Блессингтон отставил миску с чем-то неаппетитным к матрасу, а вот воду в кружке жадно выхлебал в несколько глотков. Отерся рукой и прошептал:

— Мне нужно переодеться.

Шэй мельком вскинул на него взгляд и мысленно согласился — нужно. Вернее сказать, будет не переодеться, а просто одеться. Исподнее, залитое кровью, будет привлекать взгляд. Но нужно было еще прояснить ситуацию, чтобы не было сюрпризов.

— Со мной — напарник, — напряженно проговорил Шэй, запинаясь через слово, потому что прислушивался к замку.

— Понятно, с тобой магистр, — кивнул Блессингтон.

— Нет, — процедил Шэй. — Со мной ассасин.

На этом моменте замок поддался и дверь скрипнула, открываясь. Шэй перехватил тяжеленное тело бесчувственного солдата за грудки и с силой втянул в камеру.

— Как — ассасин? — громче, чем надо, спросил Блессингтон.

— А вот так, — буркнул Коннор, появляясь в поле зрения со снаряженным луком. — Одевайся, тамплиер.

Мистер Блессингтон пугливо и недоверчиво покосился на Коннора, но торопливо бросился стягивать штаны с солдата, нервно восклицая:

— Не понимаю! Лучше уж виселица…

— Никто не собирается отдавать тебя Братству, — поспешно пояснил Шэй. — Просто… Так получилось.

— Не бери китель, — так же мрачно добавил Коннор, глядя, как узник натягивает штаны. — Будет приметно. Лучше сапоги и рубаху.

— Хорошо, — Блессингтон пожал плечами и влез в первый сапог. — О Боже, ну и калоши. Надеюсь, не вывалюсь.

— Не время выбирать, — вздохнул Шэй и торопливо вытряхнул солдата из мундира. — О, а на нем еще жилет есть. Тоже натягивай, чтобы не было видно, что на тебе исподнее. Вообще-то нас мистер Кенуэй в карете ждет, но придется пройти пешком, мы оставили экипаж достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания.

— Да хоть босиком по углям, — выдохнул мистер Блессингтон. — Я надеялся, что Орден меня выручит, но меня приговорили почти сразу, да я еще сам, в общем-то, виноват. Так что особенно не рассчитывал.

— Мушкет возьми, — посоветовал Коннор. — Вдруг отбиваться придется.

— Из меня сейчас не лучший воин, — вздохнул Блессингтон.

— Позже расскажешь, — Шэй уловил какой-то звук и потребовал: — Быстрее! Там кто-то есть!

Снизу кто-то позвал:

— Том! Ты куда пропал? Том?

Пока Роберт, путаясь, натягивал рубаху, Шэй рывком оттащил солдата к матрацу и кое-как там устроил, чтобы на первый взгляд казалось, что это арестант отвернулся от всего мира. Прикрытие было плохонькое, тем более что за углом лежит труп, но даже несколько секунд были не лишними.

Коннор с луком отступил в тень и явно собрался продолжить прикрывать. Шэй проследил за тем, как тяжело шагает соратник, и принял решение:

— Обопрись на меня, Роберт. Мы тут с Коннором наследили, нужно быстрее выбираться.

На плечо легла тяжеленная рука, и Шэй с натугой помог товарищу выбраться в коридор.

— Том! — кто-то внизу позвал громче. — У тебя все в порядке?

Коннор прикрыл дверь и отправился следом. Шэй чувствовал, как утекают мгновения, но Блессингтон, несмотря на достаточно изящное сложение кавалериста, был слишком тяжел, чтобы двигаться быстро. Фут за футом преодолели коридор и едва успели шагнуть на заднюю лестницу, как позади раздался крик:

— Заключенный сбежал!

— Вот черт, — Шэй схватился свободной рукой за перила и скомандовал: — Коннор, немедленно к Хэйтему! Пусть подъедет сюда!

— Я не оставлю тебя! — резко отозвался сын откуда-то сверху.

— Коннор! — Шэй умоляюще обратился к нему. — Это единственный шанс, иначе Роберта просто убьют, а нам придется отбиваться.

Коннор выпалил что-то незнакомое, но явно экспрессивное на своем наречии — появился в поле зрения и метнулся вниз, перепрыгивая через ступеньку. Шэй почти на себе стащил соратника вниз и едва не навернулся при этом на поворотной площадке. До двери оставалось всего несколько шагов, а внутренняя была распахнута настежь, но позади кто-то громко закричал:

— Я нашел! Они здесь!

