— Нехрен мне тут прикрываться законом. Из-за тебя, козёл, моего осведомителя прирезали, — последнее предложение она буквально прошипела. Сдерживаемая ярость можно сказать, ощущалась физически.

— Надежда Павловна, ну не при задержанном же, — немного стушевался Варшавцев.

— Да мне насрать! Всё пропало, четыре месяца работы псу под хвост. Всё из-за твоей тупой фанатичности.

— Преступник должен сидеть в тюрьме, — тихо, но твёрдо произнёс следователь и решительно посмотрел в глаза бушующей женщины.

Казалось ещё немного и она начнёт его бить с особой жестокостью. И судя по потёртым костяшкам на её руках, противопоставить он ничего не сможет. Тут голову озарило воспоминание откуда мне знакома эта фамилия. Она была написана в дневнике переданной бабкой, к сожалению память не сохранила имя и отчество. Однако схожие черты лица, даже очень помолодев, давали вероятность сильно выше нулевой что передо мной та самая внучка. И это тот самый шанс который нельзя упускать, ведь другого может и не быть.

— Сестрёнка, ты не узнала меня? Это же я, твой троюродный брат, Борис, — начал вещать я, отчаянно семафоря ей левым глазом так чтобы следователю не было видно. Воронцова недоуменно воззрилась на меня, как на предмет мебели внезапно начавший говорить. — Помнишь мы у бабули играли в детстве? Здесь под Новосибирском, на юге от федеральной трассы. Кстати она тебе привет передавала, дней пять назад её навещал.

Варшавцев озадачено наблюдал за этим спектаклем, в который я вложил всего себя, однако наивно предполагать что смогу его обвести вокруг пальца в долгосрочной перспективе. К счастью этого и не требовалось.

— Оставь нас.

— Что? Выгонишь меня из собственного кабинета? — оскорбился следователь.

— Лейтенант покиньте помещение, — она повысила голос.

В чувствах прошагав комнату он вышел, закрыв за собой дверь. Однако далеко шаги не простучали как мне показалось, впрочем не имеет значения — всегда есть возможность что тебя подслушивают. Похоже что Надежда так же учитывала этот вариант, поэтому подошла вплотную так что мне пришлось встать.

— Что за спектакль ты тут устроил, ублюдок? — прошептала она схватив за яйца рукой.

Хватка у ней оказалась такая что самому впору завидовать. Против воли на глазах выступили слёзы, казалось ещё немного и эта мигера раздавит мои кокушки всмятку.

— Сестрёнка не здесь, — протяжно простонал я, тут же пожалев об этом.

От травматической кастрации как ни странно меня спас Варшавцев, без стука завалившись в кабинет.

— Бумаги забыл, память совсем плохая стала, — фальшиво посетовал он, забирая со стола папку.

Всё это время, мы вдвоём молча не меняя положения наблюдали за следователем. На этот раз шаги удаляющиеся по коридору раздались настоящие, ну или он мастерски применил этот приём. Выразительно посмотрел на её руку всё это время продолжавшую держать за причинное место. Вся эта ситуация ввела её в ступор, однако и тени смущения или нерешительности заметно не было. Надежда всё таки отдёрнула руку.

— Эй, эй, погоди. Я уже почти всё.

Захотелось надавать себе по губам за словесное недержание, но Воронцова решила сделать это за меня проведя левой мощный боковой. Чудом успел поднять плечо прикрывая голову, рука знатно получила — удар у неё хороший. Без промедления пошёл хук правой, тут рукой уже не прикроешься так как она пристёгнута к стулу. Отклонившись назад, избежал полноценного попадания недостаточно хорошо. Подбородок обожгло болью. Отклонившись назад насколько позволили наручники взмахнул ногой, угодив ей в промежность мыском ботинка, в то время как она пробивала мидл-кик. Удары достигли своих целей почти одновременно, хорошо что ребра не сравнятся с паховой областью по уязвимости. Мне было больно, а вот ей было ОЧЕНЬ больно, и продолжать бой Надежда никак не могла. Всё что Воронцовой оставалось это лежать, глухо стонать и прижимать руки к паху. Зачем вообще начала потасовку, непонятно.

— Если ты предпочитаешь садо-мазо так и сказала бы. А то я как-то к классике склоняюсь, — начал я, а вот её рука в то время потянулась к кобуре. Не редко действия гораздо красноречивее слов. — Встретил твою бабушку, на второй день после начала. Она отдала мне дневник, велела передать при случае, — скороговоркой проговорил все известные сведения.

