Тянь позвал его покурить, и рыжий согласился, однако дважды чуть не навернулся на лестнице, по которой они поднимались, чтобы выйти на улицу. Клуб располагался в подвальном помещении, но басы музыки до сих пор эхом отражались в ушах. Даже сердце и то бухало в такт.

Это было странное, но довольно приятное ощущение. Рыжему нравилось, да и навязчивые мысли немного отступали. Захотелось дать себе волю и пить всё, без разбору.

Хэ Тянь прошёл чуть дальше, минуя основную толпу курильщиков, затем остановился возле раскидистого клёна, внезапно стащил футболку через голову и повесил ту прямо на ветку.

— Пусть подсохнет, я весь мокрый, — он помахал на себя ладонью и достал смятую пачку сигарет из заднего кармана.

Гуаньшань запоздало повторил его действия.

— Что-то не так? — поинтересовался мажор, закуривая.

— А? — рыжий отвлёкся от созерцания дымящегося уголька на конце сигареты. От первой же затяжки закружилась голова.

Не пялиться на голый торс Тяня, который стоял так близко, было сложно. Почти невозможно, будто магнитило! И надо же было такому случиться: едва он решил, что больше не думает обо всякой херне — эта херня вылезла прямо перед его глазами.

— Ты так смотришь… — Тянь удивлённо изогнул бровь, — у меня что — пятно где-то?

— Нет! — резко ответил Гуаньшань, отворачиваясь.

У него снова горели уши. Почему-то вспомнилась идиотская примета, если такое происходит, значит кто-то о тебе думает или влюбился.

— Ты бы поосторожнее с коктейлями. Там же целый микс из горячительных. Водка, ром, виски, текила, — начал перечислять Тянь. — Унесёт и не заметишь.

— Без тебя знаю, — буркнул рыжий, всё ещё опасаясь оборачиваться.

Полуголый мажор вдруг вызвал в нём чувство глупой, какой-то совсем уж мальчишеской зависти. Ему тоже хотелось, чтобы чуть более явно проступали мышцы пресса. И чтобы обхват бицепсов стал больше грёбаных тридцати сантиметров. И весу набрать, чтобы в толстовках не теряться.

— Эй, — Тянь осторожно коснулся его запястья.

Кожу словно обожгло, а к горлу подступила дурацкая, но колючая обида.

— Эй, красавчик! — мимо, как назло, прошли какие-то девочки. Одна из них красноречиво присвистнула, судя по всему, разглядывая то, на что пару минут назад пялился рыжий.

— Отвали, — сказал он Тяню, а потом затянулся и посмотрел на ночное небо.

— Я тебя чем-то обидел? — тот растерялся.

— Нет, — процедил рыжий.

Хотелось сказать да, обидел. Тем, что слишком идеальный. Тем, что у него всё, а у Гуаньшаня ничего. И рыжий по какой-то идиотской, необъяснимой причине сам таскается за ним изо дня в день, больше не в силах отказать.

— Мне одеться?

— Чего, блядь? — он спохватился, возмущаясь, будто пойманный с поличным вор.

— Ну, может… тебе неловко?

— Иди ты нахуй! — Гуаньшань запустил сигаретой в урну и промазал. — Свети своими кубиками кому-нибудь ещё!

— Эй, — Тянь очень вовремя рванул за ним к лестнице.

Раздражённый, чёрт знает почему, и пьяный впервые за всю сознательную жизнь, Гуаньшань сделал шаг и неудачно промахнулся мимо ступеньки.

— Аккуратнее! — мажор подхватил его под мышками, но ладони рыжего уже успели больно царапнуть по бетонной стене. — Ты как?

Кожу сразу же начало противно жечь. Рыжий пялился на ссадины и думал, что ему от этой блядской заботы почему-то хотелось выть. Мимо них проходили люди, кто-то наверняка крутил пальцем у виска. «Вот ещё один бедолага, смотри, совсем на ногах не стоит!» А «бедолагу» тем временем действительно накрывало, Тянь оказался прав. В хуиллион какой раз.

Ему, блядь, реально было неловко!

— Пошли в туалет, руки сполоснешь, а то тут грязно, — отрывисто произнёс мажор, толкая Гуаньшаня за плечи вниз ко входу, прямо в самую толпу.

В глубине души незаметно поднимался бунт. Помноженный на алкоголь и негодование, он грозился смести всё на своём пути.

— Отъебись, сказал же! — рыжий вошёл в тёмный коридор, толкнул дверь туалета и остановился, как вкопанный, дожидаясь пока глаза привыкнут к красноватому свету ламп. Всё вокруг будто сделалось смазанным, а в коридоре вообще было хоть глаз выколи.

