- Мамочка, - сквозь слезы твердила Сандра, - прости ты меня, ради Бога! Я на колени перед тобой стану, - тут она бухнулась на пол, - только прости меня! Вот увидишь, я никогда-никогда не буду больше тебя расстраивать.
- Мамочка, - торопилась она все досказать матери, пока та не перебила ее и не стала осыпать попреками и проклятьями, - я поняла, что просто жить без тебя не смогу! Если ты бросишь меня - я умру!
И совсем как в детском саду, прорыдала:
- Я больше не буду!
И тут произошло чудо! Мать протянула к Сандре руки и ласково прошептала:
- Девочка моя шоколадная! Да разве я смогу жить без тебя!
Сандра бросилась к ней, и вот уже обе они плачут, обнимая и целуя друг друга.
- Мамочка, - твердила Сандра сквозь слезы, - делай, что хочешь, выходи замуж, за кого угодно, только не бросай меня!
Она почувствовала, как мать напряглась.
- Сандра, - строго сказала она, - никогда не говори мне о замужестве! Я никогда не выйду замуж, и мы будем жить вдвоем, а потом я выдам замуж тебя.
- Нет, мамочка, нет, ни за что! На такое я не согласна! Ты выйдешь замуж за Дениса.
Людмила в ужасе отшатнулась от нее.
- Ты ничего не знаешь, мамочка. Я такая подлая, я сама это все подстроила. Я подложила Денису клофелин в кофе, он уснул, и я раздела его! Ну, как ты не понимаешь, между нами ничего не было, он любит только тебя.
Людмила смотрела на свою дочку расширившимися глазами и не знала, плакать ей или смеяться.
- Да, мамочка, я страшная дрянь. Но это еще не самое худшее. Денис поехал в аэропорт догонять тебя - и разбился! Не насмерть, мамочка, слава Богу, не насмерть. Но он сейчас лежит в коме в реанимации, и только ты можешь спасти его. Он бредит и зовет в бреду Милу. Он никак не может придти в себя, мамочка, и ты должна ему помочь!
Людмила взяла лицо дочери в ладони, поцеловала ее и сказала:
- Так что же мы ждем!
Через пять минут мать и дочь Замятины покинули гостеприимный кров пансионата "Райский уголок".
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
<p>
Не страх, а побежденный страх заслуживает восхищения и</p>
<p>
делает жизнь достойной того, чтобы жить.</p>
<p>
</p>
<p>
Людвиг Витгенштейн</p>
Натэлла Лагунская пришла на работу пораньше. Скоро она здесь и поселится, в этом кабинете. Изысканно одетая в малиновую блузку из тафты, с запахом, без рукавов, и в трикотажные "восточные" брюки цвета брусники с накладными карманами, поясом на резинке и клетчатый хлопчатобумажный жилетик без застежки, она задолго до прихода остальных свах сидела на своем рабочем месте.
Работа уже давно стала ее, нет, не вторым, а первым домом. У себя в квартире она появлялась поздно вечером, а покидала ее (вот как сейчас, например) очень рано.
"Нечистая совесть", как шутливо называла ее состояние Дарья, погнало ее сегодня на работу ни свет ни заря. Натэлла просто не могла усидеть дома, когда на брачное агентство "Свахи" в последнее время обрушивались одна неприятность за другой.
Она должна находиться на своем посту денно и нощно, чтобы события не заставали ее врасплох. Натэлла, подобно капитану корабля, всегда стояла у штурвала на мостике.
К тому же, раньше поедешь на работу - меньше шансов застрять в пробке. Хотя иногда, выезжая из дома, Натэлла с грустью констатировала, что не она одна руководствуется этим принципом.
Но она почти не видела своих детей. У нее оставалось мало времени на так называемую личную жизнь. Парадокс, но, стоя во главе предприятия, помогающего людям наладить эту самую пресловутую личную жизнь, сама она сидит и сокрушается по поводу ее отсутствия у себя самой.
Но главное все же - дети. Хорошо ли, что они так мало общаются с матерью? Ирина, правда, очень ответственная девочка, и сама загружена по уши - школа, занятия живописью, а год назад она присовокупила еще и занятия карате в спортивной школе рядом с домом дедушки Давида и бабушки Торико.
Но даже столь занятой девице, наверняка, не хватает общения с матерью.
А ее сыну Максу уже исполнилось четырнадцать лет. За мальчиком в переходном возрасте нужен глаз да глаз. А где он, этот глаз? Одет, накормлен, в школу не вызывают - значит, все в порядке, вот и вся ее забота. А разговоры по душам? А воспитание?
Правда, ее отец, дедушка Макса, все еще по-юношески стройный Давид Лагунский утверждал, что лучшее воспитание для детей - смотреть, как трудятся родители. Если это так, значит, с воспитанием у нее все в полном порядке - ее дети только и видят, как трудится их мать!
Но Натэллу не отпускало чувство вины перед детьми. Может, то же самое чувствуют все современные занятые работой мамы?
Натэлла как-то видела по телевизору интервью с Нонной Мордюковой. Великая актриса, в частности, рассказывала и о своем единственном сыне. Он погиб от наркотиков. И Натэлла хорошо помнила, как Мордюкова сказала: "Сын, как брошка. Надо носить его на груди. А я уезжала на съемки, оставляла его одного. А там товарищи..." Вот и пожалуйста, - Володя, сын актрисы, конечно же, видел трудовую жизнь матери, а несчастье в семье произошло. Права Нонна Мордюкова - за ребенком своим надо следить. Знать бы еще, когда.
