- Он меня учил… – Бэль полыхнул румянцем, но решительно продолжил, – учил, как делать минеты… Оказывается, все не так просто, как кажется со стороны. Это целая наука…

- Только эта наука самому Хануну кроме пары оплеух ничего не принесла, – подал голос Заки, – тоже мне нашли учителя…

- А он еще на пальцах показывал, – наябедничал Валь, – какой ужас! Я бы ему эти пальцы в другое место засунул, но боюсь, он бы и там нашел им применение.

Альби прыснул смехом, представив картинку. Бэль опять надулся и отвернулся, а потом подумал и рассмеялся следом. Альби вдруг почувствовал резкое раздражение и замолчал, оглядываясь. Внутри как будто изжога началась, но не в желудке, а как-то одновременно во всем теле. Альби с сомнением посмотрел на кашу и постарался взять себя в руки, чтобы его не вытошнило. Это сразу заметил Заки и требовательно схватил его за запястье, считая пульс.

- Что случилось? Что болит? Не молчи!

- Меня сейчас или от злости разорвет или вытошнит от омерзения, – сообщил Альби, – Заки, ты уверен в каше?

- Уверен, – кивнул головой слуга, – я сам тарелки взял из стопки посуды и сам помыл со всей тщательностью. Сам набрал каши и накрыл тарелкой сверху, пока нес сюда. Голова кружится?

- Нет! – Альби зло выдернул руку, а потом опомнился, – прости, это не я… Ран! Это не я, а он злится. Заки, что происходит? Кто его так разозлил?

- Ты уверен, что с тобой все в порядке? – Заки опять схватил омегу за запястье, нащупал пульс и, погрузившись в транс, затих, потом заглянул Альби в глаза и, убедившись, что с омегой все в порядке, гибко встал, – я все выясню, только от Валя ни ногой! Обещай!

- Обещаю, – Альби положил руку на живот, – буду как приклеенный к Бэлю ходить, пока ты не вернешься.

Заки кивнул головой и стремительно вышел. Бэль, все время сидевший с приоткрытым ртом, шумно сглотнул.

- Ты что, боишься, что тебя отравят в нашем доме? – глаза у омежки были громадными, – ты что?

- Это стандартная процедура для него, да и для тебя тоже, – толстячок Валь неожиданно цепко посмотрел на своего подопечного, – и у него, и у твоего оми, и у тебя много врагов. Ты думаешь, зачем нужны личные слуги? Чтобы сплетни носить твоему оми? – в руках Валя вдруг появился и пропал нож, Бэль только ахнул, – мы – последняя линия вашей защиты. Многие хотели бы сделать больно твоему отцу. А нет ничего больней, чем гибель родного человека. Собственную смерть и боль проще перенести, чем боль своего ребенка.

- А можно, мы дойдем до балкона? – Альби немного трясло от раздражения, а потом он резко успокоился, – даже странно. Я спокоен, но мне не сидится на месте…

- Давайте дойдем до балкона, – кивнул головой добродушный толстячок, – там свежий воздух, который очень полезен для цвета кожи.

- Да уж, свежий цвет лица, это именно то, что нам надо, – Бэль подхватил Альби под локоть и потащил, как на буксире. – Поиграем в го? Прекрасная игра, можно с умным видом тупить, глядя на камешки, а со стороны будешь выглядеть умным человеком.

Они прошли через все комнаты, в маленькой гостиной завтракали омеги, Альби с Бэлем церемонно со всеми поздоровались, прошли дальше через главную гостиную с боевыми трофеями Рана и вышли на балкон. Там уже не было утренней прохлады, но и дневная жара еще не успела пробраться через густую решетку. Омеги со всеми удобствами расположились на низких диванчиках и согласились сыграть, когда Валь поставил между ними доску для игры и выдал каждому по коробочке с камнями.

- Поставим сразу по десять камней, а потом можем просто сидеть с умными лицами, – предложил Бэль и сразу стал ставить камни группками, – у меня сейчас в голове все равно каша.

