— Очнулся? Крепкий орешек! — мужчина усмехнулся и взял папку, закрепленную на спинке койки. — Встанет на ноги быстрее, чем я думал! — сделав несколько пометок, он проследил за тем, как медсестра отключила капельницу и измерила температуру.

— Как ты? — мама села на тот же стул, где несколько минут назад находился Тянь.

Рыжий испытал острое желание признаться ей во всем здесь и сейчас, но осёк себя.

— Все хорошо. Прости, что заставил волноваться… — пробормотал он, чтобы не пугать женщину молчанием.

— Тебе не за что извиняться! — возмутилась та. — Это ему надо просить прощения! И всей его семейке! — последнее мама выплюнула с таким презрением, будто только что вынужденно копалась в помоях.

— Ты виделась с семьей Шэ Ли? — уточнил Гуаньшань.

— Конечно! Явились по звонку директора, — женщина поморщилась. — Встретились прямо в коридоре, где как раз были все твои друзья. И, знаешь… Это здорово, что у тебя в жизни появились такие люди, — она немного смягчилась, — особенно Тянь.

— А что он? — рыжий слегка напрягся.

— Я никогда не думала, что он может так говорить со взрослыми. На секунду стало страшно… Но, оказалось, их семьи друг друга знают, и он у них на хорошем счету. Они обещали применить все необходимые меры, а его отец принёс извинения мне лично…

— Да уж, — Гуаньшань смог выдавить только это.

И без того было стыдно за все свои поступки, а теперь ещё и это. Хэ Тянь даже в таком положении проявлял невиданную тактичность. Хотя, может, дело было в его матери. Это ведь она готовилась там краснеть, а вышло иначе. В любом случае женщина едва ли не светилась от гордости, и от этого стало чуточку легче.

— Мам, — позвал рыжий. — Помнишь, мы как-то говорили о том, что я перестал рассказывать тебе, что происходит?

— Да, — женщина удивлённо на него посмотрела. — Что-то случилось?

— Почти, — он постарался как можно быстрее развеять её страхи. — Не волнуйся. Я просто хочу попросить у тебя совета.

— Спрашивай конечно! — она подалась вперёд и взяла его за руку.

— Как бы ты поступила… если бы обидела человека, который тебе жутко важен?

— Погоди, если он тебе жутко важен…

— Ну, считай, что я облажался и обидел человека, а потом понял, что не хотел этого, но всё слишком сложно, чтобы просто извиниться…

— Поговорить надо в любом случае, — мама нахмурилась и, кажется, принялась гадать, о ком Гуаньшань ведёт речь.

— Я даже не знаю, как начать разговор, — он вздохнул. — Этот человек слишком гордый. Я боюсь, что уже поздно…

— Если ты для него также важен, то он даст тебе шанс, — женщина едва заметно улыбнулась.

— Эй… — теперь нахмурился Гуаньшань.

— Не бойся признавать ошибки, если совершил их, милый, — она погладила его по ладони. — Мы все их совершаем.

— А если он не сможет простить? — рыжий осёкся.

Как будто его мама могла в этом как-то помочь! Повёл себя, как эгоистичный ублюдок, а теперь просит совета, как маленький, словно всё можно решить дружеским похлопыванием по плечу и фразой, что всё будет нормально.

— Сделай первый шаг, — она отпустила его руку. — Я думаю, он простит.

Рыжий вдруг всерьёз решил, что она поняла, о ком он спрашивал. Но мама ничего не сказала, только поправила его подушки с одеялом, и пообещала прийти завтра в обед.

Бессонная ночь, проведённая в больнице, показалась Гуаньшаню самой длинной в его жизни. Он дважды заряжал телефон, сажая его только потому, что не выключал экран, без конца обновляя сообщения в мессенджере и глядя на знакомую аватарку с зелёным значком, оповещающим, что пользователь онлайн. Хэ Тянь ничего не писал в их общий чат, зато остальных будто прорвало. Обсуждали, разумеется, Шэ Ли и его семью. А ещё слухи, что его переведут в другую школу, и что рыжего теперь защищают все, кому не лень.

От такой внезапно свалившейся на голову популярности хотелось только противно морщиться.

