- Тише. Не стоит прерывать жада, – Ясмин притянул Альби в угол, откуда все было видно и слышно.

- Я прошу Великого Творца, Господа великого Трона об исцелении твоем, – ясно и твердо выговаривал Айдан, выводя завитушки арабских букв на головах детей.

Альби с интересом посмотрел на ближайшего ребенка. У него на голове была как будто шапочка из завитушек изящной каллиграфии. Дети смотрели на Айдана, как на волшебника, с надеждой, восторгом и обожанием. Айдан тем временем приступил к последнему ребенку. Нури помог приподнять ребенка за плечи, чтобы у омеги был полный доступ к голове, и тот, не прерывая молитву, начал красиво выписывать на тонкой коже тонкой кисточкой суры из Корана. Когда и на пятом ребенке появилась «шапочка» из вязи букв, Айдан с улыбкой отошел в сторону и посмотрел на деяния рук своих.

- Прекрасно, волшебных чернил хватило на всех, – Айдан заглянул внутрь небольшой баночки и потыкал в нее кисточкой, – даже пара капель осталось. Давайте, я еще на ручках напишу, тех, что больше всего болят и скрючивает. После этого вам дадут сладкую настойку и вы поспите прямо здесь, а когда проснетесь, вам будет намного лучше.

- А можно мне на ноге написать? – заволновался ближайший к Альби и Ясмину ребенок, – я хочу бегать, как все, и не падать!

- Можно, – Айдан подошел к ребенку и потрепал его за щечку, – но только всем одинаково. Смотри, я напишу «Аллах акбар», это значит – Аллах велик. Это самая короткая молитва, и пусть Аллах тебе поможет, дитя.

Айдан склонился над ребенком. Нури вместе с воспитателем развернули покрывало, в которое был завернут омежка, и селафь вывел быстрыми завитками короткую фразу. После этого ребенка опять завернули в покрывало и Айдан перешел к следующему малышу, которому написал суру на руке. Он для каждого находил улыбку и добрые слова. В это время Нури давал каждому маленькую пиалочку напитка и слуги садились на колени возле своих подопечных в ожидании, когда те заснут и благополучно проснутся.

- А что в пиалке? – шепотом спросил Альби.

- Какое-то лекарство от жада, – пожал плечами Ясмин, – скорее всего, все это представление было рассчитано, как антураж для него. Никто не знает рецептов жада, кроме него самого. А от него, кроме цитат из Корана и ласковых улыбок, ничего не добьешься. Наверное, поэтому все это и было возможно только в единственном экземпляре из-за того, что настойки мало. Я только что от врачей. Они уверили, что восстановление погибших клеточных связей в мозге идет достаточно активно. Это видно и по спастике мышц, и по общему тонусу всего организма. Шур-шур действительно творит волшебство.

Когда мы только начали принимать приезжих специалистов и здесь появились омеги из Федерации, то они все негласно были под наблюдением врачей, и выяснилось много полезной информации. В первое время шур-шур очень активно чистит и восстанавливает сам организм, а где-то через месяц начинает создавать первые цепочки стабильных соединений. Поэтому все ждут, что в состоянии омежек в течение месяца произойдет прорыв. Единственное, что их притормаживает – это шаблоны поведения. Они привыкли быть больными на уровне инстинктов, и я надеюсь, что молитва жада поможет им переосмыслить собственное поведение. Они все же дети, и вера в чудо у них очень сильна.

- В смысле, какой шаблон? – не понял Альби.

- Память тела велика, – Ясмин пожал плечами, – человек, который долгое время был хромым, даже излечившись будет прихрамывать. Каторжники, которые долго носили кандалы, будут подволакивать ноги. Человек, у которого, предположим, аллергия на кошек, может начать чихать, глядя на картинки с кошками. Память тела или шаблон поведения, это можно назвать как угодно, но суть сводится к одному. Дети привыкли жить с болью, привыкли к судороге в мышцах, привыкли падать при ходьбе, потому что мышцы не слушаются. Их надо разрабатывать и, главное, избавляться от привычки беречь больную конечность. Одна надежда, что дети легко приспосабливаются ко всему новому и, возможно, после разговоров о волшебстве смогут отбросить шаблон играючи. Мы провели инструктаж воспитателей и очень подробно объяснили это личным слугам наших омежек.

