– Смастерил он конструкцию странную, – сказав это, Бармен сделал паузу, протягивая крайнее слово и как бы вспоминая это изобретение, – и всё. Сидит во дворе и смотрит в небо. А как раз выброс собирался, и небо стало мерцать – самое начало, – пояснил он. – Ребята разбрелись по своим норам, кто в бар, естественно, а дед сидит на улице. Я ему говорю, мол, дед, ты зайди или убить может. Он заходит и тянет за собой здоровенный кусок слюды с проводом. На меня тогда смотрели как на … как на кошку, возящуюся с котенком. Ну или как на Мать Терезу. Да и мне показалось все это через чур. Короче, дед вывел кабель на старую металлическую опору, и когда молния по той шарахнула, кусок слюды в баре начал светиться. Дед к нему приспособил сперва лампу, потом по подобию осветил весь бар. И держалось так 2 недели.

Тем временем они занесли мешок в подсобку и оба присели на табуреты передохнуть.

– Коля, забери, – сказал он своему подсобнику, который занимался приготовлением еды.

В подсобке было достаточно просторно, и свет ламп дневного освещения обильно лился на кухонный стол. Долговязый молчаливый парень в тельняшке и, на удивление, чистом белом фартуке, поволок мешок к своей рабочей зоне.

– Ты не разбалтывай особо, – сказал Бармен Радару, приглашая жестом руки идти за ним.

В глубине помещения, в его неосвещенной части располагалась дверь. Когда Бармен её открыл, вместо привычного холодного сквозняка из такого рода дверей повалило теплом и запахом бани. Из глубины помещения источался слабый синий свет. Узкая деревянная лестница вела вниз и меняла несколько раз направление, вписываясь в небольшую шахту. С каждым шагом тучного Бармена лестница издавала такие скрипы, что казалось, вот-вот она даст слабину и обвалится под его весом в пучину подвала. Спуск вел в узкое помещение с рабочим столом и несколькими стульями.

Бармен включил настольную лампу, и обнаружилось множество пеналов на подвесных полках, книги, разного рода инструменты для мелких слесарных нужд, сборная канцелярия, исписанная, потрепанная общая тетрадь, пара рюмок и множество всякой мелочи. На стене был приспособлен военный аппарат для связи ТА-57, срабатывающий от ручного привода. Тепло и тусклый синий свет источала соседняя комната. В ней располагались металлические ящики, сквозь щели которых и проникал этот свет. Бармен сел за стол и примостил на нос тончайшей оправы очки для чтения.

– Присядь, – не глядя сказал он и перелистнул несколько листов исписанной тетради.

Радар присел на ступеньки лестницы. С минуту он рассматривал светящиеся ящики в глубине комнаты и убранство кабинета бармена.

– Как ты видишь, мне скрывать от тебя нечего. Это наше электроснабжение. На блокпостах тоже есть кое-что. Так что ни «Старый», а уважаемый человек, – дружески хлопнув по плечу Радара, произнес Бармен. – Пересядь пожалуйста, за стол, – повторил он с вежливой настойчивостью.

Закончив записи в тетрадке, Бармен продолжил, немного отводя в сторону своекорыстный и совестливый взгляд.

– Некоторые из заданий, которые я выдавал тебе и которые ты выполнил, обеспечили тебя врагами. Нет-нет, не конкретные люди, но ходят слухи и т.д. Короче, в знак моей признательности и того, что я ценю своих лучших кадров, – говоря это, Бармен перешел на поучительную и официозную речь, – мой тебе подгон. И Бармен протянул ампулу с двумя зелеными полосками.

Радар несколько секунд разглядывал мутную жидкость в ампуле, после чего он уже смотрел в свое прошлое, бороздя задания и сопутствующие им события на предмет образования в них своих потенциальных врагов. Такие действительно насчитывались, после чего стало интересно, что может бармен за это предложить.

– Немного неожиданно, что ты решил так поступить. Оттого и пугает, – поддержал разговор Радар. После небольшой паузы спросил:

– Что это?

– Разработка одного нашего «доктора». Что-то из адреналина, морфина, кофеина и всякого там -ина, – не желая углубляться в темную для себя отрасль, пояснил Бармен, – короче, придумывалось это для того, чтобы боец, получив сильнейшие травмы, смог выполнить боевую задачу и, может быть, даже дотянуть до медпункта, где его бы привели в порядок врачи. Это у военных…А доктор доработал, чтобы боец мог покинуть опасную зону и впасть в «спячку», так сказать.

