— Что ты обычно делаешь по вечерам? — он решил облегчить ему задачу.

— Ну… телик смотрю, — рыжий покосился на диван. Разумеется, тот был куда меньше Тяневского, не угловой и всего-то на троих.

— А что там? — Тянь потянулся за пультом. Экран осветился и перед глазами появилась заставка какой-то исторической дорамы про любовь.

— Это мамино, — Гуаньшань попытался перехватить пульт у него из рук, но тот не позволил.

— Да ладно, они тут так переигрывают, — вместо этого он заржал, наблюдая за событиями. — Это же очень смешно! Половину серии крутят камеру вокруг двух главных героев, которые коснутся друг друга кончиками мизинцев, а потом рефлексируют об этом остальные полсерии.

Рыжий хмыкнул и присел на другой стороне дивана.

— И ещё это сборник клише в отношениях. Всегда есть два главных героя, один из которых бедный-несчастный, а другой ему помогает.

— В жизни тоже так бывает, — пробормотал Гуаньшань.

— Ну да, просто здесь всё так преувеличено. Как будто рассматриваешь личную жизнь под микроскопом.

«Я боюсь Вас, Ваше Высочество!» — тем временем на экране разворачивался очередной виток драмы.

— Конечно, у тебя такой длинный нос, что она видит в нём сопли, — прокомментировал Тянь и услышал тихий смешок рыжего.

«Ты говорила, что не боишься меня…»

«Я думала, что всё смогу изменить, я ошибалась!»

— Теперь я вижу, как вы затопите меня соплями в нашу первую брачную ночь! — Хэ Тянь постарался говорить на тон выше, копируя интонацию главной героини.

— Дебил, — Гуаньшань рассмеялся.

«Нет, только не ты! Не отталкивай меня. Не говори мне уйти прочь. Не говори, что приношу несчастье. Не говори, что я животное!»

— Ого, сколько ему не говори, — заметил рыжий.

Герои на экране сцепились в нешуточной борьбе: девушка пыталась вырваться, но запуталась в собственном одеянии. Они пыхтели, страдали, он пытался её поцеловать, а затем во всём доме вдруг неожиданно погас свет.

— Блядь, — сказал Хэ Тянь спустя долю секунды.

В коридоре возмущённо тявкнул Райли.

— И часто у вас так? — полюбопытствовал он, пытаясь привыкнуть к кромешной темноте.

У рыжего были задёрнуты шторы, и он ни хрена не видел.

— Бывает, здание же старое, — ответил Гуаньшань, и Тяню вдруг показалось, что тот сидит к нему чуточку ближе.

Темнота вносила свои коррективы. Всё вокруг становилось будто смазанным, а запахи наоборот усиливались, впрочем, как и ощущения от прикосновений. Парень вытянул руку на пробу и случайно коснулся колючего затылка рыжего.

— Ай! — тот подскочил. — Это ты?

— Нет, приведение, — Тянь заржал.

— Блядь, — судя по звуку рыжий ударился коленом об журнальный столик. — Пойду узнаю, в чём дело.

Хэ Тянь наощупь поплёлся за ним. Передвигаться вдвоём по квартире в темноте оказалось тем ещё приключением: теснота работала не в их пользу, да ещё и Райли постоянно путался под ногами. Они уже дошли до двери, когда услышали возмущённый голос соседки. Рыжий не стал выходить, опасаясь, что она снова присядет на уши, теперь уже им обоим.

Оказалось, из-за штормового ветра на провода упала ветка какого-то дерева. Отключился их дом и ещё несколько дальше по улице. Бригада ремонтников обещала приехать, но когда — не уточнила.

— Как обычно, — вздохнул рыжий и пошёл куда-то в сторону кухни.

Какое-то время пошарив в ящиках, он, наконец, нашёл искомое и победно усмехнулся. Хэ Тянь увидел загоревшуюся спичку и несколько толстых белых свечей.

Проводить вечер с Гуаньшанем при свечах когда-то было пределом его мечтаний, а сейчас обернулось такой вот слегка нелепой реальностью.

— Знаешь, мы теперь с тобой как герои той дорамы, — заметил Тянь, подходя к столу, где зажигал свечи рыжий.

— Это почему? — удивился тот.

— Электричества ещё не изобрели, — пояснил парень и улыбнулся.

— И не изобретут до утра, — Гуаньшань с тоской посмотрел на плиту.

— Электрическая? — сочувственно спросил Хэ Тянь, и парень кивнул.