Альби молча согласился и, взяв жменю камней, стал оккупировать угол доски. А потом встал и принялся прохаживаться по балкону. Когда двигаешься, то вроде делом занят и не так страшно ждать. Вскоре он совсем успокоился и сразу почувствовал что Ран идет к нему. Он тотчас выскочил в гостиную и встал неподалеку от лифта. Бэль напряженно выскочил следом и с интересом переводил взгляд с Альби на дверки лифта. Он уже приготовился спросить, чего именно ждет Альби, но тут лифт остановился на этаже и оттуда вышел злой Тигран. Он был зол настолько, что если бы у него был хвост, то он стегал бы по бокам, как хлыст. Альби заметил, что в его руке был чужой меч, и только спросил:

- Кто?

- Помнишь негодяя, который прислал нам трупы омег? – Ран посмотрел на меч в своей руке, как будто впервые его увидел, – так вот я его убил!

- Как?

- На дуэли… – Ран отбросил в сторону меч, как будто он жег ему руки, – в присутствии его отца и всех остальных альф.

====== Собиратель клинков ======

- Ты, главное, не нервничай и не переживай, – Ран стоял рядом и бережно гладил Альби по лицу, – я же знаю, какой ты чуткий. Опять считаешь мои эмоции и будешь накручивать себя почем зря. Все в порядке. Я рядом. Все хорошо. Ты меня слышишь?

- Да. Все хорошо, ты меня успокаиваешь, а сам внутри злишься, – Альби на мгновенье прижался к мужу и сразу отступил на шаг, – набери воздуха и, задержав дыхание, медленно выдохни…

- Я бы лучше пошел в казарму, – дернул шеей альфа, – найду кого-нибудь для спарринга и выпущу пар, а то дуэль была короче, чем моя злость. Я пойду пройдусь. Я только хотел тебя успокоить, и все…

- Я спокоен, – Альби улыбнулся, – я помню, что антидепрессант с кремовой розочкой тебе предлагать бесполезно, так что иди, побегай…

Ран быстро прикоснулся губами ко лбу супруга, похлопал Бэля по голове, как щенка, и, стремительно развернувшись, выскочил в сторону лифта для слуг и пожарной лестницы.

- И что это было? – надулся Бэль, – я понял только, что у Тигренка была дуэль и он победил, и в чем тогда подвох? И почему они дрались до смерти? Обычно же дерутся до первой крови, а потом останавливают поединок.

- Ран убил не абы кого, а Инсара, наследника Сабира ад Сахья, – Альби махнул рукой всем омегам, что настороженно прислушивались, стоя вдалеке, – давайте присядем и я все расскажу.

После того, как все расселись по диванчикам в малой гостиной, Альби расправил ему одному видимые складки на платье и, тяжко вздохнув, начал:

- Ты, Бэль, наверное помнишь, что с тех пор, как Тигран вернулся домой, практически каждый разгильдяй-наследник считал едва ли не своим долгом вызвать его на дуэль. – Альби недовольно поджал губы, – они решили, что пока Страж пустыни учился на Земле, он растерял свои боевые навыки и стал легкой добычей. Но раз за разом Тигран выходил победителем в схватках. Чтобы остудить горячие головы, Тигран стал забирать у проигравших мечи, в надежде, что хотя бы потеря фамильного клинка заставит забияку подумать дважды. Дуэлей и правда стало несколько меньше, но все равно находились упертые бараны, кто не мог смириться с поражением и признать кого-то сильнее себя.

И одним из таких надменных забияк оказался Инсар ад Сахья, единственный сын эмира Сабира. Он долгое время считался самым лучшим фехтовальщиком и дуэлянтом, смириться с тем, что нашелся наследник лучше него, он не смог, и раз за разом вызывал Тиграна на поединок.

- Когда Аллах хочет наказать человека, он забирает у него разум, – кивнул Бэль, – я помню то тревожное время. Я тоже немножко виноват в том, что происходило тогда, – Бэль виновато вздохнул и опустил плечи, – ведь все те самовлюбленные индюки собрались в надежде посвататься ко мне, а тут как раз старший брат появился, и каждый хотел доказать ему, что он лучший.