По лестнице дробно зазвучали шаги, и Шэй рывком рванулся к двери, распахнув ее свободным плечом. Глаза ослепило ярким светом, и секунду Шэй не осознавал, что видит и видит ли вообще, как по брусчатке простучали копыта, и рядом со скрипом остановилась повозка. Мистер Кормак смутно видел, как распахнулась дверца, и толкнул товарища к ней, а сам развернулся, готовый драться.

Но драться не пришлось. Громыхнул выстрел, поверх плеча свистнула пуля — а впереди раздался громкий крик, переходящий в стон. По улице с двух сторон уже бежали солдаты, и Шэй увидел, как Коннор втягивает Блессингтона в карету. Едва товарищ поднялся на подножку и большей частью оказался внутри, мистер Кормак запрыгнул на полку для дорожного сундука на задке и выкрикнул:

— Гони!

Он опасался назвать Руджеро по имени — все-таки итальянцев в Нью-Йорке не очень много, но конюх понял его — и стегнул коней. Шэй с трудом удержался, когда экипаж рванулся по улице, а позади грохнуло еще несколько выстрелов. Мистер Кормак понимал, что он отличная мишень, и что большинство ранений станут смертельными — он просто не удержится, если хорошо попадут. Однако оглянувшись и увидев, как направленная едва ли не в лоб пуля вдруг изменила траекторию и ушла «в молоко», даже нашел в себе силы улыбнуться. Коннор, наверное, сейчас даже не думает, что артефакт Предтеч на его руке спас жизнь не ему…

Мистер Галлиани, видно, прекрасно понимал, что в городе от погони не оторваться. Пули у врагов закончились, зато в преследование включились новые группы солдат, которые, может, и не понимали, в чем дело, но рефлексы у них отлично работали. Карета забирала все больше и больше на север, на открытые поля Кингс-Фарм, а из погони осталось только несколько самых упертых конных офицеров, когда мистер Галлиани выкрикнул что-то на итальянском — и резко свернул с дороги.

Карету занесло, и Шэй вдруг сообразил, что понял, о чем кричит конюх. И он, черт побери, прав — бой придется принять, любая повозка всегда медленнее всадников.

Лошади громко ржали, экипаж опасно раскачивался, зато впереди показались длинные ряды каких-то складских строений, и Шэй заорал:

— A sinista!*

И Руджеро понял! Карету еще раз нехило тряхнуло, и теперь кони мчали в сторону низких строений. Как только погоня осталась за углом; за несколько мгновений, как повозка остановилась, Шэй спрыгнул, покачнулся, ударился о деревянную стену всем телом и, несмотря на то, что его качало, выхватил оба пистолета. Сейчас он рассуждал именно как убийца: чем больше успеет убрать сразу, тем меньше противников будет потом.

В первого показавшегося из-за угла всадника Шэй выстрелил с правой руки и попал абсолютно точно, даром что рука дрогнула. Второй выстрел оказался на редкость неудачным. Мало того, что неточный, так еще и конь всадника запнулся о лежащее тело и рухнул на бок, но сидевший на нем англичанин ловко спрыгнул и выстрелил в ответ. Шэй посторонился, но вперед выходить не спешил. Кто знает, сколько там еще дальше врагов?

Перезаряжать пистолеты было некогда, да и на то, чтобы перехватить духовое ружье из-за плеча, времени не осталось, так что Шэй выхватил саблю и, дождавшись первой атаки, контратаковал. Выпад прошел мимо, а боковым зрением мистер Кормак видел, что приближаются еще трое конных. Ну что ты будешь делать…

Шэй отступил к стене, чтобы ограничить возможность нападения, и благодаря этому увидел, как одного всадника Коннор снял из лука. Во второго выстрелил, видимо, Хэйтем, но не попал, вместо офицера сдох его конь. А еще с другой стороны наступал целый отряд во главе с барабанщиком. Наверное, слышали выстрелы.

Нетронутая доселе земля между длинными бараками мигом оказалась истоптана и залита кровью. Шэй отчаянно сражался, и хотя тел на земле становилось все больше, противников меньше как-то не становилось. Краем глаза мистер Кормак отмечал, как дерется рядом Хэйтем, лицо его было перепачкано кровью — своей, чужой? Коннор защищает карету, размахивая новеньким томагавком, но на него наседают слишком много врагов, а помочь сейчас — ни малейшей возможности. Оставшиеся без седоков кони только мешают…