После сказанного Бармен заулыбался, как будто вспомнил забавное и ожидал вопросов по этому поводу.

– И что это за спячка? – с юмором отпасовал Радар.

– Это когда израненный боец уходит в глубокий анабиоз, его тело активно регенерирует, как выражается доктор. Проверяли на нескольких. Насколько заживляет неясно, а вот спячка такая, что показалось нам однажды, что подопытный наш издох. Пульса нет, тело холодное. Уже стали рассуждать, где прикапывать его, а тут на тебе – он смотрит на нас. Перепугались немного. Но он постепенно пришел в себя и даже говорил, что чувствует себя превосходно.

– Надеюсь она мне не понадобится, но на всякий случай уточню, как быстро действует? Сколько времени дает на марш до укрытия? Что буду чувствовать? Подробности какие-то есть?

Из бара послышались особо громкие звуки, и Бармен поспешил наверх, приглашая за собой Радара.

– Нет особого желания колоть себе неизвестно что, – говорил вдогонку Радар, выпытывая подробности.

– А ты и не коли, это только в крайнем случае…, – торопясь через кухню, выдал он.

И тут Радар резко сменил тактику, принимая во внимание, что зона для приватных разговоров покинута, а ответов не получено.

– Враги, говоришь у меня из-за тебя, – резко сказанул Радар, зная, что у кухни есть «уши» и что Бармена эта громкая фраза, произнесенная в данных условиях, остановит.

Тот повернулся с серьезным лицом. В баре громко говорили о том, что на блок пост напала стая собак и что-то еще. Сменив серьезность на уступчивость, и даже местами заискивая, Бармен быстро проговорил:

– Адреналиновый приход 5-7 минут. За это время покинь опасную местность. Ну и от выброса, разумеется, спрячься. Если раненый вколешь и заснешь на месте, то тебя добьёт неприятель или выброс накроет. Что неясно? Не ценишь ты подгона, – перешёл он на нервный говор.

Где-то с улицы донесся вой и лай собак.

– Главное, не впадай в спячку до действия адреналина, – прокричал он в нарастающем шуме стрельбы и воя, – а то толку не будет… не засыпай, понятно?

Они выбежали в Бар. Часть посетителей, не скрывая пьяный азарт, хватались за автоматы и, на ходу подгоняя амуницию, устремлялись на выход. Бармен быстро давал распоряжения. Из магнитофона опять раздавалась Burning love – Elvis Presley, и снаружи доносился лай диких мутированных собак.

Наша жизнь измеряется усилиями, которых она стоила нам.

Франсуа Мориак

Раздался лай собак, и Радар с судорожным вздохом опомнился, сжав рукоять пистолета в руке и направив его в кустарник, из которого доносился лай. Стая готовилась добирать жертву.

Боли от многочисленных ран не чувствовалось. По телу раздавался жар.

– Вот и пригодилась твоя странная ампула, Бармен. Теперь срочно покинуть опасную зону. За подлесьем, помнится, виднелись старые косые электростолбы. Туда, – промчались мысли в голове.

Радар, преодолевая онемение в теле, интенсивно захромал.

Странным отголоском в памяти продолжала наигрывать «Burning love», полностью затмевая остатки страха в адреналиновом шоке. Мелодия, играющая в голове, скорее вызывала азарт и суетливость.

– Палка, – пропел раненый Радар, и подхватил палку с земли, – а теперь это посох, – Радар пробирался через кустарник в сторону замеченных столбов, увязая в растительности. Он чувствовал, как колючие лианы какого-то растения, бескомпромиссно наносят его телу множество неприятных рваных ран, за которые придется позже поплатиться. – Но это будет позже, а сейчас «Burning love», – промелькнула с веселым азартом мелодия в голове.

Он услышал, как в 10-ти метрах за ним крадется стая. Вырвавшись из оков кустарника, он обнаружил, что впереди, метрах в ста внизу, заброшенный поселок, крыши которого покрылись то ли мхом, то ли какой-то иной растительностью, что было неясно в лучах закатного солнца.