— Такой ты придурок, — ласково и тихо прошептал рыжий, зарываясь пальцами в волосы Тяня на затылке.

— Я тебя очень люблю, — не открывая глаз, всё-таки сказал тот, готовясь к чему угодно, но не к словам, которые последовали в ответ.

— И я тебя, прекрати дурью маяться.

Он неловко отстранился от Шаня, впрочем, тут же устыдившись собственных наверняка покрасневших глаз. К горлу подступил ком, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, чёрт возьми, как распоследняя баба. От счастья и пережитого ужаса возможной потери человека напротив сводило скулы.

— Надо было написать тебе раньше, — губы рыжего тронула едва заметная снисходительная улыбка.

Хэ Тянь вдруг подумал, что ему нравится быть рядом с Шанем таким. Нравится чувствовать, что он тоже может быть слабым. Из них двоих — рыжий куда более ответственный и серьёзный, всегда знает, как правильно поступить и что делать.

Тяню наконец-то не было стыдно за свои чувства, ведь на них только что дали однозначный и положительный ответ.

— Ну чего ты, — Шань потянулся к нему и осторожно поцеловал.

— Не знаю… — Тянь будто заново попробовал его губы на вкус.

Хорошо, что было раннее утро и ветви деревьев скрывали всё, что происходило на лавочке. Быть ближе и физически, и морально захотелось с такой силой, что Тянь стискивал рыжего до тех пор, пока не последовало возмущённое мычание.

Наконец насытившись, но по-прежнему не отпуская, парень вспомнил о теме разговора и устыдился собственных животных порывов.

— Как мама? — задал он наводящий вопрос.

— Ну как… — Гуаньшань вздохнул и расслабился в чужих объятиях. — Была шокирована. Не поверила. Пришлось говорить очень много и долго.

— Хотел бы я это слышать… — задумчиво пробормотал Тянь.

— Ты знаешь, а я ведь и не помню толком, что говорил, — рыжий усмехнулся. — Так нервничал, что это сделает кто-нибудь из школы, что решил всё выложить сам. Тараторил, как бешеный. Про всё. Кажется, даже про Райли как-то ввернул… Будто бы он всему причиной.

— Я иногда думал, что так и есть.

Пёс, услышав своё имя звонко тявкнул и улёгся у них под ногами.

— Как мама тебя отпустила? — поинтересовался Тянь.

— Домой? Ну… за вещами. Мы же останемся там на какое-то время, нужна подходящая для похорон одежда, — рыжий развернулся и улёгся на Тяня спиной, уложив свои ладони поверх его собственных.

— В итоге она поверила? Ну, про нас, — парень развернулся вполоборота, чтобы Шаню было удобнее. Солнце поднялось выше и теперь попадало на лавочку. Стало даже чуточку жарко.

— В итоге да, — рыжий зажмурился от прямых лучей.

— Мне к вам теперь путь заказан, — усмехнулся Тянь.

— Нет, почему же, — возразил Гуаньшань. — Она сказала, что ей нужно время, но, похоже мы с тобой хуёвые конспираторы.

— Думаешь, она знала обо всём заранее?

— Она же моя мама, — рыжий осёкся. — То есть, она слишком хорошо меня знает, чтобы быть в неведении относительно моих предпочтений.

Тянь улыбнулся, припоминая сколько раз они проводили вместе праздники и как часто он оставался у них на ночь. Госпожа Мо искренне радовалась его компании, не похоже, чтобы они с Райли были ей как-то неприятны. Но за всем этим дружелюбием скрывалась материнская наблюдательность и удивительная чуткость. Женщина нашла в себе силы не устраивать скандал, даже несмотря на собственное горе, остаться с сыном в нормальных отношениях.

— Она у тебя потрясающая, — вдруг признался Тянь. — Иногда ловлю себя на мысли, что моя, наверное, была бы такой же понимающей.

— Я попросил у неё прощения, — тихо проговорил рыжий. — Сказал, что не хотел и не хочу её подводить. А она ответила, что всё в порядке. Мне стало стыдно и одновременно страшно. Глупо как-то, — он вздохнул. — Я будто боялся предать и её, и тебя… И тогда же подумал, что мне нужно тебе всё рассказать как можно скорее и поэтому сел на первый поезд и примчался сюда… Только сидел тут, как дурак и не знал, с чего начать. Боялся, что ты на меня злишься.

