— Но еще больше тех, кто выжил, — Трисс положила руку ему на плечо. — И все благодаря тебе. Ты объединил тех, кто еще недавно сражался друг против друга, благодаря тебе они и их потомки будут жить. Все эти люди забыли о том, какому дому служат, позабыли свои девизы и титулы, каждый теперь — больше не лорд или рыцарь. Они все герои, каждый из них.

— Да, но скоро они сойдутся в новых войнах, если намерения Дейнерис все еще серьезны.

— Ты о том, что львы пойдут против дракона? — усмехнулась Трисс. — Я не ясновидящая, Джон, но думается мне, что войны не будет.

Джон грустно улыбнулся. Обдумывать слова Трисс сейчас не было никаких сил.

— Без вас нам всем пришлось бы намного хуже, — сказал он, взглянув ей в глаза.

— Да, мы с друзьями ослушались указа верховного чародея и за это нас всех лишили бессмертия, — лицо Трисс потемнело. — Но лично я ни о чем не жалею. И пусть меня больше не примут в орден — я знаю, что все сделала правильно. Алджернон вообще счастлив. Он уже решил, что останется в Вестеросе, если Дейнерис станет королевой.

— А ты? — Джон перевел на нее уставшие глаза. — Ты не хочешь остаться?

— Возможно, — уклонилась от прямого ответа Трисс. — Я еще не решила.

В этот момент Джон увидел Эддисона Толлетта, медленно бредущего в их сторону, и расплылся в улыбке. Поднявшись на ноги, он быстро подошел к другу и они крепко обнялись.

— Надо же! Живой, кислая ты рожа!

— Я-то вроде и впрямь живой, — в своей манере ответил Эдд, — Гренну и Пиппу повезло меньше.

Махнув рукой, он показал на груду тел, присыпанную пеплом.

— Они достойно сражались.

— А мы достойно проводим их. — С лица Джона сползла улыбка. — Где здоровяк?

Тормунд сидел возле полыхающего костра, чьи искры поднимались высоко в небо, и задумчиво скреб закоптившуюся бороду.

— Ты как, Тормунд? — спросил Джон. Рука друга была перевязана окровавленной тряпицей. Какой-то вихт лишил Тормунда трех пальцев, но тот, казалось, не замечает этого. Покрутив раненой рукой возле лица, он проворчал:

— Ну, мне всего лишь оттяпали пальцы, но член-то при мне. А это главное.

Мужчины рассмеялись, но Тормунд уже через мгновение вновь сделался серьезным. В его глазах блеснули слезы.

— Мои детишки. Дрин… самый младший. Он погиб еще за Стеной, замерзнув насмерть. Дормунда зарубила проклятая тварь, и я не успел помочь моему мальчику. Моя дочь… Мунда. Мое маленькое солнышко. Она сражалась словно сотня твоих ворон. Ну, она забрала с собой к предкам уйму упырей. Торвинд пал последним. Он был подле меня, я мог бы его спасти, но мерзкие ублюдки оказались проворнее. Я должен был последовать за своими детьми, но боги распорядились иначе. Эти поганые ублюдки забрали почти все, что у меня было. Ну, хоть член не оттяпали. И на том спасибо.

Горе исказило его черты. Он больше не походил на грозу Вольного народа, сейчас Джон видел перед собой лишь скорбящего отца.

— Торегг выжил… Сам не знаю как, но один из моих сыновей со мной, — Тормунд тяжело вздохнул. — Помню их маленькими. Что твои утята семенили за мной по пятам. Дрались за шкуру первого убитого медведя. Мунда отмутузила братьев, а шкуру ту отдала мальчонке, у которого давеча медведица мать загрызла. Добрая была девка.

Джон взглянул на ворох шкур. Видимо, старший сын Тормунда спал. Джон опустил руку на плечо великана, ободряюще похлопал и отошёл в сторону, давая другу оплакать своих детей. Он шел дальше, и повсюду видел скорбь. Внезапно от небольшой группы людей поднялась женская фигура и направилась прямо к нему. Джон узнал ее и удивленно изогнул брови. Это была невысокая стройная женщина со светлыми волосами, заплетенными в тугую косу, пышной грудью и узкой талией. Все, кто ее видел, считал Вель настоящей красавицей, какой она без сомнения и являлась. Когда-то даже он сам с трудом устоял перед соблазном обладать ею. Сейчас Вель была облачена в свои серебристые доспехи, испещренные многочисленными царапинами.

— Вель! Ты здесь? Но почему я тебя не видел? — радостно поприветствовал Сноу старую знакомую.

