Он остановился в баре на входе в магический переулок. Благо у него были с собой средства, которых, к сожалению, имелось не так много, ведь сама магическая валюта значительно подскочила со времён середины двадцатого века, но имеющихся денег хватило бы провести несколько ночей в самой простой комнате и не умереть с голоду. Дальше нужно было что-то придумать.
Расположившись на втором этаже в предоставленной комнате, Том взялся изучать последние новости, вчитываясь в каждую строчку и не пропуская ни единой мысли. Спустя час он пришёл к выводу, что мир в 1997 году был ничем не лучше мира 1947 года, и если тогда всех в ужас вводил тёмный волшебник Геллерт Грин-де-Вальд, то теперь страх нагоняет он — лорд Волан-де-Морт, или, как по-другому все его называют, Тот-Кого-Нельзя-Называть. Что за идиотская привычка у людей бояться произносить его имя? Какими страшными делами он так прославился, что никто даже не называет его по имени?
Было забавно, но и тревожно.
Кем он стал? Тёмным волшебником, пугающим всё магическое сообщество? Ради какой цели? Чтобы убить какого-то мальчишку, что крутится под носом у Дамблдора? Том ничего в этом ещё не понимал, но успокаивал себя одной единственной мыслью, которая заключалась в том, что лорд Волан-де-Морт, в силу своего возраста, должен быть более логичным, сообразительным, предприимчивым, и точно знал, что делает.
Продолжая изучать магические публикации, он также выяснил, что Гарри Поттер — мальчик избранный, и на него надеется всё общество. Это даже вызвало смех, что тот паренёк, который не смог защитить Гермиону от похищения и победить Тома в поединке, с учётом, что подростков было трое, является надеждой и опорой для всех волшебников. Какой дурак придумал этот бред, что Гарри Поттер — избранный?
Внезапное волнение окатило его как из ведра ледяной водой. Том почувствовал нервозность и тревожность. То были чувства Гермионы, которая в это время находилась где-то в школе, и, глядя на свои часы, Том понимал, что приблизилось празднование победы в межфакультетской игре по квиддичу в гостиной Гриффиндора. Она что, решила составить друзьям компанию? Едкие и пронзительные чувства вызвали в нём мгновенную вспышку необузданного тепла, и Том невольно крепко сжал газету в руках, сминая бумагу. Тепло жалило и плавило его сущность, требуя срочного выброса наружу, оно требовало прикоснуться к другой своей части, соединиться и задавить всю взволнованность, что сейчас трепетала в душе у Гермионы.
Том подался вперёд, наклоняясь к полу, его рассудок стала туманить злость, но она не имела яркой формы проявления, потому что тепло плавило его ещё сильнее, навевая образ Гермионы в голове и вызывая странное чувство в сердце. Что это?
Ему захотелось прямо сейчас же встать и найти Гермиону, схватиться в неё, ощутить пальцами тепло человеческого тела и пронзить ими, как зубчиками расчёски, спутанные волосы. Внутри колебалась какая-то птичка, которая билась о стенки, чтобы вырваться на свободу, но раздражение не давало ей вылететь, грозно скалясь, как тигр.
Том резко подскочил со стула, закрыв своё лицо ладонями, и пальцами стал жёстко сдавливать лоб. Он мечтал, чтобы Гермиона сейчас же успокоилась и перестала сеять в своей голове панику по непонятным ему обстоятельствам.
— Твою мать, Грейнджер, возьми себя в руки! — прорычал Том, обрушив кулаки на комод.
Всем своим весом он облокотился на поверхность, пытаясь преодолеть жжение своей сущности. Магия зудила, но в сердце колебалось ещё какое-то чувство, не дающее ему покоя. За одну минуту терзаний Том успел проклясть всё, что только можно, в том числе себя и Гермиону, которая никак не могла совладать с собой. Что за наказание?!
Он чувствовал, как в ней магия начинает трепетать в ответ, вызывая тоску, стремившуюся заглушить напряжение и тревожность. Гнетущие чувства куда-то отступали, и Том стал ощущать, что и в нём остаётся только тепло, которое так же преображается в тоску. Замкнутый круг, который сложно разорвать и выбраться из него.
