— Гермиона, бей его! — выдохнул Гарри, тряхнув головой, чтобы прогнать от себя волшебство.

— Ты же знаешь, что я всегда лгу. Я всегда ставлю цели выше тебя, так к чему такие жертвы? Неужели ты думаешь, что у тебя получилось приручить меня?

Лже-Риддл опустил глаза и как-то лениво отвернулся от Гермионы, а затем склонил голову вбок и снова показал улыбку, обращаясь к ней с тем же приторно-невинным голосом:

— У тех, кто владеет крестражами, нет сердца, и ты это знаешь. У него его нет, но… хочешь, мы повторим снова те дни, когда моё сердце ещё способно стать твоим? Только я не буду тебя мучить, обещаю…

Гарри уже молчал, слушая голос, как какую-то колыбельную, ничего не понимая из услышанного. Гермиона медленно стала опускать меч, лишь Том снова тряхнул головой, сбрасывая магическое очарование, и быстро подошёл к Гермионе, взяв её за плечи и выпустив часть своего тепла. Та вздрогнула, сморгнула пелену в глазах, и Том остро почувствовал, как слабость и разочарование нахлынуло на Гермиону.

— Та часть, которую ты любишь, находится только здесь, в этом времени, но ты заблуждаешься, решив, что встретишь её в моём прошлом. Там я другой, а здесь я такой, каким ты меня любишь. Так может быть, тебе стоит перестать идти к невозможной цели и остаться здесь, со мной? Гермиона, мы оба знаем, что ты без меня не сможешь, верно?

Фантом прошёл ближе по дорожке из антрацитовой дымки и, как всегда это делал Риддл, протянул открытые ладони, приглашая вступить на его сторону.

Том резко схватился ей в плечи и легонько встряхнул, а затем прикоснулся губами к щеке и тихо прошептал:

— Я здесь, Гермиона. Это без меня ты не сможешь, а не без него. Он крестраж, точно такой же, который тебя мучил, а я настоящий.

Та наконец шелохнулась и посмотрела в сторону настоящего Тома, вместо разочарования чувствуя его тёплым и необходимым, затем перевела взор на дымчатого Риддла и, сделав шаг вперёд, размахнулась и приготовилась ударить, как тот выставил руку и со взглядом, полным тоски и разочарования, проникновенно произнёс:

— Гермиона! Милая, неужели ты не хочешь начать всё сначала? Неужели ты не хочешь пройти заново это время, только без этого всего? Неужели ты не любишь?..

Гермиона дрогнула рукой и сдавленно прошептала:

— Я хочу избавиться от этого.

Меч вонзился в медальон, и дымка громко засвистела, рассеивая облик Тома и уплотняясь в самые чёрные тучи, а затем, собравшись возле медальона, взорвалась в воздухе и стала расстворяться на глазах.

Гермиона обернулась на Гарри, который продолжал очарованно стоять на снегу, а затем оживился и тихо выдохнул:

— Что… Что это было?

— Я не знаю, Гарри. Похоже на то, что этот крестраж должен говорить всё что угодно, лишь бы обласкать слух.

— Звучало это действительно волшебно, — ответил Гарри, опустив голову, затем поднял её и с улыбкой проговорил: — Мерлин, Гермиона, мы это сделали!

Её друг кинулся к ней и заключил в объятия, подняв над землёй, отчего та взвизгнула и засмеялась.

Когда Поттер отпустил её, он спросил:

— Наверное, стоит убрать в твою сумочку эти огрызки. Не оставлять же это здесь, верно?

Гермиона кивнула, отдавая меч Гарри, и, пока друг собирал части медальона, она обернулась в ту сторону, где должен стоять Том, показав взгляд, полный какой-то щемящей тоски, которая очень медленно стала подступать к чувствам Тома.

Он отвернулся от неё и пошёл обратно к проруби, чтобы поднять свой плащ, бросил взгляд на другую сторону берега, где должен находиться Уизли, и убедился, что тот ещё пребывал в отключке. Отряхнув одежду от снега, Том вернулся к палатке и прислонился к дереву, мечтая о сигарете, которая явно снимет с него напряжение.

Выходит, они наконец-то достигли какого-то результата: меч найден, а крестраж уничтожен.

