l1

6

Вечеринка по поводу его отъезда вышла не слишком веселой. Адаму казалось, что все гости смотрели на него с изумлением и страхом: а ведь на его месте мог оказаться я. Как будто в удобную и безопасную жизнь вдруг ворвался дракон и уселся на крыше твоего дома. Невероятно, небывало. А вот, поди ж ты – случилось.

Примерно половина гостей была с другом, постоянным или временным, у кого как складывалось. Остальные пришли по одному. Притаскивать с собой домашних подруг-«синтетиков» считалось дурным тоном, чем-то неприличным, тем более что каждый бар обладал своим табунком девиц-андроидов и время от времени менял его. К тому же многие надеялись найти в раскованной атмосфере бара нового друга или хотя бы интрижку. Но не в этот раз.

Рейнджеры, инструкторы-охотники, гонщики – крутые, открытые и сильные парни – все они выросли в атмосфере братства и жили в мире, лишенном соперничества и опасностей, кроме тех, что они сами придумывали на свою голову – они вдруг столкнулись с тем, что их идеальный мир может вдруг растаять, и вовсе не по их воле, а вопреки ей…

«Что за черт, – подумал Адам, глядя на их растерянные лица. – Не мальчишник, а прямо поминки какие-то».

Словно услышав его мысли, подошел Бард:

– Слушай, кореш, парни толкуют, что оттуда никто не возвращается.

l1

7

Утро он помнил плохо: после вечеринки болела голова, и сознание оставалось затуманенным. За ним приехали еще затемно. Какие-то люди в камуфляже – без лиц, но с автоматами – встряхнули, что-то вкололи, обшарили его дорожную сумку, выбросив все, что можно оценить как оружие, и побросали содержимое в какой-то рюкзак.

Потом была дорога, и все время по лесу. Начиная соображать, Адам отметил, что везут его не в городской аэропорт. На большой поляне, обозначенной по периметру огнями, уже поджидал самолет с включенными двигателями. Сопровождение Адама явно нервничало. «Опаздываем», – догадался он. И точно – едва его втолкнули внутрь, как машина начала разворот на взлет.

Внутри салона примерно на сто кресел было сумрачно. Но Адам ясно увидел, что самолет заполнен до отказа. Нет, вот два свободных места, куда и втолкнули его. Сосед справа чуть покосился и быстро шепнул:

– Одного застрелили: истерика, – и мрачно добавил. – Я, кстати, Стив.

Но руки не протянул. Ярко вспыхнул экран, высветив лицо на нем, странное, словно из театрального спектакля, судя по всему – доктора.

– Поздравляю, с этой минуты вы вошли в круг избранных, – сказало лицо вместо приветствия.

Адам охватил глазами кресла вокруг. Все «избранные» – парни примерно его возраста, с кудрями и бритые, кто в наколках, кто в очках, будто их сгребли без разбора с городской улицы – сидели с одинаково оцепеневшим выражением на лицах. Казалось, только его сосед Стив не утратил способности соображать.

– Самолет доставит вас на остров, где размещена клиника и где вы произведете на свет новых граждан нашей великой державы, – продолжал доктор с лицом из спектакля.

– Баб из нас будете делать? – резко усмехнулся экрану Стив.

l1

8

Инъекция вырубила Адама, и сознание вернулось к нему уже перед самой посадкой. Он не мог сказать, как долго длился полет. Судя по всему, его соседи также провели время в бессознательном состоянии. Они таращили глаза в иллюминаторы на остров, что темнел посреди безбрежного океана.

И он не выглядел приветливым: ни белой полоски пляжа, ни белых коттеджей среди зелени. Вместо этого мрачные стены, имитирующие обрывистые скалы. И странное сооружение посреди острова – длинное серое здание – не то крепость, не то барак. В своей центральной части здание напоминало средневековое укрепление с башнями и стенами с бойницами. Но вправо и влево от него тянулись в продолжение приземистые крылья с окошками почти вровень с землей. Сверху оно тоже напоминало своей нелепостью дешевую театральную декорацию. «Как и все, что происходит со мной в последние дни, – подумал Адам. – Как в бездарной пьесе».

На балконе, встречая самолет, стоял тот самый доктор с экрана. Он оказался маленьким, тщедушным человечком, чуть не на голову ниже прибывших парней, узкоплечим и сутулым. С непроницаемым лицом, не обещающим ничего хорошего.