— Я сам боялся, только по другой причине, — Тянь рассмеялся. — Блядь, я на самом деле так нервничал…

— Я тоже. И хоть мне теперь намного легче, всё равно как-то не по себе.

— Из-за мамы?

— Ну да… Я бы хотел, чтобы ты был там рядом со мной. Но знаю, что подобное недопустимо, — рыжий потёрся щекой об его плечо. — У меня времени до обеда. А тебе ещё надо в школу.

— Вот чёрт, — Тянь только сейчас вспомнил о занятиях и проклял всю учебную программу разом.

Они привели Райли домой, рыжий дождался, пока парень соберёт рюкзак и переоденется в школьную форму. До занятий оставалось всего полчаса, и Гуаньшань составил ему компанию до школы.

Возле ворот им повстречался Цунь Тоу. Парень со вчерашнего вечера был сам на себя не похож, а, увидев их, и вовсе стал мрачнее тучи. Тянь быстро глянул на рыжего, и тот едва заметно ему кивнул. Они заранее условились созваниваться при первой же возможности и попрощались загодя, поэтому сейчас слова были не нужны.

Тянь поздоровался с лысым и двинул к школьным воротам, не обращая внимания на косые взгляды, которые на него бросали все вокруг.

— Надо поговорить, — начал Гуаньшань, глядя Цунь Тоу прямо в глаза.

— Угу, — нехотя буркнул тот.

Кажется, он всё-таки сомневался с долю секунды. На них действительно смотрели все, кому не лень, а некоторые даже перешёптывались, не стесняясь, и показывали пальцем.

— Пойдём в лапшичную, — предложил рыжий, и Цунь Тоу молча последовал за ним.

По пути не обмолвились и словом. Гуаньшань готовился к сложному разговору, который должен был предрешить всю их дальнейшую дружбу. Лысый, должно быть, думал о том же самом, но нельзя было сказать наверняка. На его месте рыжий бы обязательно разозлился. Всё-таки они знали друг друга с младшей школы и заочно числились едва ли не братьями. И хотя оба были знакомы давно, их настоящая дружба началась только после стычки с Шэ Ли. Змей хотел выбить из лысого деньги на завтраки, но Гуаньшань вмешался и, пользуясь своим положением, запретил Шэ Ли к тому приставать.

Вскоре они с Цунь Тоу поговорили, и нашли между собой много общего. Лысый был смешливым, бесхитростным и преданным, несмотря ни на что. В то время рыжего дразнили сыном преступника и обвиняли в воровстве, но Цунь Тоу лишь хмыкал на подобные выпады и неизменно ходил с Шанем и на обед, и на физкультуру. Ему было плевать на его социальное положение и на оценки в школе, они часто дурачились, прогуливали, когда представлялась возможность и вместе учились курить. Вскоре лысый стал доверять рыжему все свои тайны, и хотя последний редко откровенничал в ответ, их дружба постепенно становилась крепче.

Шань теперь испытывал угрызения совести, ведь он, в сущности, скрывал от друга собственные отношения почти пару лет, притворяясь и отводя глаза.

— Сяо Хой в курсе, почему ты забил на первый урок? — Шань вдруг вспомнил о девушке и стал корить себя ещё и за то, что не поддерживал лысого, когда тот нуждался в совете относительно собственных чувств.

Он не спрашивал об их отношениях с того случая с несостоявшейся беременностью. Они ни разу не откровенничали обо всём, что несомненно было для Цунь Тоу очень важным.

— Она – причина того, что я здесь стою, — хмуро ответил парень, когда они подошли к забегаловке.

Хозяин лапшичной расставлял пластиковые столы со стульями на улице и, заметив их, радостно замахал руками.

— Как вы вовремя тут оказались! А ну-ка, давайте, помогите! С меня бесплатная газировка! Какую захотите! — он кивнул на столы, которые ещё предстояло собрать.

Некоторое время они снова провели в молчании, но оба занятые работой. Наконец, когда со расстановкой мебели было покончено, они уселись и отвлеклись на меню, выбирая заслуженные напитки.

Гуаньшань взял виноградный лимонад, а Цунь Тоу попросил колы.

— Сяо Хой просила тебя поговорить со мной? — отпив, начал рыжий.

— Угу, — лысый тоже приложился к баночке с торчащей из неё соломинкой.