- Вы, наверное, сказали что-то очень важное, директор Яга? - с непринужденной улыбкой спросил он.
Директор Яга сдвинул брови, тяжело вздохнул и произнес:
- Сугуру становится сильнее. Рано или поздно тебе придется с ним столкнуться. Наши пути разошлись и теперь он для нас враг, как бы тебе не хотелось этого признавать… Пока ты ешь моти на завтрак, он пожирает проклятия десятками, а то и сотнями! - игла в руках директора Яги начала двигаться быстрее и прямо-таки впивалась в тело маленькой куклы. - Скоро у него будет настоящая армия. А я что, кукол против него выпущу?! - с искренним негодованием выкрикнул директор Яга.
- Не стоит переживать раньше времени, - неохотно протянул Годжо, потирая ухо. Разговор ему явно был не по душе, но избегать его дальше не имело смысла. - К тому же точно мы не знаем, чем сейчас занимается Сугуру… Может, он и пожирает проклятия днями напролет, а может, основал свой закрытый клуб «Только для шаманов» и стал там главным гуру, развлекается с секретаршей, а в свободное время занимается рекламой нижнего белья или поет в караоке, - рассуждал Годжо, представляя своего когда-то лучшего друга в окружении последователей, в исступлении тянущих к нему руки. - Но я точно знаю одно, - улыбка внезапно исчезла с лица Сатору, и директор Яга заметил, как тот в одно мгновение он стал серьезным, - здесь, в Магической школе, мы обучаем наших студентов сражаться с проклятиями, смотреть в лицо смерти, становиться сильнее и умнее, быть независимыми и никогда не сдаваться, с какой бы опасностью им бы ни пришлось столкнуться. Сейчас мой приоритет - ученики, и их безопасность для меня превыше всего. Если всё на самом деле обстоит так, как указано в докладе, то я, так и быть, пересмотрю свое мнение насчет Сугуру, - подытожил он.
Директор Яга с подозрением уставился на Годжо, обдумывая сказанное.
- Ну, что-то я заболтался! Думаю, пора выдвигаться, - Сатору потянулся, небрежно бросил листок с докладом на стол и поднялся с дивана. - Пожелайте мне удачи, директор Яга! - обернулся он напоследок и махнул рукой.
Яга Масамичи молча проводил его взглядом и продолжил мастерить куклу.
- Кажется, получается милый кролик, - заключил он.
Ехать предстояло пару часов, и Хироми задремала, прислонив голову к окну. Рядом летали две небольших бабочки Омурасаки, испускавшие слабое сиреневое свечение. Девушка знала, что проснется вовремя, и это чувство ее никогда не подводило.
Свет от фонарей, проносившихся мимо, пробивался сквозь веки, и, по видимому, именно это мелькание вызвало странный и неприятный сон-воспоминание.
Вот ей 13 лет. Она одета в неудобное и жаркое кимоно глубокого темно-фиолетового цвета, все в витиеватых узорах и пестрой вышивке. «Ты просто прелесть, настоящая красавица!», «Оно тебе так идет, хорошо подчеркивает глаза!», «Не спорь! Я лучше разбираюсь, разве ты не знаешь, сколько я за него заплатила?!». В то время мама Хироми - Аки - считала, что традиционные наряды хорошо сочетаются с образом и повышают доверие аудитории. Их наконец-то пригласили на большой канал, да еще и в прямой эфир. Это было грандиозное событие, которое открывало такие перспективы, от которых у Аки дрожали коленки: известность на всю страну, толпы фанатов, возможно даже собственное телешоу! Она до боли сжимала руку дочери, пока они шли по коридору студии в зал, где их уже ждал ведущий и зрители. В то время мама еще держала Хироми за руку и выходила с ней на каждую съемку очередного сомнительного ток-шоу. Словно снегопадом, их засыпало вспышками многочисленных фотоаппаратов. Хироми щурилась в свете софитов и тяжело дышала, стесненная громоздким кимоно.
«Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…» - мама бубнила эти слова, словно мантру. Сколько бы раз она ни наблюдала за способностями своей дочери из-за кулис, все равно воспринимала это словно в первый раз, шумно выдыхая и обнимая себя за плечи. В то время они еще верили, что все будет хорошо…
Хироми, уже привыкшая к колким фразам на свой счет и каверзным вопросам, ставящим ее способности под сомнение, всегда оставалась спокойной и никогда не позволяла себя оскорбить или задеть. Люди не любят то, чего не могут понять. Она успокаивала себя тем, что делает маму счастливой. Скоро они смогут купить себе красивый дом где-нибудь в Окинаве, обязательно с большой и удобной кухней (совсем не то, что сейчас!), будут готовить вместе самые вкусные гёдза и устраивать пикники на пляже… Поскорее бы все закончилось, думала тогда Хироми.
В этот раз на шоу в качестве гостя пришла женщина лет тридцати пяти с небольшой коробкой наподобие обувной. Задачка для Хироми была в том, чтобы рассказать, что в коробке. Она протянула руку и коснулась крышки, закрыла глаза, слегка нахмурившись, затем медленно вдохнула и также медленно выдохнула. Этот ритуал они придумали с мамой вместе как-то за ужином просто ради шутки. Мама испекла пирожные и специально накрыла их крышкой, а Хироми должна была угадать, какую начинку на этот раз исхитрилась добавить мама. Конечно, Хироми могла бы сразу сказать, что это кексы с черникой и шоколадом, этот запах она почувствовала уже подходя к дому, и сомнений, что это именно так, не было никаких. Но для эффектности момента она решила подыграть. Конечно, мама внесла некоторые коррективы и сказала держаться серьезнее, но все равно осталась очень довольна «ритуалом» и нежно потрепала Хироми по голове.
Сейчас же внутри коробки были вовсе не кексы, а нечто злое, темное, полное какой-то горькой обиды. Хироми приоткрыла глаза и решила, что называется, рубить с плеча.
- У Вас недавно умер ребенок, верно? - тихо произнесла девочка и затем добавила: - Дочь.
В этот момент в зале повисла мертвая тишина.
- Д-да…. Это так… - дрожащим голосом ответила женщина. - Моя малышка, ее звали Мичико…
Женщина всхлипнула, и ведущий, внезапно материализовавшийся за ее спиной, протянул белый платок.
- Спасибо, - тихо поблагодарила она.
- Она долго болела, бедняжка Мичико… - проговорила Хироми с искренним сожалением.
- Да, у нее было слабое здоровье, но мы с мужем старались заботиться о ней и ее младшей сестре, - подтвердила женщина, держа платок у лица и утирая слезы.
- Вы всегда были рядом, - произнесла Хироми с каким-то особым выражением, заставившим женщину поднять лицо и посмотреть девочке в глаза.
Этот взгляд казался вовсе не детским, он был холодным и пронзительным, а произнесенная фраза звучала скорее как угроза, отчего по спине у женщины прошел холодок.
- Вы заботились о Мичико так, как никто бы не позаботился, - продолжала давить Хироми.
Она видела, как женщина побледнела, ее глаза расширились и дыхание стало каким-то прерывистым.
- Чт.. Что Вы имеете в виду? - испуганно спросила женщина. - Конечно, я любила свою девочку!
- Тогда почему же Вы с ней так поступили? - едва слышно произнесла Хироми, слегка наклонившись над столом, так что женщина только по губам смогла понять, что именно сказала ей девочка.
- Но что же в коробке, Хироми-чан? - внезапно обратился ведущий к девочке, заметивший, что обстановка начала накаляться.
«Да! Что в коробке!», «Скажи, что в коробке!», «Отвечай!» - послышались выкрики из зала.
Хироми еще несколько мгновений пристально смотрела в лицо напуганной женщины, пытаясь найти хоть какие-то ответы. Но в конце концов она повернулась к ведущему и ответила на его вопрос:
- Это цукумогами, - сказала Хироми и, видя непонимание на лице мужчины поспешила пояснить: - Дух-вещь, который преследует эту женщину. Если конкретнее, то я думаю, что в коробке лежит игрушечный медведь, - заключила Хироми, слегка склонив голову вбок.
- Это так, Икэда-сан? - спросил ведущий у женщины, с ужасом смотревшей то на девочку, то на коробку. Она протянула руку к крышке, но не смогла себя пересилить и сделала знак ведущему, чтобы тот ее открыл.
В коробке лежал небольшой плюшевый мишка серого цвета с черными глазами-пуговицами и заплаткой на боку.