- Поверь, Бэль, не все наследники одинаковы, а что касается Инсара, то он заботился исключительно о собственном эго и не хотел становиться номером два в им самим придуманном рейтинге наследников. Лучшие из сыновей скорее станут опорой отцу, чем будут скитаться по планете, кичась родством и вызывая на дуэли остальных таких же озабоченных придурков.

Я увидел Инсара впервые, когда вместе с Айданом и Тиграном сопровождал детей на станцию, чтобы проверить их здоровье на современном оборудовании. Инсар увидел меня и Айдана и почему-то решил, что мы наложники Тиграна. После этого начал говорить совершенные глупости и вызвал Тиграна на очередную дуэль, крича на всю улицу, что альфа, который упустил сына Ошая, недостоин гарема и что после победы он заберет его омег по праву меча. – Альби вздохнул, – до сих пор не могу понять на что он рассчитывал. Ведь Тигран до этого уже не раз побеждал его, и даже в прошлый раз забрал его фамильный клинок, чтобы он, наконец, отстал со своими раздутыми амбициями. Конечно, Тигран победил глупца, – Альби слабо улыбнулся, – я видел ту схватку и скажу, что даже мне, человеку, мало что понимающему в оружии и поединках, была видна разница между мастерством и кичливым хвастовством. Инсар не останавливал поединок даже после первой крови и не опускал меч, признавая поражение, но после нескольких ран он наконец понял, что его сейчас убьют, и тогда упал на колени и стал умолять пощадить его жизнь ради пожилого отца, который умрет от горя. Я заступился за Инсара и попросил Тиграна о милосердии, хотя я это сделал не ради Инсара, а ради детей, которые были за моей спиной. Маленькие омежки недавно оказались на Сабахе, и я не хотел, чтобы дети видели кровь и смерть. Тигран внял моей просьбе и согласился пощадить Инсара, но по праву меча потребовал, чтобы тот привез свой гарем, как откуп за свою жизнь. И тот поклялся, что в течение следующего дня омеги будут у него. Скажу честно, я ждал их приезда с большим волнением. Я не понимал, что с ними делать дальше и как это все будет выглядеть, но целый день никого не было. Когда до заката осталось совсем ничего, нам передали сообщение, что Инсар привез обещанное. Я побежал к внутреннему окошку, чтобы посмотреть, что происходит. Я увидел Инсара верхом на красивом жеребце и простую арбу, укрытую тканью. Там оказались трупы омег. – Альби сделал паузу, когда все омеги ахнули и схватились за лица, – да. Я тоже был испуган и удивлен происходящим. Подонок Инсар объявил, что все его наложники, когда услышали, что они должны его покинуть, умерли от черной хандры, но во дворе был Айдан, он быстро осмотрел бедняжек и заявил, что омеги задушены, а возможно, и отравлены, но явно не погибли от черной хандры, потому что он точно знает, как выглядят такие погибшие омеги. Инсар откровенно глумился над всем происходящим и попытался заявить Айдану, что он лжет, но Тигран схватился за меч, и подонок быстро попросил прощения у оми эмира Айюба ад Дин, лишь бы его не убили за дерзость. Но до конца стоял на своем – омеги погибли от тоски перед расставанием, а у нас не оставалось времени, чтобы найти независимых и властных свидетелей произошедшего. Я напоминаю, что до заката оставалось всего ничего, и бедняжек надо было кремировать как можно быстрее. Поэтому история осталась внутри семьи и не получила развития дальше. В то время все взрослые альфы были в отъезде, а привлекать в качестве свидетелей своих воинов было бы неправильно. Таких свидетелей на Совете Меджлис не признают объективными. Альби тяжко вздохнул, вспоминая то время, и помолился за упокой их душ, омеги и их слуги, которые неприкрыто грели уши, тоже помолились и опять уставились на Альби, ожидая окончания истории.