— Ты был занят более важными делами, — усмехнулась девушка, крепко обнимая Джона. — Рада, что ты жив.

Джон хотел ответить, но тут к нему подошел Теон. Уставший, потрепанный, с перепачканным лицом и спутанными волосами. Вель, откинув длинную косу, с интересом взглянула на Грейджоя. Он улыбнулся девушке, но обратился к Сноу:

— Джон, мы можем поговорить?

— Конечно, — кивнул Сноу. — Вель, еще увидимся. Не смей снова прятаться от меня.

Девушка рассмеялась, снова бросила взгляд на железнорожденного и пошла к своим людям. Джон и Теон устроились возле вкопанной в снег жаровни. Теон, сняв кожаные перчатки, протянул ладони к огню и грел руки. Джон молчал, давая Теону возможность первому начать разговор. Он очень устал, и необходимо было продолжить собирать тела на поле битвы, но, глядя на Теона, Джон понимал, что этот разговор важен для него.

— Я не предавал Робба, Джон, — выпалил Грейджой. — Уверен, ты винишь меня в его гибели, но это не так.

— Но тебя не было с ним в Близнецах, — заметил Джон. — Ты отправился на Пайк за подмогой и не вернулся.

— Ты должен как никто другой понимать меня, Сноу. Старки так и не стали мне семьей, но я не держу на них зла. Моя истинная семья — они. — Теон рукой указал в сторону железнорожденных. — Я всегда чувствовал себя… изгоем. Словно попрошайка на чужом пиру. Лорд Эддард хорошо ко мне относился, но ведь и к собакам, охраняющим двор, относятся по доброму. Когда я вернулся на Пайк, то встретил там свою сестру, Яру, и когда она позвала меня в Миэрин — я пошел за ней не раздумывая. А теперь скажи мне — ты бы не поступил на моем месте так же?

Джон промолчал. Как ни странно, но злости к Грейджою он не чувствовал.

— Знаю, мы никогда с тобой не дружили, — продолжил Грейджой, глядя на догоравшие поленья. — Я всегда ревновал к тебе Робба, ведь ты был ему хоть и сводным, но братом. А я? Я был никем, хоть и мнил себя принцем. Сейчас я понимаю, что это было так по-детски!

— Всему виной жена моего отца. Тебя она просто не любила, меня же ненавидела лютой ненавистью. Она не хотела, чтобы мы сближались с Роббом, полагая, что я угроза для него и желаю занять его место. Бастард. Напоминание того, что лорд Эддард — всего лишь человек. На самом деле, она злилась на него, но вымещала все на мне.

— А я был сыном предателя, — усмехнулся Теон. — Заложник, к которому не стоило привыкать.

Мужчины понимающе переглянулись и улыбнулись друг другу.

— Я любил Робба, Джон. Так же как и ты. Но я сделал свой выбор и не жалею о нем.

— Всем нам приходится выбирать, — глубокомысленно протянул Джон, взглянув на Трисс, прошедшую рядом с ними. — И некоторые за свой выбор платят огромную цену.

***

День пролетел незаметно. Начинало смеркаться. Павших воинов складывали ровными рядами, плечом к плечу. Поленья и хворост под мертвыми полили лампадным маслом. Тех, кто был в войске Короля Ночи, неаккуратной грудой свалили возле небольшого заснеженного пригорка и два дракона Дейнерис сожгли их, оставляя от тел лишь черный пепел да омерзительный запах горелой плоти. Кто-то в толпе уже прозвал место битвы Полем Костей, и Геральт знал, что вскоре и все люди в Вестеросе запомнят это название.

— Мне жаль их, — проговорил Алджернон, глядя, как весело трепещет огонь. — Ведь они когда-то тоже были людьми. Надеюсь, теперь их души найдут покой. Я мог бы произнести много разных слов, но слова — это всего лишь ветер. Подвиг тех, с кем нам нужно попрощаться, навсегда останется в наших сердцах. И это то, что по-настоящему важно и дорого. Мы обязаны помнить то, что произошло, и обязаны рассказать это детям, внукам, всем тем, кто выжил благодаря страшной жертве тех, кто сейчас лежит на погребальных кострах. Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать.

После трогательной речи мага люди, словно по команде, опустили полыхающие факелы. На глазах Миры блестели слезы, ее руки дрожали, из горла вырывались судорожные всхлипы. Огонь побежал по бревнам и устремился к телу ее любимого брата. Отвернувшись, она упала на колени и, закрыв лицо руками, заплакала. Рикон, присев рядом с ней, крепко прижал девушку к себе.