Живо вспомнился эпизод с их дракой в Гонконге и то, как Шэ Ли спросил, не полегчало ли? Он сам подставился под удар, сам согласился на это, словно только и ждал, что Тянь пропишет ему по морде!
А этот визит к Гуаньшаню поздно вечером? О чём он, блядь, думал? Чем руководствовался, когда решил спустя столько лет вдруг зайти в гости? Рыжий с неохотой рассказывал об их общении в прошлом, Тяню удалось выцепить лишь обрывки, но главным среди прочего было то, что Змей буквально следил за всеми перемещениями Шаня и держал того подле себя, словно любимую игрушку.
Возможно, этот эмоционально нестабильный ублюдок попросту пытался так с ним дружить?
Все эти мысли проели в мозгах Хэ Тяня здоровенную дыру, не позволившую мыслить рационально вплоть до позднего вечера. Остаток дня прошёл как в тумане. Гуаньшань выдал ему сумку и собаку, буквально вложил в руки поводок и попросил уйти, обещав, что напишет, как доберётся. На все попытки выяснить, что у него на уме, рыжий только отнекивался и с каждой секундой будто бы зверел.
По всем меркам выходило, что Хэ Тянь попросту испугался назревающего конфликта и сбежал. Спрятался, как распоследний трус, в ужасе от мысли, что услышит от Шаня самое страшное.
«Нам лучше закончить это».
— Блядь! — в сердцах выкрикнул Хэ Тянь, хватаясь за голову и оседая на пол рядом с диваном.
Райли осторожно подполз к хозяину и ткнулся мокрым носом к тому под локоть, жалобно скуля. Только это и вернуло в реальность: парень почесал грустного пса за ухом и подхватил с журнального столика телефон.
Гуаньшань так ничего и не написал. Уже была глубокая ночь, он наверняка добрался до той деревни, встретил маму. У него ведь были проблемы посерьёзнее, чем эта глупая провокация в школе. Однако Тяню не давал покоя их с рыжим разговор, что им пора открыться. Что если заместитель по воспитательной работе решил на всякий случай позвонить госпоже Мо и предупредить, что про её, несомненно, благовоспитанного сына в школе ходят такие ужасные слухи? Что подумает несчастная женщина, недавно потерявшая отца?
«Как ты?» — всё-таки не выдержал и написал Тянь.
Ответ пришёл минуты через три.
«Спать ложусь. Завтра поговорим».
«Как всё прошло?» — блядски тряслись руки. Радость от ответа затуманила разум, и Тянь неловко завалился на бок, кусая пересохшие губы.
«Хуёво», — написал рыжий и вышел из сети.
Что ж, по крайней мере он не молчал. Но почему не написал первым? У него вероятно был тяжёлый день, и он мог попросту забыть…
Усталость навалилась на Хэ Тяня внезапной вязкой тяжестью, все события сегодняшнего дня снова прошли через него насквозь, заполняя до краёв и доводя до крайней точки, вслед за которой, наконец, пришёл спасительный сон.
Он открыл глаза, когда Райли принялся вылизывать его ладони. Очень болела спина, кажется, Тянь отлежал себе всё, что только можно и нельзя. Из-за не зашторенных окон в комнату проникал рассвет. Будто в противовес всему, что происходит, солнечные лучи проникали в комнату, игриво скользили по дубовому паркету и заявляли о том, что день будет ясным. И по-весеннему тёплым.
Хэ Тянь с трудом отскрёб себя от пола и прошёл в ванную. Холодный душ привёл его в чувство, оставалось поесть. В холодильнике, как всегда на буднях, было шаром прокати, и он решил спуститься с Райли в кофейню на первом этаже, чтобы перекусить. Это оказалось хорошей идеей, так как пёс вместе со знакомой официанткой отвлекли от дурных мыслей, и Тянь успел впихнуть в себя несколько сырников, запив всё это крепкой чашкой кофе.
Его визитам в кафе в столь ранний час давно никто не удивлялся, а Райли был счастлив прогулке и радостно семенил за хозяином, не забывая задирать лапу у каждого куста и пожарного гидранта. Тянь брёл по улочке, ведущей к небольшому скверу возле жилого комплекса, к той самой лавке в тени раскидистых деревьев, где они с Гуаньшанем любили проводить время вдали от посторонних глаз.
Как оказалось, на ней уже кто-то сидел. Хэ Тянь успел поразиться невероятному стечению обстоятельств, как вдруг разглядел у незнакомца знакомую рыжую шевелюру.
Райли тоже его заметил, впрочем, в отличие от хозяина тут же поприветствовав радостным лаем.