Гуаньшань не планировал привлекать к себе столько внимания, он сам не понял, что именно на него нашло, когда он бросился на Змея. Старые обиды вкупе с новыми? Когда-то давно он тусовался с ним в банде и занимался обыкновенным подростковым хулиганством… А что случилось потом? Шэ Ли и раньше казался ему неадекватным, но это ощущение притупилось, когда рыжий начал общаться с Хэ Тянем и ребятами… Видимо, он недооценил возможную опасность. Этот удар ножом можно было воспринимать, как намёк самой судьбы, что он где-то крупно облажался.

Хэ Тянь был онлайн, но, разумеется, ничего не писал. В их диалоге так и висело это проклятое «Нам лучше закончить это».

Лучше? Нихуя не лучше, но что предложить взамен, рыжий не знал. Хэ Тянь вряд ли к нему вернётся. Всё не станет, как прежде, это точно. Да и желания дружить с ним Гуаньшань в себе не находил, сколько не пытался.

Он хотел быть рядом, но не как школьный приятель. И дело заключалось не только в сексе, рыжий чувствовал, что проебал нечто важное, и от этого болело едва ли не больше, чем под рёбрами, где заживала рана.

Утром он спросил медсестру, можно ли ему встать и прогуляться. Та осмотрела бинты и согласилась, при условии, что он будет максимально осторожен, и рыжий с радостью заверил, что подойдет самым медленным шагом из всех возможных.

Это и вправду оказалось тяжело. Мышцы затекли от лежания в одной позе, а бинты непривычно тянули: Гуаньшань испугался, что рана откроется и у него начнётся кровотечение посреди холла больницы. Однако обошлось без происшествий, и он достиг торгового автомата, в котором взял себе стаканчик крепкого чёрного кофе. Тянь всегда пил такое, потому что мало спал, и рыжему сегодня тоже требовалось хоть немного энергии. Он собирался начать, пожалуй, самый тяжелый разговор за всю его жизнь.

— Тебе уже можно вставать с постели? — вопрос был задан в спину, но от горького привкуса кофе и знакомого голоса мигом свело желудок.

— Сказали, что можно, — хрипло ответил он, с трудом проглотив напиток.

Хэ Тянь стоял перед ним в той же одежде, что и вчера, разве что футболку сменил. По лицу было ясно, что не только рыжий вчера мучился бессонницей.

— Ты с ребятами? — было неловко спрашивать, что Тянь здесь забыл.

— Нет, — ответил тот, запнувшись. — Я один.

— А, — промямлил Гуаньшань и отпил ещё немного кофе.

— Американо? — Хэ Тянь бросил взгляд на содержимое пластикового стаканчика.

— Никак не могу проснуться.

Они отошли к зоне встреч для посетителей и пациентов. Возле панорамного окна стояли два диванчика и журнальный столик, заваленный какими-то старыми, потрёпанными журналами. К счастью, в холле госпиталя было тихо и ни единой живой души, не считая уборщицы и администратора за стойкой.

Гуаньшань боялся садиться и пошёл к окну, из которого открывался вид на небольшой садик и клумбы с цветами, прибитыми к земле вчерашним дождем. Он неожиданно отметил, что на улице сделалось ясно. Солнечные лучи, проникающие через стекло, приятно согревали.

— Погода лучше, чем вчера, — заметил Тянь, остановившись поблизости.

— Новый день, — задумчиво пробормотал рыжий.

Они замолчали, и он буквально кожей ощутил, как сильно Хэ Тянь ждёт. Непонятно только, чего именно. Он ведь пришёл сюда так рано не просто так?

— Я хотел поговорить… вчера, — Гуаньшань начал первым.

— Знаю, — едва заметно кивнул Тянь.

— Ты же ушёл, — озадаченно заметил рыжий.

— Тебе надо было отдохнуть.

— Наверное, ты прав, — согласился он.

— Почему вы сцепились? — Хэ Тянь не уточнил с кем, но всё и так было ясно.

— Он назвал меня нищенкой, — сухо процедил Гуаньшань. — Накипело.

— Понятно, — парень удовлетворился ответом и снова замолчал.

— Ты знаешь, мы с мамой иногда ездим к отцу, — продолжил рыжий. — Обычно я стараюсь говорить ему, как у меня дела, потому что она очень радуется, что мы продолжаем общаться… Хотя нормальным такое общение не назовёшь. Последний раз речь зашла о моих друзьях и о том, есть ли у меня кто-нибудь.

Гуаньшань отпил немного кофе. Он и без него проснулся, но сейчас напиток удобно маскировал дрожащие руки.