— Отлично, свежий воздух всё-таки нужен. Пиши мне, как будет время, окей? Нет, пиши мне каждые три часа. Усёк?

С этими словами девушка отключилась, и в квартире повисла давящая тишина. Тянь машинально собрал со стола тарелку с чашкой, сполоснул их в раковине и оделся.

Райли очень обрадовался прогулке, завилял хвостом, запрыгал, но тем не менее на улице вёл себя почти примерно.

Тянь прогулялся во двор собственного дома, заглянул в кафе и взял себе ещё стаканчик кофе. Из-за облаков неожиданно показалось солнце, он устроился на лавке в палисаднике и закурил.

Разговор с Юйчи ненадолго вышиб из его головы все ненужные мысли. Теперь он думал лишь о том, что девушка его обманула, намеренно взяв билеты на более раннюю дату. Могла ведь и не делать этого, но, кажется, пожалела его несчастный вид?

Райли улегся на сухой асфальт возле лавочки и сощурился, глядя на небо. Тянь тоже задрал голову, всматриваясь в белые, слепящие облака.

Сигарета медленно тлела, он изредка затягивался, запивая никотин кофеином и радовался, что съел хотя бы бутерброд. Без него бы, наверное, заныл желудок. Хотя кого он обманывал? Сейчас ныло всё тело, а больше всего в груди, где, кажется, внезапно стало пусто, а фантомная боль всё никак не отпускала.

— Так и бывает, — Тянь опустил голову и обратился к собаке. — Дерьмо просто случается, мохнатая морда.

Райли непонимающе наклонил голову вбок.

— Р-раз, и ты наизнанку, — пробормотал парень, затягиваясь снова.

— Городской суд на юго-востоке провинции Хунань отклонил иск двух жителей к местным властям, отказавшимся зарегистрировать однополый брак*. Иск подали двадцатисемилетний Сунь Вэньлинь и тридцатисемилетний Ху Минлян. Перед началом заседания вокруг здания суда собрались несколько тысяч сторонников. Примерно ста из них власти разрешили пройти в зал заседаний.

По телевизору транслировали толпу перед небольшим двухэтажным зданием суда.

— Ох, что творится! — мама отвлеклась от сковородки, на которой жарила блинчики и принялась следить за сюжетом.

Гуаньшань подавился кофе, но сделал вид, что происходящее на экране его совсем не трогает.

— На рассмотрение дела ушло всего несколько часов. Адвокат истцов заявил, что ожидал отказа по иску, но не надеялся, что решение будет принято настолько стремительно. Сами истцы пообещали обжаловать постановление суда в вышестоящей инстанции.

Картинка с диктором сменилась сценой, где из здания суда выходили какие-то люди. Их сразу же взяли в кольцо толпы журналистов, щёлкающие вспышками фотокамер.

— Иск был подан в декабре прошлого года. Поводом для его подачи стало решение городских органов власти, отказавшихся зарегистрировать однополый союз между заявителями.

Диктор передала слово своему коллеге.

— Как утверждает Сунь, после подачи иска к нему домой приходила полиция и уговаривала отозвать исковое заявление, но он отказался. Истец считает, что китайское законодательство напрямую не запрещает вступление в брак лицам одного пола. Это правда?

— Здесь тонкая грань, госпожа Цяо. По китайским законам брак заключается между мужем и женой, однако в тексте не указано, что муж обязательно должен быть мужчиной, а жена — женщиной.

Гуаньшань покосился на маму, которая внимательно слушала, что говорили по телевизору. Её брови сошлись на переносице, но взгляд был скорее тревожным, нежели злым. Затем она вдруг словно опомнилась, взмахнула полотенцем над сковородкой и сняла с неё три блинчика на тарелку.

— Извини, отвлеклась, — она поставила еду рыжему на стол. — Кушай, а то опоздаешь в школу.

— В китайском обществе все еще сохраняются реакционные убеждения, основанные на знаменитом высказывании философа Мэн-цзы: «Из всех возможных способов проявления неуважения к старшим самым ужасным является отсутствие потомства»*.

Гуаньшань поискал глазами пульт, но тот оказался слишком далеко на подоконнике. Еда в горло не лезла. Бесило молчание мамы, идиотская телепередача, собственная трусость, в конце концов.

Но ещё сильнее беспокоило отсутствие Хэ Тяня в школе. Прошла уже целая неделя, и даже Цзянь И с Чжэнси не знали, куда он запропастился. Учителя молчали, а это могло означать, что с ними договорились, и парень пропал не просто так. Пойти спросить напрямую рыжий не решался. В конце концов, он сам оборвал их общение, и на мгновение даже решил, что поступил правильно.

