- Не сердись на него, – рядом оказался Фатим, – здесь давно не было супруга и все уже забыли, каково это, когда во дворце есть не просто омега, а супруг.
- Я не сержусь, – Альби улыбнулся, – поверьте, когда я сердит, я более суров и грозен. Я все понимаю, но задвигать себя в темный уголочек я не позволю. И когда моему мужу будет нужна моя помощь, он ее получит, и никакая преграда меня не остановит! Я сопровождал его во многие опасные места, и глупо думать, что меня кто-то остановит по дороге в мечеть, я буду рядом с мужем в такой важный день!
- Но ты же не правоверный, – прищурился Фатим, – зачем тебе в мечеть?
- Я православный христианин, – Альби посмотрел на спины альф, которые напряглись в желании все расслышать, – я крепок в своей вере и мой муж меня в этом поддерживает. А я поддерживаю его и никогда не препятствую ему, даже когда он на рассвете оставляет меня одного, хотя, видит Бог, как хочется его удержать. Но вера важнее поцелуев, мы это понимаем. И у него и у меня есть обязательства перед Богом и людьми. И сегодня я обязан быть вместе с мужем и общиной, это мое обязательство и веление сердца.
- Странно слышать такие слова от молодого омеги, – задумчиво произнес Фатим, – но я слышу искренность в твоем голосе, я верю тебе, и это наполняет мою жизнь радостью. Если наследник так силен духом и могуч как воин, а ты мудр и ответственен, то я могу быть спокоен за судьбу родного эмирата и его людей.
- Спасибо за добрые слова, – Альби протянул руку и пожал кисть Фатима, – но я не претендую на непогрешимость своих поступков и буду рад, если ты будешь помогать мне и давать советы.
- Но поступать ты будешь так, как посчитаешь нужным сам? – прищурился Фатим, – сегодня ты проигнорировал мой совет пригласить остальных на службу.
- Сейчас я не хотел задерживаться и, кроме этого, когда мне нужна помощь, я прошу ее, когда я хочу что-либо, я говорю об этом вслух, – Альби посмотрел на Фатима и пожал плечами, – когда ты подошел ко мне и сказал, что хотел бы пойти в мечеть, я с радостью пригласил тебя. Но я не буду никому заносить хвост на поворотах, у меня на это нет ни сил, ни желания. Я сейчас сосредоточен на своем муже и своем ребенке, а остальные пусть меня простят заранее, если я буду к ним не очень внимателен. Я с радостью помогу, чем смогу, но предугадывать чужие желания я не могу, да и не хочу. В конце концов, я им не папочка…
Небольшой отряд дошел до ворот дворца и вышел на улицы. Сравнительно небольшая площадь, к которой сходилось несколько улиц, была заполнена празднично одетыми людьми. Они с удивлением рассматривали фигуры в черном и восхищенно шептали: «Омеги, смотрите, это омеги из гарема!»
- Как я давно не выходил на улицу! – Фатим с восторгом крутил головой, рассматривая стены и людей, – я почти забыл, как все выглядит снаружи! Мне улицы уже перестали сниться! Даже не ожидал, что когда-нибудь здесь пройдусь! А вот там когда-то была чайхана, – Фатим показал рукой в переулок, – я бегал туда с другими наложниками поесть пишмание. Там был такой замечательный повар и готовил сладости лучше, чем во дворце! Хотя нам были важны скорее не сладости, а возможность выйти на улицу и посмотреть на людей. Иногда мы ходили на базар поглазеть на товары, которые привозили караванщики. Это было такое беззаботное время…
Народу на улице становилось больше, и теперь альфы прикрикивали на людей, чтобы те уступали дорогу. Впереди показались минареты, и вскоре альфы вывели омег на пустую площадь перед мечетью. Вдалеке послышался рокот барабанов и Альби понял, что они едва успели вовремя. Люди перед площадью заволновались, потом расступились и вперед выступили барабанщики. Они так грозно отбивали ритм, что хотелось вытянуться по стойке смирно. Всадники спешивались, нервничающих коней сразу куда-то уводили, и вскоре вся площадь заполнилась альфами. Первыми были, конечно, эмир и наследник. Альби только хотел удивиться, что не видно омеговозки, но тут на площадь завели двух лошадей, между которыми покачивался «домик». Если бы рядом не бежал Нури, то Альби и не понял бы, что это паланкин для омеги. Стоило лошадям остановиться, как Нури распахнул дверцу и оттуда высунулась рука в черном рукаве. Ран подбежал и помог селафь спуститься на землю, подхватив его за талию.