— Что в дневнике? — наведя ствол Макарова спросила она.

— Он зашифрован, бабуля сказала ты разберёшься.

— Как она там?

— Я конечно люблю поболтать, но видишь-ли моё положение не очень завидное. Как только освободишь меня из застенков, всё расскажу и покажу. А до тех пор уж извини.

Воронцова молча поднялась продолжая держать меня на мушке.

— Ты хорошо подумал? — медленно спросила она сохраняя ледяное спокойствие.

Это пугало, немного, совсем чуть-чуть. Хотя если честно по сравнению с тем что пришлось пережить, пуля в голову почти не вызывала эмоций. Память услужливо предоставляла предполагаемую реакцию на то что должен чувствовать человек, когда его хотят пристрелить, но я не чувствовал. Это можно было сравнить с предложением корявой печеньки в то время когда ты уже наелся дорогих сладостей до отвала.

— Более чем.

Тут Воронцова резко дёрнула спуск и боёк сухо щёлкнул — в магазине не оказалось патронов. Я даже не моргнул. Тупо не ожидал что она настолько помешанная. Вот тут-то начало подгорать, от таких ходов. Впрочем предпочёл в этот раз сделать безразличную рожу, не в том я положении.

Молча поднявшись Надежда вышла за дверь забавно расставляя ноги в стороны. И что всё это значит? Неужели она просто наплевала на всё сказанное? Додумать мне не дали, так как в комнату вошли два конвоира, освещая путь керосинкой. Отстегнув от стула, снова заковали руки за спиной и повели в вонючую камеру.

— Шагай быстрей, — грубо поторопил сопровождающий.

Но я не мог, хватка этой бешеной бабы не прошла зря, и идти было возможно лишь широко расставляя ноги, а это не быстро.

Свет прошёлся по прутьям решётки полосами освещая содержимое обезьянника. Трое заключённых спали на скамейке, двое возле стеночки на полу. Места всем не хватало.

— Эй парни, а когда тут кормить будут?

— На следующей неделе, — ответил старший конвоир снимая наручники через решётку, и посмеиваясь ушли, оставив нас в темноте.

Мда, дела. Справив естественные нужды ориентируясь главным образом на запах, подошёл к ложу там где примерно лежал тот самый любопытный. Кое-как нащупав его ногу в темноте.

— Эй, дружище. Ты не спишь? — тряся его задал очень занимательный вопрос.

— Какого х. я тебе надо? — крайне недовольно спросил он спросонья.

Ориентируясь на звук, резким взмахом нанёс таранный удар ногой. Голова мотнулась в сторону треснувшись сначала в стену, затем грохнулась на лавку с деревянным стуком. Хозяин этой самой головы как минимум отключился. Окружающие судя по шуршанию одежды всполошились.

— Извините, я такой неуклюжий. Сейчас улягусь и больше вы меня не услышите, — попытался сгладить ситуацию, стаскивая тело вниз.

В ответ гробовое молчание, не похоже что бы мне поверили. Ну хорошо хоть дурацких вопросов не задавали. Улегшись на лавку попробовал задуматься о том как можно загреметь за решётку, в то время как все вокруг друг друга убивают, а хватают за зад именно тебя. Дальше мысли потекли совсем уж вяло, проваливаясь в беспокойный сон.

Как я оказался в тюремной душевой выложенной дешёвым кафелем — не помню. Вокруг обширное помещение с душевыми лейками, без каких-либо перегородок и куча мужиков моющихся под струями воды. Ну по идее раз нахожусь в душе, почему бы не помыться? Этим и занялся, взяв в руки кусок хозяйственного мыла. В процессе намыливания брусок выскользнул из рук, подлетев вверх. Чудом удалось схватить его обратно, оно оказалось реально скользкое. Краем глаза заметил странное. Осмотревшись вокруг, заметил что все пялятся на меня прекратив мытьё. Это явно какая-то нездоровая ситуация. В голове словно набат билась мысль: не ронять мыло, не ронять мыло, не ронять мыло. Стоять так дальше было бессмысленно, поэтому крайне осторожно продолжил наводить гигиену. Сначала одну часть тела, затем вторую, сполоснуть. При повторении процедуры, е….е мыло всё таки выскользнуло из рук, на это раз вниз. Попытка перехватить его в полёте окончилась провалом, лишь дальше оттолкнув неосторожным движением. Брусок покатился по кафелю, между волосатых ног. Вскинув голову увидел как вокруг стоят куча мужиков и тупо смотрят. Когда только успели?