Но это так или иначе было нечестно по отношению к Хэ Тяню. Гуаньшань поступил необдуманно, написав ему такое. Он, конечно, надеялся, что после этой фразы тот задаст хотя бы вопрос… возможно, попытается его переубедить?

И если неделю назад рыжий думал, что всё как-нибудь утрясётся, то теперь он сомневался и мучился от мысли, а как всё это воспринял Тянь? Где он сейчас? Почему не звонит и не пишет?

— Ты точно не опоздаешь? — от тягостных размышлений отвлекла мама.

— Нет, уже иду, — рыжий встал и случайно опрокинул чашку.

— Шань! Что с тобой творится? Ты сам не свой! — мама принялась вытирать остатки чая, разлитые по скатерти. — Ходишь хмурый и один, ребят не видно! Ты с кем-то поссорился?

— Нет, мам, — к горлу подступил ком.

В школу не хотелось. Все мысли были обращены к человеку, которого там не было. Неделю назад рыжий запретил себе думать, что между ними произошло, а позавчера проснулся в холодном поту от лица Тяня, которое вопрошало: «Зачем ты так со мной поступил?»

Гуаньшаня начали мучать угрызения совести. Воспоминание об их первом сексе омрачилось мыслями о том, что ему вообще-то позволили, а он взял, не раздумывая, будто хищник, накинувшийся на добычу. Не беря в расчёт чужие чувства, которые в общем-то давно не были секретом.

А что насчёт него?

Рыжий боялся задавать этот вопрос даже в собственных мыслях. Наверное, потому что предательское подсознание давно выдало ответ, но с ним он бы лишился последнего оправдания перед мамой.

Нельзя было соврать самому себе, что ошибся или решил попробовать по дурости. Потому что это было хоть и спешно, но не по дурости. Он действительно хотел. Хотел этого человека во многих смыслах, но до одури боялся признать, что Хэ Тянь, со всеми его замашками мажора и наглостью, давно и прочно обосновался в сердце, и пустоту, образовавшуюся за этот недельный вакуум нельзя было заполнить ничем.

Он ахуительно облажался.

Идя по улице, Гуаньшань смотрел на мокрый асфальт и слегка перед собой, чтобы не врезаться в случайных прохожих. Он думал о том, что чувствует человек, в одночасье лишившийся конечности?

Рука или нога… она ведь всё еще там. Будто можно пошевелить отрезанной частью и станет, как прежде. Но так не будет, а ответственность за всё случившееся целиком и полностью на Гуаньшане.

— Эй, доброе утро! — Цунь Тоу ждал его на углу.

Рыжий вскинул голову, на секунду словно пронзённый насквозь простой нехитрой мыслью, что Хэ Тянь тоже будет там. Как раньше. Посмотрит на него исподлобья, закурит. Рот изогнётся в фирменной полуулыбке, от которой мурашки по позвоночнику и дикое желание наброситься с кулаками.

— Ты чё призрака увидел? — лысый похлопал Гуаньшаня по плечу.

И рыжий подумал, что друг, наверное, даже не догадывается, насколько он недалёк от истины…

====== 35. Ножевое ======

— Блядь, — первое, что сказал Хэ Тянь, столкнувшись с Шэ Ли в дверях квартиры.

— И тебе не хворать, — хмыкнул тот, невозмутимо переобуваясь.

— Ты чего тут забыл? — настроение не располагало к ругани, Тянь бросил два тяжёлых пакета с покупками на пол.

— В гости заходил, — Змей оглядел его снизу вверх. — Ты заболел?

— Тебе какое дело? — лениво огрызнулся Тянь.

— Ванг Вэй! Какая встреча! — мачеха толкнула парня в спину и вошла в прихожую следом.

— Здравствуйте, Госпожа, — тот совершил вежливый поклон и расплылся в притворной улыбке, от которой у Тяня мигом свело желудок.

Он и забыл, что Шэ Ли мог появляться в Гонконге по выходным, особенно, если его отец бывал здесь по делам. Судя по обуви в прихожей, в квартире прибавилось людей. На полу стояли мужские ботинки из светлой замши. Совершенно не по погоде, да и слишком уж старомодные: Змей однозначно явился к ним не один, вероятно встретились их отцы, а это означало, что намечался очередной «дружный» семейный ужин.