Том не ожидал, что крестраж способен так сильно воздействовать, вводя в заблуждение и остро ударяя словами в самые уязвлённые места. Хоть Гермиона не таскалась с крестражем, зато Том слишком много провёл с ним часов, чтобы тот прощупал то, что представляет из себя Гермиона. Вызывало нервный смех то, что она сама почти год назад попала под действие крестража, который был куда умнее и хитрее, чем медальон, превратившийся в крестраж в более юные годы, и если сейчас что-то вызвало в ней колебания, то у Грейнджер просто не было шансов хоть как-то сопротивляться диадеме.

Очень скоро она вышла из палатки, пристально всматриваясь в ночь. Под её глазами были видны синяки, однако радужки ярко блестели в темноте, отражая её возбуждение.

Слишком многое им пришлось пережить за последние сутки.

Том подошёл к ней и с хрипом быстро шепнул:

— Собирайтесь, мы не можем здесь больше оставаться.

Гермиона кивнула и вернулась обратно к Поттеру, чтобы призвать того собираться, пока Том высушивал заклинанием одежду.

Когда всё было готово, Гермиона взяла за руку Гарри, и Том трансгрессировал в новое место, подумав о том, что не позволит ни в коем случае Рону вернуться.

***

На следующий день ребята долго отсыпались. Том проснулся первее всех, быстро закинул в себя приготовленную вчера еду и за книжкой со сказками Бидля принялся ждать, когда очнётся Гермиона.

Пришлось ждать не менее двух часов, прежде чем она зашевелилась, поднялась с кровати и огляделась. Том отложил от себя книгу, подошёл к ней и хлопнул по плечу, а после направился к выходу из палатки.

На улице было ясно, лежащий кругом снег ярко переливался под холодными солнечными лучами, играя бликами на деревьях от слабого ветра. Том отошёл от палатки на несколько метров и вдохнул морозный воздух, от которого почувствовал першение в горле — очень неприятно было заболеть, хотя Том не сомневался, что после такой вылазки не будет чувствовать себя в порядке.

Гермиона объявилась минут через десять, полностью сменившая одежду и с вычесанными волосами, убранными в хвост, однако залёгшие синяки под глазами никуда не исчезли. Том дождался, когда она подойдёт ближе, положил ей руку на плечи и повёл рядом с собой вглубь леса, куда практически не попадало солнце.

— Твои кошмары не давали по ночам мне спать, — хрипло произнёс он.

— Я ожидала чего угодно, но только не то, что из крестража выйдешь ты и начнёшь заговаривать мне зубы, — покачала головой Гермиона, а затем более озабоченно спросила: — Ты заболел? Почему не сказал?

— Вряд ли это хорошая идея, если бы к твоим кошмарам прибавилась ещё моя болезнь, — тихо усмехнулся тот.

— Том, ты не понимаешь, что ты мог застудить лёгкие? А если пойдут осложнения? Извини, но у меня не такая большая аптечка, чтобы лечить более тяжёлые заболевания, — нахмурилась та, глядя себе под ноги.

— Мне достаточно таблеток от жара и от зуда в горле. Найдутся?

Гермиона кивнула, сначала посмотрела в сторону, затем обернулась, чтобы убедиться, что они далеко ушли, и произнесла:

— Сними чары.

— Уже не боишься? Или так сильно хочешь меня увидеть? — усмехнулся тот.

— Я хочу тебя осмотреть.

Том снял с себя чары невидимости и предстал перед ней с растрепанными волосами в чистой одежде, однако у него не было таких уставших глаз, как у Гермионы, хоть и чувствовал он себя уже давно замотанным от вечной беготни и курьёзных ситуаций. Он знал, что придётся быть осмотрительным, скрываться от чужого взора, рыскать по лесам, гротам и полям, но чтобы убегать от Волан-де-Морта и его змеи, быть узнанным Поттером, а после бить морду Уизли и вытаскивать Поттера из ледяного озера, более того, уничтожать после всего ещё и крестраж, — и это всё за пару дней! — не слишком ли много взвалилось на их плечи?

Гермиона была настолько уставшей, что, казалось, она начала жить по инерции: с утра кофе, затем смена места, готовка еды, отдых до вечера, а потом дежурство. И так каждый день, только обязательно добавлялись какие-то необычайные ситуации, из которых приходилось выпутываться. Даже сейчас она вполне рисковала, попросив Тома снять дезиллюминационные чары, зная, что Гарри может проснуться и пойти на поиски подруги.