- Маленький, – из ночной темноты бесшумно вышел Маджид, в своей черной одежде он был незаметен в ночи, – я все слышал. Если ты считаешь, что в том, что произошло, есть хоть часть их вины, то они должны быть наказаны по закону. Пособничество убийству приравнивается к самому убийству. Если без их попустительства наемный убийца не смог бы пройти в лабиринт, то их надо наказать. Пятьдесят ударов…

- Отец! – тонко воскликнул Альби и бросился к альфачу мимо полуобморочных поваров, – прошу! Милосердия! Я, возможно, несколько сгустил краски!

- Нет, – Маджид перехватил омежку и погладил по голове, как ребенка, – я все слышал практически с самого начала. Ты все правильно говорил. Если бы они отложили свои амбиции и сосредоточились на том, чтобы все делать правильно, то чужой человек не попал бы в лабиринт. Ведь если его пропустили альфы и он так далеко пробрался в лабиринте, то это значит, что он ходил по дворцу не один день. А этого не случилось бы, если бы на кухне все знали друг друга и работали дружно. Среди альф такое невозможно. В казарме не может быть незнакомцев. Это все равно, что допустить, чтобы в родном доме ходил неизвестно кто. Так что, это именно их вина, что такое могло случиться. А если учесть, что нападение на члена семьи эмира приравнивается к нападению на самого эмира и карается смертью, то пятьдесят ударов кнутом – это еще милосердно.

- Умоляю, не кнутом! – Альби уперся ладошками в грудь Маджиду и жалобно заглядывал ему в глаза, – они раскаиваются, и в их действиях не было намерения причинить вред эмиру. Это просто леность и упрямство. Прошу, не наказывайте их сильнее их вины. Прошу, ради моего спокойствия! А то я буду плакать всю ночь!

- Не надо плакать, мой лисенок, – Маджид улыбнулся, – хитренький лисенок, знает, как уговорить отца. Ладно, давай накажем их, как нерадивых слуг. Пятьдесят ударов палок по пяткам. Лучшее лекарство от лени!

- Отец! – Альби сделал бровки домиком и погладил альфу по груди, – прошу, не палками! Давайте хотя бы розгами! Им еще работать и работать! Мне надо, чтобы кухня как можно быстрее заработала, как положено. А какие из них будут работники, если они на ноги наступить не смогут? Умоляю!

- Ты из меня веревки вьешь, – Маджид погладил тонкие пальцы, которые упирались ему в грудь, – ладно, пусть будут розги. Эй, кто здесь?

Маджид крикнул в темноту и отпустил Альби, когда из темноты вышли слуги в пестрых жилетках.

- Все слышали? Несите розги, палку и сделайте все, как положено.

Повара бросились к Альби, благодаря за заступничество и целуя ему подол платья, а потом бегом бросились во двор, пока эмир не передумал. Альби постарался не вздрагивать, когда услышал свист розог и тихие вскрики. В ночной темноте были видны только слабые силуэты. Повара лежали на мраморе пола, а их щиколотки, привязанные к длинной палке, удерживали двое слуг, и еще двое резко хлестали тонкой розгой по голым ступням. Маджид стоял спиной к экзекуции, его больше волновало состояние омеги, чем то, что происходило во дворе. Вскоре все затихло и повара, подхватив собственную обувь, босиком побежали на выход.

- Мне передали, что ты хотел меня видеть, – Маджид мельком заглянул в аквариум и опять цепко посмотрел на Альби, – ты мне что-то хотел рассказать?

- Да! – Альби едва не хлопнул себя по лбу рукой. С этой экзекуцией он совсем забыл, о чем хотел поговорить с эмиром. – Тот человек, который напал на меня. Он не был поваром! И, кроме того, я уже слышал, что возле него нашли простой кухонный нож. Но это неправда! Я видел в его руке такой тонкий нож без рукояти, похожий на рыбку. И еще один такой же на предплечье, который крепился на кожаном ремешке, и еще такой странный круглый нож, похожий на кошачий коготь, и за поясом у него был мешочек с монетами, а насколько я знаю, здесь не ходят по дворцу с кошельками!

- Точно так же, как и с оружием в гареме, – Маджид тяжело посмотрел на Заки, – мне передали, что Заки убил его собственным ножом. Ты разве не знаешь, что слугам под страхом смерти запрещается носить оружие в гареме?

