Если серьезно, день рождения мой любимый праздник с самого детства. Как рассказывала мама – я родилась легко, но то, что сказали после заставило всех насторожиться, а потом испугаться, молиться за меня и поверить в иллюзию, что будет сказка, мол, жили они долго и счастливо.

Врачи сказали, что я родилась с маленьким на то время весом 1,200 (как булочка хлеба), так говорила бабушка. Обозначили, что роддом не оборудован кувезом и мне нужна транспортировка. Вот только транспортировка опасна и необходимо подождать 3 дня. Выживу (значит очень сильно хочу жить), транспортируют в другой роддом для укрепления. Не выживет – сами понимаете.

Я видимо сильно захотела. Создатель. Или, может мы переговоры вели. Существуют утверждения, что душа, посланная на землю уже заранее знает то, через что пройдет, с какими людьми, в какой стране, семье родится. Просто на время земного путешествия забывает ранее известные факты.

Порой умиляюсь и говорю себе. Душа моя, ты действительно осознанно согласилась? Вот пипец ты обалдела.

Жизнь случилась.

Транспортировка случилась.

Новый роддом случился я там без мамы лежала. Маму выписали раньше. Родителей предупреждали, что история может быть трешовая с разными последствиями. Мои родители очень сильные и классные, думали авось пронесет. Мои родители меня выбрали и смогли полюбить, а когда узнали о том, что я могу разговаривать очень четко, все понимать, но не умею ходить и по словам врачей, вряд ли на тот момент сумею, просто не смогли оставить меня.

Как бы на их месте поступила с собой я? Я бы оставила себя там. В больнице. У меня бы тогда не было шанса влюбиться в жизнь – настолько, чтобы хотеть, а главное пробовать жить ее по максимуму. Я бы не видела, будучи ребенком, их боли, проблем не касающихся паралича. Долгое время не чувствовала бы того факта, что ждали меня в другом виде, что в этом мире есть стандарты под которые, как стало позже понятно, не подхожу или частично или совсем.

Ребенку никогда нельзя соврать. Он считывает, чувствует. В 10 месяцев после постановки диагноза – Детский Целебральный Паралич, родители продали дом, который купили вскоре после свадьбы и переехали к папиным родителям в поселок под Тюменью. С целью моего лечения. Своей семьей называю не только своих родителей, но и родителей папы. Выросла в большой семье. Мы вшестером жили в двухкомнатной квартире. Мой маленький и теплый мир заключался в этом месте. Маминых родителей абсолютно не помню. Вскоре, как я родилась мамин папа умер, не успев на меня посмотреть. Бабушка Клава очень любила дедушку и долго не смогла без него.

Рядом со мной остались бабушка Валя и дедушка Андрей. Эти 4 сердца. Мама, Папа, Бабушка, Дедушка – посланники Бога для меня. Если бы меня спросили заново. Где бы я хотела родиться в Майями здоровой или необычной, но рядом с этими людьми я бы ответила, что снова выбрала бы их.

Каждый из них любил меня по–своему. По-своему научились дорожить мной. По-своему поддерживали и верили в меня. По-своему понимали или не понимали, но каждый из них любил меня. Чисто, честно. Просто потому что я – девочка Диана и их кровь. Они никогда не говорили мне: «Лучше бы ты не родилась». Я говорила. Единственное, чего мне хотелось, чтобы им не было больно, чтобы они не сталкивались с обсуждением, осуждением сравнением и предметом уникальной семьи в небольшом поселке с таким необычным ребенком. Папу за спиной называли наркоманом и запитым алкоголиком, ведь такие дети рождаются только у таких людей. Маму постоянно жалели и советовали меня оставить вместо того, чтобы хотя бы раз в жизни восхититься ее силой и тем, насколько сильно она в меня тогда поверила. Насколько моя семья поверила в то, что я поправлюсь. Люди любят осуждать и вставлять пять копеек. Любые вставленные невзначай фразы могут разрушить жизни, нанести травму и просто оставить след.

Когда рождается ребенок он просто рад тому, что он родился и дышит здесь, думает: «Вау, классно, а кто я, мальчик или девочка?» Даже тело свое узнает не сразу и что, есть нормальное и есть необычное. Нет у него ограничений, есть интерес и восторг. Будучи малышкой, я любила эту жизнь и себя в ней, толком ничего не зная об этом мире. Мне нравились яркие картинки вокруг, дом, родители.