- Жалко, что ты не веришь в чудеса, Ясмин, – Айдан смотрел на омегу с сочувствием, – вера – это очень важно. Она дает надежду и помогает перенести жизненные тяготы, поддерживает, когда опускаются руки.

- Хм… – Ясмин поднял брови и многозначительно пожевал губами, – у нас была разная жизнь, жада. В тяжелые дни меня поддерживала не молитва, а Хани, Алан, Марк и вредина Лу, мир его праху. А что касается веры, то вы, наверное, забыли, но я вырос в семье священнослужителей, в квартале Всех Святых.

- Твои родители священники? – удивился Альби.

- Мой папа был буддистским монахом, а отец католическим проповедником, – Ясмин на минуту прикрыл глаза, а когда открыл, выглядел печальным, – они едва дождались, когда я получу аттестат, и умчались на дальние Рубежи «нести свет Веры» в новых колониях. Они даже не дождались моего поступления в институт. Сказали, что верят в меня, и уехали, оставив меня одного.

- Ты их больше не видел? – Альби взял похолодевшую руку Ясмина.

- Вначале у меня не было возможности их найти, – Ясмин печально улыбнулся Альби, – они не писали мне, только иногда присылали короткие отчеты в храмы. Я долгое время приходил в квартал Всех Святых, чтобы узнать о них хоть что-то и попросить помощи, когда было совсем туго. Друзья папы могли меня только покормить. Буддистские монахи живут подаянием, а со стороны отца его единственный друг мог помочь мне только проповедью и иногда ношенными вещами. Хотя в то время я был рад и такой помощи. Потом Салах предлагал мне найти родителей, но тут уже я не хотел. Моей семьей и поддержкой стали, вообще-то, чужие люди. И когда мне выдалась возможность помочь им, быть к ним ближе, я не упустил ее. Мне в тяжелое время помогали конкретные люди, а не слова, уставленные в определенном порядке.

- Мда, – Айдан осуждающе покачал головой, – хорошо, что тебе хватает мозгов помалкивать на эту тему в присутствии посторонних. Альби, не слушай его, – Айдан постучал по деревянному крестику на груди омежки, – храни веру в сердце своем, она не подведет и не оставит тебя, как маложивущие люди. Всегда слушай свое сердце.

- И думай головой, – добавил Ясмин, – никакая вера не должна заменять здравый смысл.

- А что было в пиалках? – не удержался Альби, – а чернила были на самом деле волшебные?

- В пиалках было лечебное средство, я его называю «Счастливые сны». Это мягкое снотворное для омег, – Айдан улыбнулся и погладил любопытного омежку по нежной щеке, – с ним легко засыпаешь, тебе снятся красивые сны и просыпаешься веселым и отдохнувшим. У Заки есть такое средство. Если тебе будут сниться кошмары, то он даст тебе глоточек, и ты будешь спать, как младенец. А чернила из моего дорожного чемоданчика, – честно клипнул глазами Айдан, – но дело не в чернилах, а в молитвах и в общем посыле на выздоровление.

- Угу, – согласился Ясмин, – и волшебство плацебо тоже никто не отменял…

- Ясмин, – Айдан мягко хлопнул омегу по руке, – ну чего ты такой колючий? Похоже, кого-то надо накормить сладеньким!

- Айдан, вы такой умный! – восхитился Альби, – так много знаете, а еще, Ясмин говорил, что рецептов ваших лекарств никто больше не знает.

- Ни один сосуд не вмещает больше своего объема, кроме сосуда знаний, – он постоянно расширяется, – поднял палец Айдан, – надо учиться каждый день. Каждый день делать что-то интересное, разговаривать с людьми, и ты сам не заметишь, как станешь умнее. Как у тебя продвигается учеба?

- Идет потихоньку, – пожал плечами Альби, – я понял общий принцип учета, и теперь Алан учит меня деталям. Это интересно, я даже не предполагал, что цифры могут играть в прятки и устраивать засады.

- Надо научить тебя играть в го, – Айдан взял Альби под локоть, – эта игра ума, может, не такая зрелищная, как шахматы, но намного более изящная.

- Дети проснутся к ужину? – Ясмин подошел к крайнему ребенку и, склонившись, стал рассматривать завитушки суры, – очень изящная работа, Айдан, даже не ожидал увидеть такой уровень каллиграфии.