В этом, наверное, была какая-то романтика: в конце концов вместе, пусть и при таких обстоятельствах.

— Слушай, есть же старая, — рыжий вдруг оживился. — Сейчас достану!

Он полез куда-то на верхние полки шкафов в коридоре и через некоторое время они уже грели пузатый алюминиевый чайник на газовой одноконфорочной плите.

— Интересно, газа хватит? — Тянь посмотрел на прикреплённый сбоку красненький баллон с видавшей виды этикеткой.

— Ну чайник вскипятить хватит. Можно ещё пожарить лапши.

Хэ Тянь наблюдал за тем, как рыжий достаёт чашки и какие-то тарелки. За окном снова начался дождь, Райли забрался куда-то под стол и вздохнул, устраиваясь поудобнее.

— Есть хочешь? — кажется, Гуаньшань спросил что-то ещё, вот только парень слишком задумался.

— Конечно, — он постарался улыбнуться. — Если ты приготовишь.

Рыжий закатил глаза, однако продолжил хозяйничать, словно позволяя наблюдать за собой со стороны. И Хэ Тянь наблюдал: рассматривал красивую спину и широкие, чуть угловатые плечи. Разглядывал задницу, как бы ему этого не хотелось, и думал, какой же рыжий всё-таки красивый! Пускай он сам в это, наверное, ни за что не поверит, но Хэ Тянь был убеждён, словно эта красота была записана в какой-то книге, как неопровержимый факт.

— Слушай, а какого цвета у тебя глаза? — он вдруг вспомнил, как обратил внимание на них когда-то на физкультуре.

— Карие, наверное, — машинально ответил Гуаньшань, сосредоточенный на готовке. — А что?

— Светло-карие, — поправил Тянь. — Если ты посмотришь прямо на солнце, они будто одного цвета с волосами.

Рыжий удивлённо приподнял бровь и кинул в кипящее масло лапшу. Тянь увернулся от брызг и вдруг посмотрел на огоньки, весело пляшущие над конфоркой.

— Огненные, — добавил он, спустя несколько секунд и всё-таки не удержался. — Очень красивые…

Гуаньшань отвернулся и полез в холодильник.

— Глаза как глаза, — ответил он, поставив на стол контейнер с мелко порезанными кусочками говядины. — У тебя вон, вообще синие.

— Как грязная вода, — усмехнулся Тянь.

— Ну почему. Типа как океан.

Тянь хотел было пошутить, но осёкся. Наверное, рыжий не собирался возвращать комплимент и сказал это спонтанно.

— Готово, — тот брякнул на стол перед ним тарелку с ароматным, дымящимся содержимым.

— А выпить есть? — попытал счастья Тянь.

— Обойдешься, — рыжий принялся за свою порцию, ловко орудуя палочками.

— Жаль, — он усмехнулся, вдыхая в себя запах еды. — Выглядит вкусно. Не отравил?

— Ха-ха, как смешно.

— Спасибо, Гуаньшань, — Тянь редко использовал его имя, предпочитая звать малыш Мо или ещё как-нибудь, в шутку.

— Не за что, — рыжий повёл плечами, будто это было чем-то обыденным.

Однако раньше, чтобы попросить его что-то приготовить, Хэ Тянь шёл на различные увёртки и даже платил деньги. А теперь вот сидел на чужой кухне при свечах. Наверное, оптимист бы назвал это прогрессом, если не считать признания, которое Гуаньшань оставил без ответа. Может и правда лучше было жить моментом, наслаждаясь тем, что он уже имел?

«Живи сейчас», — подумал Тянь, тоже принимаясь за еду, которая, разумеется, была потрясающе вкусной.

Комментарий к 20. Я дома *Чуньцзюань (春卷) – китайские рулетики, которые традиционно подают на стол во время Китайского Нового Года. Это кантонское блюдо, приготовленное в стиле “дим-сам”. Начинка – как правило мясо или овощи, её заворачивают в тонкое тесто и обжаривают до хрустящей золотистой корочки.

====== 21. В одной постели ======

Электричества так и не появилось. Гуаньшань лежал в кровати, рассматривая тени от веток дерева на потолке и тщетно пытался уснуть. Он отодвинул шторы, чтобы в комнату падал свет от фонаря напротив: так было лучше, чем в кромешной темноте, но из-за этого, как назло, не шёл сон.

Хэ Тянь устроился на диване в гостиной. Сначала рыжий слышал, как он ворочался, и как Райли клацал когтями по плитке в коридоре, но всё постепенно стихло, и только один он никак не мог успокоиться.