– Держись рядом, – уже по-свойски шепнул ему Стив и весьма вовремя, потому что, когда за каждым из них захлопнулась дверь, камера Стива оказалась соседней.

l1

9

Большая комната не имела ничего общего с камерой, но почему-то воспринималась именно так. «Наверно, из-за низких окон в решетках», – решил Адам, догадавшись, для кого предназначались баракообразные крылья замка – конечно, для них. Оглядывая новое жилище, он пытался вспомнить, что он слышал или читал о такого рода клиниках. Очень мало, и сейчас он об этом сожалел.

А кто знал, что с ним такое случится? Шанс попасть сюда был один на миллион или того меньше. И вопросы воспроизводства человеков его мало волновали. Детенышей у него было – пруд пруди, полный сафари-парк всякого зверья. И появлялись на свет они сами по себе, без участия доктора.

Он знал, что таких клиник несколько, но не знал, сколько и где. Да и никто не знал. Зато все знали, что после вирусной пандемии и хромосомной мутации, к которой пандемия привела, женщины потеряли способность к рождению, а с ней и к выживанию.

И никто по этому поводу особо не горевал. Так была решена проблема перенаселенности для человечества и выполнено обещание Творца о наступлении Рая земного. Правда, только для мужчин. Но, похоже, не всем была выдана его пожизненная гарантия…

Экран в стене комнаты ожил, явив то же самое лицо, которое он уже видел в самолете и на балконе. И оно совсем не походило на лицо Создателя.

l1

10

«Вам всем известно, зачем вы здесь, – сказало лицо. – Ради высокой и почетной миссии продолжения жизни на земле. И к выполнению миссии вы приступите незамедлительно». И экран погас. И вместе с ним со стены исчезло странное лицо корявого человечка и его неприятный голос, напоминающий по звуку гнусаво-детский.

«Не слишком-то подробное объяснение», – усмехнулся Адам и дернул ручку входной двери. Она распахнулась. По другую сторону коридора – дверь в дверь – протянулся ряд каких-то помещений. Адам толкнул одну из них напротив своей и отшатнулся. Залитая светом комната напоминала операционную или лабораторию – этого он не мог сказать, поскольку ничего серьезнее насморка с ним в жизни не случалось. Мигающие приборы, сияющие пробирки, бесчисленные трубочки и баночки – и два больших стола с разложенными скальпелями… «И это все для меня?» – Адам не смог перешагнуть порог «пыточной камеры», как назвал он про себя комнату.

И тут рядом оказался Стив. Здоровенный, выше Адама, ироничный и подвижный, он тоже, дернув ручку, оказался в коридоре. «Оба-на! Да тут все всерьез», – заглянул он через плечо Адама и толкнул его внутрь «пыточной камеры».

Оказавшись между столов, они, не сговариваясь, начали пихать по карманам колюще-режущие штучки, хватая наугад, без разбора.

– Надо бежать с острова! – выпалил Адам.

– Ага, это вроде как с подводной лодки? – попытался пошутить в ответ Стив.

И тут сработала сигнализация. Их оглушил вой сирен, и что-то, похожее на электрошокер, уложило на пол.

l1

11

Пробуждение напоминало возвращение с того света. Адам подергал ногой, потом рукой – вроде действует. Пошевелил головой и рискнул открыть глаза. В окне чернела ночь, значит, прошло много часов. Источник искусственного света где-то вверху убедил его, что он один в своей комнате. Значит, вне опасности?

Он попробовал встать и вскрикнул: острая боль где-то в области лопаток, где обычно при обходе сафари-парка у него болтался заплечный мешок, пронзила его, пройдя волной по всему телу. Он попробовал дотянуться рукой до источника боли и наткнулся на повязку и на что-то плотное под ней размером со страусиное яйцо, только мягкое.

Доковыляв до ванной, Адам попытался разглядеть в зеркале спину: только повязка и изгиб трубки под ней. Содрать повязку со спины он бы не смог, даже если бы боль не была столь пронзительной: ее было не достать. И еще болела нога чуть выше колена, будто что-то острое воткнулось в мышцу. И точно: словно маленький ножик, из бедра торчал крошечный скальпель – единственный, что уцелел из украденных из операционной инструментов.