размышлениях, и Шэй рассеянно поделился впечатлениями: — Этот Андерсон — какой-то скользкий. Знаю таких — вроде поначалу чистенький и серьезный. Берешь такого на борт, а потом ложки пропадают.

— Он мне тоже сначала понравился, — Коннор нахмурился. — Говорил вежливо, помощь принял с благодарностью, но… сдержанно. А сейчас промолчал.

— Не мог же он возражать приказам непосредственного начальства, — заметил Шэй. — Но ты прав, что-то тут нечисто.