Гуаньшань обернулся, и у Тяня словно все внутренности разом ухнули куда-то вниз. Ноги вмиг приросли к асфальту, он замедлился, а непонимающий всего этого промедления пёс, наоборот, начал тянуть поводок и уже захрипел от натуги.
— Ты в порядке? — рыжий подскочил с лавки, подбежал ближе и нахмурился.
— В с-смысле? — Тянь попытался говорить связно, но заикнулся и почувствовал себя донельзя нелепо.
— Ты чего такой бледный? — Шань продолжал наступление, словно они договорились встретиться здесь полчаса назад, и Тянь опоздал.
— Что ты тут делаешь? — вопросом на вопрос ответил тот.
Рыжий смутился, открыл было рот и тут же его захлопнул. Он тоже нервничал, но Хэ Тянь сперва не заметил: слишком уж сильным было впечатление от этой, якобы, случайно встречи.
— Приехал полчаса назад. Первым поездом, — пробормотал он, понурившись. — Подумал, ты спишь…
— Ты код знаешь, с каких это пор тебя волнует мой сон? — Тянь не выдержал и отстегнул от поводка рвущегося во все стороны Райли.
— Я думал, — Шань проследил взглядом за псом, который принялся носиться в высокой траве, подпрыгивая при этом на всех четырёх лапах.
— О чём? — Тянь похлопал себя по карманам и вспомнил, что оставил сигареты на тумбочке при входе.
Рыжий молча протянул ему свою пачку.
— Не написал тебе вчера… — продолжил он. — Извини.
— Да я догадался, что у тебя дел по горло, — Тянь взял сигарету и прикурил из рук Гуаньшаня.
Они переместились на лавочку и некоторое время молча дымили, наблюдая за собакой. Пёс искренне не понимал повисшего между ними напряжения и подбегал то к одному, то к другому, радостно ластясь и приглашая играть.
— Шань, я… — Тянь начал первым.
— Погоди, — внезапно прервал тот.
Снова повисло молчание, парень успел затушить сигарету носком кроссовки и потереть лицо руками, чтобы хоть немного унять бешено рвущееся наружу волнение.
— Дедушку будут хоронить завтра утром. Будут военные похороны, подготовка занимает время, — принялся вдруг объяснять Гуаньшань. — Мама ничего в этом не смыслит, зато не очень ладит с другими детьми деда, поэтому в роли парламентёра пришлось выступить мне. Я общался с ними по очереди, все разбрелись по разным домам и отказывались собраться вместе. Озлобились из-за завещания, которое дед хранил у доверенного нотариуса. Никто не знает, что там, а смотреть до даты, которую указал дед — нельзя. Кажется, он умер, как минимум, на год раньше, чем планировал.
— Ого, — только и выдохнул Тянь, растерянно поглаживая подсевшего к нему пса.
— Я заебался, если честно, — признался рыжий. — И мне стыдно, что я ничего тебе не написал, но вечером мы с мамой остались вдвоём, и я…
— Да не бери в голову, — Тянь повернулся и встретился с Шанем взглядом.
— Я ей рассказал, — тот выглядел очень серьёзным и необыкновенно бледным. Кажется, не только Тянь плохо спал этой ночью.
— Что? — тот не сообразил сразу.
Осознание пришло чуть позже, и ударило, как гром среди ясного неба.
— Что мы вместе, — просто ответил Шань.
— А мы вместе? — ляпнул Хэ Тянь и тут же пожалел, потому как лицо рыжего вмиг посмурнело.
— Опять надумал себе всякой херни? — констатировал тот. — Блядь, иди сюда, — с этими словами он сгрёб парня за плечи, неловко прижимая к себе.
Из-за разницы в росте Тяню пришлось податься вперёд и ухватиться за спинку лавочки, чтобы не повалить при этом Шаня. В нос ударил знакомый аромат, вкупе с лёгким запахом пота. Оказывается, сердце стучало, как ненормальное, у них обоих. Знакомые, уже ставшие родными ладони, принялись вдруг гладить плечи Тяня.
Однако тревога не отпустила, требовалось что-то ещё, чтобы, наконец, стало, легче. Хэ Тянь не смог успокоиться, даже когда обнял рыжего в ответ, уткнувшись носом между его шеей и плечом. Все пережитые эмоции, страхи и опасения перемешались в голове, заставляя зажмуриться, словно он до сих пор находился в кошмарном сне и никак не мог проснуться. Гуаньшань был рядом и одновременно их словно разделяла высокая и толстая стена, через которую было не пробиться.