У меня не было своей комнаты. Бабушка, дедушка и я в одной комнате. Мама и папа в гостиной. Помню только свой один алый диван с подушками. Такой старинный. Мягкий, мягкий как облачко. Вот лежу на нем и думаю, будучи той девочкой «Вот интересно, я – человек. Могу думать мысли, которые никто не может прочитать. Мама думает свои, папа свои. Почему мы не умеем читать мысли друг друга? Кто это создает и как нас выбирают? Интересно почему я Диана? Почему девочка, а не мальчик?»

Именно наша комната всегда ранним утром освещалась светом и щекотала мое лицо, словно говоря: «Здравствуй, милая девочка! Радуйся жизни, ладно? Улыбайся своими ямочками».

Танцуй девочка моя, красивый танец с жизнью.

***

Моя красивая мама. Помню, как мама качала меня в подушках. Когда ей была 28-29 вставала на стульчик и читала мне сказки. Сказки всегда были со счастливым концом. Той девочкой, я любила свою маму, я знала, как ей больно видеть мою, боль и проходить рядом. Тогда совсем не умела обманывать ни себя, ни кого-то другого. Поэтому в больницах при всех больных телесных манипуляциях звала только маму. Кричала – мама, мамочка. Помоги мне. Больно очень. Не могу больше терпеть.

Мамочка, я домой хочу к папе. Гулять, прыгать, дружить. Я разве так много прошу? Это есть у большинства людей. Мама говорила, что я сильная и терпеливая. Ты обязательно поправишься, дочка, понимаю, что больно, но твои ножки будут бегать.

Манипуляции были разные с разной степенью боли. Иглоукалывание, обкалывания, что-то между массажем и растяжкой, только на сухую и неразогретую кожу, по вечерам дополнительно. Гнули и загибали ноги за уши. Я умела терпеть, но помню как шептала только не массаж у Заболотной. Только не этот платный массаж. Помню надела желтенький халатик с Микки маусами на замочке и пошла на массаж. Выхода не было. Выбора тоже. Были мечты. Ходить хотелось больше боли и боль по-сравнению с желанием была пылью. Шла смелая, но кричала: «Пожалуйста хватит. Мне больно. Очень больно. Мамочка.»

После массажей звонила папе и как истинная девочка-принцесса просилась домой. Папа говорил, что очень сильно любит меня, что я сильная девочка и просил потерпеть.

Сдерживать боль в больницах просто не умела. От слова сосем. Очень не хотелось, чтобы мама видела как на самом деле больно. В маминых объятиях находила веру и лекарство от боли. В папиных словах надежду. В бабушкиных – силу и мудрость. В дедушкиных – веселье и трепет. Меня очень сильно любили. Открыто, честно, со всеми истериками, капризами, со всем гневом. Я не понимала, почему, когда вокруг тыкают в меня пальцем, они любят меня, с чем бы ни столкнулись. И не говорят ничего из того, что любили люди громко заявить «Не дай Бог такого ребенка!», « Это кошмар!», «Вы будете всю жизнь мучится !», «Вы же собой жертвуете! Надо было отдать!»

От своей семьи, в раннем детстве, дошкольного возраста, я не слышала подобного. Мое сердце разрывалось на части, когда слышала как принимают меня на улицы и как заботятся и любят дома. Почему? Почему они любят меня? Несмотря на свою боль?

Мама ночами плакала. Мама не показывала мне свою боль. Мама не переставала возить меня в больница, потому что верила в мое желание ходить.

Будучи уже взрослой, захлебываясь слезами печатаю текст и говорю, что люблю тебя, мама. Благодаря тебе вижу этот красивый мир.

***

«Папочка» – одна из моих любимых фраз. Я очень похожа на папу. Меня называли маленький Андрейка – точная копия только с косичками.

Однажды в больнице, одна девочка спросила меня:

– А у тебя есть папа?

–Да, – с трепетом ответила.

Девочке стало грустно и она сказала, что ее папа бросил маму, когда узнал, что она родилась с заболеванием.