- Пустое. - Я в приветственном жесте поднял руку и был таков.

   Сорвалось! Вот черт! Ведь был на волоске от полезной информации. Так нет, испугал чем-то девчонку. Я шел и клял себя, на чем свет стоит. Но потом успокоился. Ладно, милая Женечка, первый раут закончился не так уж и плохо. В конце концов, я теперь знаю, где ты живешь, и поэтому непримину через пару деньков наведаться, испросить как твое здоровье. И с этими благими мыслями я побежал в клуб, где в девять у меня был назначен урок джиги.

   Но ангел, который благоволит начинающим сыщикам, наверное, уже полюбил меня, поскольку даже пары дней и не понадобилось.

   Следующим вечером я возвращался домой не так поздно, как всегда. На дворе сгущались сумерки. Значит, уже часов девять. Летом ночь наступает только в одиннадцать. Я еле сполз со своего мотоцикла. Хорошо все-таки, что моя ночная ученица приболела. Нет, конечно, дай ей Бог здоровья, но дама из налоговой инспекции укатала меня и в прямом и в переносном смысле так, что я вряд ли провел бы еще урок.

   Налоговичка настолько рьяно хотела овладеть искусством танго, и так крепко прижималась ко мне, что, каюсь, мне пришлось воочию показать, что такое страсть. Но ученица превзошла учителя. Это мне пришлось удивляться темпераменту и напору.

   Когда я дополз до своего второго этажа (лифт как назло сломался), я оказался свидетелем неприятной сцены. На площадке третьего этажа послышался грозный голос Эдуарда Борисовича.

   - Пошла вон, шолошовка! Мне больные работники не нужны!

   - Но Эдуард Борисович! - раздался жалобный скулеж, в котором я безошибочно определил голос Жени.

   - Все!

   Хлопнула дверь, и сразу обвалилась тишина. Я уж подумал, что Женя закаменела там, наверху, но тут же послышалось подволакивающееся шарканье ног, и кабина лифта покатилась с первого этажа на вызов Жени. (Заработал-таки, стервец!)

   Усталость слетела с меня, будто я и не протанцевал с двух дня до шести, а с шести до восьми не про...Короче, занят был очень. Словом, я быстренько спустился по лестнице вниз, пробежал пару метров до своего верного железного коника, вспрыгнул на сидение и одновременно завел мотор. Через минуту я был у магазина, через десять - у квартиры Жени. С тортом и цветами в руках. Я взглянул на часы - еще десяток минут, и она придет. Я ошибся на две минуты.

   - Привет, Женек! - весело приветствовал я девушку, которая медленно поднималась по ступенькам. - Господи, что случилось? - воскликнул я, как только увидел ее злое, заплаканное лицо.

   - Меня с работы поперли. - Буркнула она.

   - Соболезную, но все к лучшему. Как твоя спина?

   - Нормально. - Проворчала она, вставляя ключ в замок.

   Я сделал обиженное лицо и протянул ей подарки.

   - Я вижу, ты сейчас не настроена общаться. Так что вот, возьми.

   Женя взглянула на торт и вдруг распахнула дверь.

   - Не настроена? Еще как настроена! Заходи.

   Я прошел в коридор. Скинул кроссовки и протопал на кухню, ставить чайник. Женя вошла через минуту.

   - Я тут похозяйничал, ничего?

   Женя немного оттаяла.

   - Ты прости, Орик, что я нагрубила. Просто так обидно, жуть!

   - Да забей ты, подумаешь, офисов в Москве пруд пруди. - Разрезая торт, сказал я. - В конце концов, у тебя этот бизнесмен есть, так что хватит на тебя уборки.

   - Так это он меня и попер, сутенер вонючий! - воскликнула она.

   - Кто? - у меня выпал нож из рук. Ну, ни фига себе!

   Но Женя, не обращая на мою реакцию внимания, села и, заводясь от собственных слов, начала свой гневный рассказ. Информация сыпалась из нее, как из рога изобилия, только ладони подставляй. Что я и делал, правда, заменив пригоршни - ушами.

   Эдуард Борисович владел модным изданием, сиречь - журналом мод. Для этого журнала он и оборудовал в своей собственной квартире небольшую фото-студию. Три раза в неделю работал в ней профессиональный фотограф. С моделями, соответственно. Женю к Эдуарду пристроили ее друзья. Девчонка ломалась в этой квартире до седьмого пота, но и деньги были большие. Как правило, она приходила, когда дома был только охранник, и принималась за уборку фото-студии и трех личных апартаментов хозяина. В фото-студии всегда был бардак, полные пепельницы, куча наваленных вещей, которые Женя еще должна была аккуратно вешать на плечики. И вполне возможно, Женя так и пребывала в розовом неведении об истинном занятии босса, если бы не случай.

   Однажды, в разгар уборки, в фото-студии появилась яркая брюнетка. Всем была хороша девка, только огромный фиолетовый синяк на прекрасном лице явно не вписывался в чудную картину ее внешности.

   - Привет. - Сверкая голыми бедрами, чуть прикрытыми подобием юбки, она, шатаясь, прошла к журнальному столику и плюхнулась на кресло. - Это ты уборщица - Женя?

   - Я. - прошептала девушка.

   - И чего, действительно уборщица?

   - Да?

   - И больше никакого приработка тебе Эдька не дает?

   - Нет. - Удивилась Женя.

   Брюнетка закинула ноги на столик, налила себе из бутылки полный стакан коньяка и залпом выдула. Крякнула и, обведя туманным взором студию, сфокусировалась на Жене.

   - Не будь дурой, попроси нормальной работы. - Процедила она. - Если тебя умыть, приодеть, очень даже будешь котироваться.