- Он мой! – Альби метнулся и встал между Заки и эмиром, – он мой! На любом суде скажу, что нож был мой! И Заки мой не слуга, а… он мой пес! Мне его Айдан-эфенди подарил! Псу не вырывают клыки и когти! Он – моя тень, он меня спас!

- И я ему за это благодарен, – кивнул головой альфа, – ладно, пес так пес. Что еще?

Альби растерялся, пытаясь вспомнить, что еще он мог забыть.

- Там еще были воспитатели из питомника, – подал голос Заки, – по именам их не знаю, но смогу опознать. Они должны были видеть ножи, и тех, кто мог их забрать, подбросив взамен простой кухонный нож.

- Пойдешь со мной, покажешь мне их, – кивнул головой эмир, – если это все, то, Альби, тебе лучше лечь спать и хорошенько отдохнуть. Отправляйся в кровать прямо сейчас.

- Хорошо, – пискнул омежка и развернулся, чтобы пожелать спокойной ночи Мурату, но тот напряженно смотрел на эмира.

- Разрешите добавить, – робко подал голос Мурат и поднял руку, привлекая к себе внимание, – это по поводу того, кто лежит в коридоре… – Маджид удивленно поднял брови и кивнул, что ждет продолжения. Мурат приободрился, – я послал своего слугу, чтобы он посмотрел на покойника. Тото, повтори, что ты сказал мне.

- Этот человек не из нашего дворца, – Тото вышел из-за спины своего господина, – я знаю всех работников дворца и в лицо, и по именам. Того человека я никогда прежде не видел. И, кроме этого, обратите внимание, какие у него нежные руки, как для мужчины, и лицо, которое никогда не брили. Он похож или на евнуха, или на «подарок бедуинов». А у нас таких во дворце никогда не было.

- Да, – Мурат закивал головой, – Зияддин такое терпеть не мог. Он всегда говорил, что лучше потерять голову, чем яйца.

В ночной тиши послышались быстрые разговоры и стремительный шелест сапог по плитам гаремного двора.

- Альби! – в дверях стоял Ран и с испугом смотрел на омег и эмира посреди гостиной, – Сердечко! Как ты? Как малыш? – Ран бросился к супругу и обнял его, будто пытаясь закрыть руками от всех бед, потом отстранился и быстро провел руками по плечам, бокам, пытаясь убедиться, что все в порядке. Осторожно потрогал живот и, подхватив руку, нащупал пульс. Убедившись, что все в порядке, посмотрел на Маджида, – я почувствовал, что что-то произошло и бросился быстрее домой, а уже здесь мне сообщили о нападении на Альби. Нашли этого негодяя?

- Заки его убил, – поморщился Маджид, – я сам только вернулся из нового города, еще ничего и никого не видел. Альфы перекрыли все входы и выходы. Сейчас будем разбираться. Мурат, я возьму твоего человека? Если он знает всех, кто был в вашем дворце, то он мне пригодится. Заки, тоже пойдешь со мной. Покажешь тех воспитателей, что были в коридоре. Тигран, присоединишься?

- Безусловно, – Ран степенно кивнул головой, а потом подхватил Альби на руки, – только уложу супруга в кровать и удостоверюсь, что он будет спать, а не переживать, сидя в кровати.

- Ты рядом, – Альби положил голову на плечо мужу и довольно вздохнул, – я и раньше совсем немножечко переживал, а теперь совершенно спокойным буду. Вот увидишь, лягу и сразу засну.

Ран тихо засмеялся и вышел со своей ношей в спальню. Ради уже откинул покрывало и стоял рядом. Альфа помог снять широкое платье без пуговиц и довольно улыбнулся, увидев, что Альби уже был в ночной рубашке. Тот сразу лег на бок и, засунув ладошки под щеку, изобразил спящего человека.

- Иди уже, – Альби улыбнулся, разглядывая мужа через щелочку полуприкрытых глаз, – я уже сплю, видишь?

- Рад тебя видеть живым и здоровым, – альфа сидел на кровати и гладил супруга по покрывалу, – очень испугался, когда понял, что страх исходит от тебя. Так нелепо получилось. Отец сообщил, что Ошая прилетит как раз к следующему омежьему дню, а я вдруг понял, что испуган, прямо до трясущихся рук. Сижу как баран и думаю, с чего бы мне бояться приезда Ошая, а потом понял, что это не я боюсь, а ты… Вот тогда и я испугался, что что-то случилось, а я так далеко. Хочу, чтобы ты вернулся со мной. Хочу, чтобы мое Сердце было рядом.