- Давай по второй, папа.
Тарелка с оладьями незаметно опустела.
Давид Лагунский помялся, крякнул, закурил.
- В общем, доченька, дело у меня к тебе тонкое, деликатное, - начал он.
- Да ты говори, папа, я понятливая, - усмехнулась Натэлла. - Если познакомить кого-то надо...
-Надо, доченька, очень надо, - сказал Давид.
- Так кого же?
- Понимаешь, приехал из Америки мой друг, Игорь Леонтович, он у нас остановился, ты его помнишь?
- Еще бы! Это же его картины у вас висят. Такой красивый художник, с него самого хоть иконы пиши. Я в детстве даже влюблена в него была, - призналась Натэлла.
- Вот, какие тайны раскрываются, - рассмеялся Давид. - А я и не знал.
- Естественно. Я всегда была скрытной. Так неужели вы решили его с кем-то познакомить? - удивилась Натэлла. - Он что, сильно сдал после гибели жены?
- Он и сейчас красавец. По-моему, даже лучше, чем в молодости. Так порода проявилась - черты еще тоньше стали, все такой же подтянутый, и львиная грива с сединой. Это я тебе, как художник, говорю.
- И такого мужчину нам надо женить? Господи, папа, да он ни за что не согласится! - воскликнула Натэлла.
- Уже согласился, - кивнул Давид.
- Вот это да! - Ахнула Натэлла. - Я думаю, ему без всякого агентства женщины прохода не дают.
- В том-то и беда, - вздохнул Давид.
И рассказал дочери, как одна очень активная бизнес-леди буквально взяла Игоря за горло своей давней и неугасимой страстью. А он, бедный, в растерянности, просто не знает, что делать. Женщине этой он, вроде бы, многим обязан, она и детей его опекала, и прочее, и прочее.
- Надо спасать нашего друга, а то окрутит его. Он человек мягкий, интеллигентный, немножко не от мира сего, сама понимаешь - художник, может не выдержать напора, а потом всю жизнь будет мучиться с нелюбимой мегерой, - заключил Давид.
- Да, папа, трудную вы мне задачу поставили, - озабоченно произнесла Натэлла. - Подобрать достойную даму такому человеку ох как нелегко будет.
- Ну, вы уж постарайтесь. У тебя ребята шустрые, неужели никого не найдут?
- Сегодня же переверну всю базу данных, но, боюсь, пока у нас нет подходящей кандидатуры. Ой, папа, да за Игоря Леонтовича я бы сама замуж пошла! - брякнула Натэлла.
- Ладно, ладно, не балуй, - пригрозил ей пальцем отец.
- Да я пошутила, - улыбнулась Натэлла.
Давид посмотрел на дочь и строго произнес.
- В общем, мы с мамой его к вам направим, а вы уж не подведите.
- Будет исполнено! - отрапортовала Натэлла, картинно приложив пальцы к виску.
Сам же Игорь Леонтович в это время вместе с дочерью Мариной занимался размещением собственных картин в выставочном зале, и все ему не нравилось. То свет не так падал, то расстояние для осмотра казалось слишком близким.
- Папа, ну почему ты всем недоволен? - раздражалась Марина. - В конце концов, надо на чем-то остановиться.
- Остановимся, когда найдем лучший вариант, - спокойно отвечал Леонтович. Он всю жизнь стремился к совершенству и в творчестве, и в жизни, и компромиссы его не устраивали.
- Это может продолжаться бесконечно, а у нас времени в обрез! - Марина дала указания рабочим, и они расположили картины так, как она сказала. - Ну, смотри, папа, по-моему, просто замечательно.
Ничего замечательного Игорь не видел, и снова стал спорить с дочерью, хотя и без особого пыла. И вообще, вся эта затея с выставкой, которая так увлекла его в Америке, почему-то теперь не вызывала энтузиазма. С каждым днем, с каждым часов он все больше ощущал себя чужим в этом холодном, заснеженном городе, в этой стране, которую добровольно покинул много лет назад. Он даже подумал - не плюнуть ли на все и не улететь ли к себе домой, в теплую Калифорнию? Именно там был его дом, и на расстоянии это особенно чувствовалось. Скромный, уютный дом, без лишних вещей, большая, светлая мастерская, полная свобода и независимость - что еще может желать художник? Нет рядом любимой женщины - что ж, он давно к этому привык. Несколько лет он встречался с милой, молодой американкой, они даже пробовали жить вместе, но потом расстались, сохранив теплые дружеские отношения. Кажется, она вышла замуж, впрочем, это неважно. Мало близких, задушевных друзей - их вообще не бывает много. А приятелей и приятельниц вполне хватало. Если возникало желание, всегда можно было устроить приятную вечеринку, послушать музыку, порассуждать об искусстве, поболтать о жизни, и это никого ни к чему не обязывало.
Зачем покупать здесь квартиру? - подумал Игорь. - Навряд ли он скоро приедет сюда еще. Из старых друзей ни с кем, кроме Лагунских, видеться не хотелось. Да и друзей-то этих почти не осталось, кто-то давно эмигрировал, кто-то умер, а кто-то изменился до неузнаваемости. Это стало очевидно еще в прошлые приезды.
Игорь подумал, что, наверное, погорячился, согласившись на уговоры Торико и Давида познакомиться с кем-то в Москве. Смешная, бессмысленная затея. Нет, чтобы не обижать друзей, он, конечно, посетит контору их милой дочери Натэллы. Он помнил ее еще смешной девчонкой, веселой, огненной, заводной, а теперь она - солидная дама. Даже любопытно. В конце концов, будет просто визит вежливости, все это ничего не значит.
На самом деле, желание сблизиться с детьми - вот, наверное, единственное, что его здесь удерживало. Но получится ли сейчас то, что не сложилось раньше, Игорь пока не знал. Он вдруг вспомнил об Анжеле, тесно сдружившейся с детьми за годы его отсутствия, о ее неожиданном признании в любви, и почувствовал себя совсем неуютно. Нет, общения с этой преуспевающей дамой надо, по возможности, избегать.