- Однако, отвык я от такого транспорта, – Айдан встряхнул абая, чтобы она ровно накрыла складки шелкового платья, – к хорошему привыкаешь просто моментально. Спасибо, Тигренок, я уже в порядке, все мои старые косточки на месте. Альби, сокровище мое! Как ты? – Айдан бросился навстречу и обнял омегу, – как ты перенес эту ужасную дорогу? С ребенком все в порядке?
- Все хорошо, селафь, – Альби с удовольствием прижался к любимому родственнику и жестом показал мужу, что все хорошо, Ран только улыбнулся и отступил в сторону, – и со мной, и с ребенком все хорошо. А малыш уже толкается!
- Слава, Аллаху, я так рад! – Айдан потискал немного омежку и, успокоившись, отпустил. – Как тебе на новом месте живется?
- Я еще не понял, – пожал плечами Альби, – вчера только приехали и я проспал весь вечер. Едва сил хватило, чтобы помыться.
- А где все? – Айдан оглянулся и увидел омежек Альби, которые сразу присели в поклоне, и единственного омегу, который склонил голову, слегка замешкавшись, – я думал, у Маджида гарем несколько больше…
- Разреши тебе представить, – Альби подвел Айдана к омеге, – это Фатим, и он единственный, кто подошел ко мне с пожеланием пойти в мечеть.
- Хм, салам, Фатим, – Айдан, выслушав пожелания долгих лет жизни и благополучия от омеги, кивнул головой, затем подхватил Альби за локоть и потянул ко входу для женщин и омег, – ты прав, Альби, надо с самого начала поставить себя отдельно от других. Ты не наложник, который пришел в их дом. Ты – супруг наследника и у тебя есть свои наложники, это как семья, а те, как сироты без старшего омеги. Это они должны искать к тебе подход и доказать, что нужны тебе, а не наоборот.
- Мы вчера только успели познакомиться, а потом я сразу заснул, – повинился Альби, – у нас не было времени даже поговорить толком. Я уверен, что у нас все будет хорошо.
- Молодец. Будь стоек, и они подчинятся. Ведь лучше гнет кошки, чем справедливость мышей.
Айдан первым дошел до скамеечки у мечети и присел на нее, чтобы Нури было удобнее снять с него шлепки и омыть ноги. На площадь стали просачиваться обычные люди. Женщины с детьми и мужчины. Маджид с Тиграном стояли возле главного входа и о чем-то разговаривали с несколькими священниками. Альби поймал взгляд Рана и ощутил, как по связи пронеслась волна нежности. Он понял, что был прав, когда послушался Заки и пришел на церемонию.
- А как у тебя отношения с Маджидом? – Айдан опять взял Альби под локоть и прижался, едва они вошли в мечеть. – За пять дней дороги он должен был хоть как-то проявить свое отношение к тебе.
- Мне кажется, что я ему нравлюсь, – Альби задумался, – он переживал о моем самочувствии всю дорогу, а под конец сказал, что будет рад, если у него в доме появится настоящий хозяин. Оказывается, в той шкатулке, что он мне подарил при знакомстве, были сапфиры его оми. Их все так и называют «сапфиры валиде».
- Комплект полный? – Айдан со вниманием посмотрел на браслет на запястье, – неплохие вроде камни, только оправа затертая. Почему он не отдал ювелирам обновить гарнитур?
- Мне кажется, он ему дорог именно таким, – Альби расстегнул пуговички на абая, показывая ожерелье, – и более того, перстень от гарнитура он носит сам. На мизинце. Заки заметил, и я потом точно рассмотрел. А еще есть диадема, но эмир ее еще не отдал. А гарем прямо по стойке смирно встал, когда увидел их на мне.
- Работа явно старая, – Айдан внимательно рассматривал ожерелье, – нынче модно крепить камни иначе… но это хороший знак. Фамильные вещи дороги не столько камнями, а скорее, как символ памяти. Это, скорее всего, значит, что эмир относится к Тиграну, как к своему преемнику, а ты будешь преемником его оми. Это значимый подарок, я рад. Я тоже приехал с подарочком, – Айдан снял край шейлы и лукаво улыбнулся, – вместе со мной приехали разведчики, хм… геолого-разведчики от Саида и пять агрономов от Айюба. А Шерри и Хани передали с ними пухлые письма для тебя. А со мной письма от Ясмина и Бельчонка. Малыш просто извелся, ожидая, когда сможет получить от тебя весточку. И напомни мужу, чтобы он тоже написал им письма…