Том запрокинул голову назад и, тяжело вздохнув и закрыв глаза, попытался собрать в себе всё самообладание, надеясь, что Гермиона прочувствует его выдержку и переманит её себе, дабы взять себя в руки. Кулаки разжались, и пальцы проскользнули к краю комода, схватились в него и до боли сжали. Том очень глубоко дышал, пытаясь обуздать все плавящие его чувства, и, наконец, спустя некоторое время у него это получилось. Гермиона уловила его равновесие, сдержанность, и её магия стала затухать. Том открыл глаза и посмотрел перед собой на стену. Если так будет всегда, то с этим что-то нужно делать, и немедленно.
Он схватился в последнюю газету, которую читал, быстро накинул пальто, не удосужившись даже застегнуть его, и вылетел из комнаты. Спустившись вниз, Том стремительно пересёк помещение, вышел в переулок и тут же трансгрессировал. У него была идея, как добраться до Волан-де-Морта, но стоило надеяться только на удачу.
Здесь было так холодно, что пар выходил изо рта. Снег в этом месте разгулялся вовсю, кружась с порывами ветра, заметая тёмную дорожку, ведущую к высокой железной ограде, за которой виднелось большое поместье. В некоторых окнах едва было видно, как плясал огонь, отражая своё тёплое свечение на стёклах. Том устремился к воротам и, оказавшись в шаге от них, достал палочку и тихо прошептал заклинание. Ворота не поддавались, но тот обратил внимание, что тёплое свечение в окне потухло: чья-то фигура затенила его, заметив незваного гостя.
Том принялся ждать, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь по сторонам. Кругом стояла полнейшая темнота, небо походило на чёрный рисунок, усыпанный белыми пятнами снега. Прошло несколько минут, прежде чем дверь дома отворилась, и на пороге появился человек.
Волшебник направил палочку в сторону Тома, освещая её концом путь, а когда он приблизился, низкий мужской голос произнёс:
— Брось палочку и руки за голову.
Том слегка удивился и, выдыхая пар, ответил:
— Это так теперь принято встречать гостей?
— Рот закрой и выполняй, что я сказал!
— На моём месте слишком опрометчиво отказываться от оружия, — слабо усмехнулся он в ответ.
Внезапно дёрнулась вспышка перед глазами, но Том среагировал молниеносно, отбивая обезоруживающее проклятье.
— Мне нужен мистер Лестрейндж, — твёрдо произнёс он.
Мужчина сделал несколько шагов к Тому и замер, пытаясь вглядеться в его лицо, что дало отличный шанс и ему разглядеть волшебника. Его глаза были чёрными и зловещими, и они так жадно разглядывали Тома, что тот даже немного нахмурился, но с места не сдвинулся и не опустил палочку.
— Ты министерский? — усмехнулся мужчина, тряхнув волосами и показав свою насмешливую беззубую улыбку.
— Я не из министерства. Мне нужен Лестрейндж. Ральфус Лестрейндж.
Мужчина некоторое время стоял неподвижно, затем разразился громким смехом. Том нахмурился ещё сильнее и дёрнул своей головой.
— А зачем он тебе?
— Он здесь или нет? — требовательно задал свой вопрос Том.
— Он сдох много лет назад. А ты?.. — мужчина оглядел его с ног до головы и продолжил: — С какой целью пришёл? Откуда знаешь, где жил Лестрейндж?
— Вы его сын? — продолжал игнорировать вопросы Том.
— Хм…
— Если да, то могу поговорить с Вами, — доверчиво отозвался он.
Мужчина зловеще засмеялся и вскоре произнёс:
— Ну, проходи.
Ограда без скрипа раздвинулась, волшебник указал рукой пройти вперёд, и Том опасливо обошёл его, искоса поглядывая за чужой волшебной палочкой. Мужчина ещё некоторое время скалился в улыбке, затем поравнялся с гостем, и оба, пройдя всю дорожку, зашли в дом.
Том тут же огляделся, припоминая эти высокие тёмные стены, от которых веяло величественностью. За всю свою жизнь ему доводилось быть здесь несколько раз, но из воспоминаний он точно мог сказать, что дом изменился — стал более мрачным и подавляющим. Мужчина указал на вход в первую залу, которую раньше Лестрейнджи использовали для приёма гостей, и, видимо, с тех пор ничего не изменилось в порядках этой семьи. Том тихо прошагал к высоким дверям, по-прежнему следя за каждым движением волшебника, и оба зашли вовнутрь.