— Эй, да чего ты злой-то такой? — терпение мажора было не бесконечным. Он раздражённо толкнул его в спину. — Вон раковина. Вымой руки, блядь, а то как маленький.

Гуаньшань хотел было выругаться, но прохладная вода заставила его на секунду забыться. Он умылся, ожесточенно потирая лицо и шею, и это немного отрезвило.

— Лучше? — спросил Тянь, остановившийся чуть поодаль, возле стены.

— Лучше, — буркнул рыжий, замечая, что парень забыл футболку на улице.

— Да и хуй с ней, — мажор словно прочёл его мысли. — Здесь ещё жарче, чем снаружи. Дай посмотрю, — он осторожно перехватил ладони Гуаньшаня. — Болит? Кровь, вроде, не идёт.

Он внимательно разглядывал кожу, а рыжий уже безо всякого зазрения совести пялился на его лицо. Из-за тусклого освещения на том различалось ничтожно мало, только общие черты. Чёрные волосы, отросшая чёлка, слегка скрывающая густые, тёмные брови. Чуть ниже шея и широкая линия плеч, выступающие вены на предплечьях, подтянутый живот, ремень джинсов… Ниже, ниже…

На секунду забылась ноющая боль в запястьях, и время будто замерло где-то в отдалении. Словно этот провонявший сортир внезапно оказался за гранью вселенной, центром которой, само собой, являлся Хэ ёбаный Тянь.

Мистер «Идеал», по которому сохла половина школы.

Мистер «Идеал», который был рядом почти каждую минуту его ёбаной жизни, слыша и видя буквально всё.

Мистер «Идеал», который сказал, что Гуаньшань ему нравится.

От этих мыслей к щекам мгновенно прилил жар, и рыжий поспешил выдернуть ладони из чужого цепкого хвата. Его напрягали все эти рассуждения: он почти бегом вернулся за столик, к Цунь Тоу, надеясь, что свободное место на диване займет Сяо Хой, а Хэ Тянь так и останется в этом туалете навсегда.

Его лицо в красноватом свете ламп выглядело дьявольски красивым и хотелось поскорее залить эти воспоминания чем-то крепким, чтобы вышибло из памяти нахуй. Потому что не нормально об этом так много думать. Неправильно.

«Дьявольски красивым? Что за бред лезет тебе в голову?!», — думал рыжий, рассматривая многочисленную выпивку на столе.

Лысый обрадовался вернувшемуся другу и поднял тост. Гуаньшань схватил со стола первый попавшийся стакан, как выяснилось, с тем же коктейлем, что и раньше. А потом отпил немного и послал всё к чёрту.

Музыка выручала. Они перекрикивали друг друга, шутили, Цунь Тоу постоянно кривлялся, пародируя школьных учителей, а Сяо Хой заливалась звонким смехом. Гуаньшань случайно опрокинул стакан на диван рядом с ней, и девушка завизжала, а потом засмеялась, но уже от собственного испуга.

Пришлось встать: вовремя подошедший официант просил подождать, пока он приберётся на столе. Рыжий, постаравшийся забыть о Хэ Тяне, почти рефлекторно отыскал его взглядом с противоположной стороны стола.

Один кивок мажора в сторону выхода, и Гуаньшань снова шёл за ним, как покорная псина. Его шатало, но почему-то очень хотелось смеяться. Все кругом на этого идиота поглядывали, ещё бы! Тянь даже шёл так, словно променады с голым торсом были для него самым обычным делом!

— Чего ржёшь? — удивлённо заметил тот, когда рыжий уселся на заборчик возле дерева, где они курили ранее.

— Футболку твою спиздили, — рыжий хохотнул. — Бедолага.

— Переживаешь, не замёрзну ли я без неё? — Тянь потянулся, и Гуаньшань спешно отвёл взгляд от резинки трусов, выглядывающей из-под джинсов.

Но не успел. Слишком медленно среагировал, потому что пьяный, и мажор всё заметил.

— Куда это ты смотришь? — его голос слегка охрип.

— На землю, — соврал рыжий.

Земля, к слову, предательски кружилась перед глазами.

Тянь продолжил курить молча. Гуаньшань попробовал тоже, но выронил сигарету из неуклюжих пальцев, когда к горлу подступила тошнота.

Назад они пошли рядом, однако мажор не дал ему спуститься по лестнице первым, обогнав и постоянно оглядываясь назад после. Миновав танцпол, рыжий свернул в туалет, и парень ожидаемо поплёлся следом.