– Я подготовил воду, если что, – добавил Хорошо-Знает-Болота, подмигнув жёлтым глазом. Бегущая недавно уехала в Рифтен, а я удивлялась, когда она успела раздобыть шкур для продажи. Может, перекупила у охотников?

Аргониане тихо радовались скорому отъезду чересчур задержавшихся гостей, но, несмотря на то, что мы клятвенно обещали заплатить им за гостеприимство, они не слишком надеялись на это. Даже уверения жреца Мары не помогали.

– Кисть расслабь, – посоветовал Эрандур, глядя, как в очередной раз проваливается попытка сотворения пламени. – Такое ощущение, что ты пытаешься кого-то схватить…

– За яйца, – тихонько вставила Шави, отложив шитьё.

Аргониане сипло засмеялись, я обиженно плюхнулась на спальник.

– Я не это имел в виду, – данмер попытался скрыть улыбку и присел рядом, мягко дотронувшись до моего запястья. – Огонь – вольная и опасная стихия, ты должна подчинять её не усилием, а желанием.

– Желанием? – расслабив руку, вопросительно посмотрела на жреца.

– Вся Школа Разрушения построена на контроле природных стихий и, как следствие, собственных эмоций. Ты творила Пламя раньше, когда была озлоблена или напугана, но эти эмоции, как и огонь, не поддавались контролю, поэтому магия ускользала, или, напротив, вырывалась на свободу с силой, с которой ты не могла совладать.

– Почему мне в Коллегии не прочитали такую лекцию?! – искренне возмутилась я.

– Чувства сдерживает разум и обращает в магию. Попробуй.

Повторив все действия в прежней последовательности, я ощутила разве что огонь внутренней злобы на себя – такая слабая, что даже не могу сотворить элементарное Пламя! Эрандур, не отпустивший моего запястья, наверняка, ощутил участившийся пульс.

«Нужно думать о пламени!» – приказала себе, открыла глаза и увидела на руке пляшущий огонёк, который не норовил погаснуть или соскочить.

Данмер отпустил мою руку и довольно кивнул, явно гордясь первым достижением ученицы.

– Направь его на очаг, а то гаснет, – предложил Хорошо-Знает-Болота. – А я на всякий случай наполню ведро…

Озорно пляшущий огонек маленькой победы на ладони, выплеснулся на тлеющие поленья, стоило мне направить силы вперёд. Ровный поток жара волной прокатился по венам, и я от восхищения взвизгнула:

– Сработало!

– Надо же, даже вода не пригодилась! – аргонианин поставил ведро на бочку. – Поздравляю!

Раздались редкие аплодисменты жителей блока, и я, подобно актрисе, с улыбкой откланялась.

«Ну, теперь держись, Хайфнир, задумаешь руки распускать – спалю!»

Думать о том, что стала мастером Школы Разрушения было приятно. Неприятно то, что я им не являлась.

***

Поздним вечером пятнадцатого числа месяца Заката Солнца разглядела на фоне багрового Массера, окружённого светом полярного сияния, высокие стены крепости Дунстад. Возвращение сюда нервировало и вынуждало вздрагивать от любого шороха или слишком резкого движения наёмников на стенах.

Постовые, заметив две приближающиеся повозки, приготовили луки к выстрелу.

– Кто такие? – грубоватый и слегка простуженный женский голос походил на отрывистый лай.

«И впрямь псы», – вспомнились мне слова Акари.

– Добрые друзья вашего господина, – миролюбиво ответила сидящая на козлах караванщица.

Охранники опустили луки и принялись отодвигать в сторону ограждение из кольев. Проезжая сквозь арочные врата, я скрыла лицо в тени капюшона.

– Вы не одни? – увидев с каджитами попутчиков, женщина посуровела. Не видя её лица в полумраке, удавалось различать только интонации голоса да очертания меховой брони и изогнутого имперского лука в руках. Не составило труда догадаться, откуда он взялся.

– Дороги не безопасны, вам ли не знать, – отозвалась Акари, встав на нашу защиту.

Охранница коротко усмехнулась:

– С каких пор караваны боятся дорог?

– С тех пор как война приманивает к ним падальщиков, – у каджитки были готовы ответы на любые вопросы, поэтому постовые отстали.

Караван расположился во дворе форта, лошадей отвели к крытой конюшне. Ночевать в шатре было уже не впервой – дорога заняла чуть больше времени, чем в прошлый раз, из-за укоротившихся дней. Поэтому сумерки прошлого вечера мы с караваном пережидали в лесу, слушая каджитские сказки у костра. Запомнилась история про кошку и богиню Мару, которая превратила животное в девушку, чтобы та могла любить человека. Всё закончилось тем, что инстинкты взяли верх над кошкой, и богиня вернула ей прежний облик. Даже жреца удалось озадачить этой историей, после чего он ушёл в глубокие философские думы и простоял на страже почти всю ночь.

Пара других каджитов – торговка Зейнаби и страж Дро’мараш принялись готовить место для костра и ставить шатры для ночлега, и я присоединилась к работе. Эрандур быстро подпалил хворост магией, и бандиты, до этого не обращающие на нас никакого внимания, заметно напряглись, косо поглядывая в сторону каравана.

Акари и Карджо удалились в «Неловкий саблезуб» заключать сделку, а я устроилась у костра, чтобы согреть окоченевшие руки. Каджитам удобнее – их покрывала шерсть, а у меня даже перчаток тёплых не было.

Когда караванщица вернулась с хлебом и мясом, то, передав пищу Зейнаби, поманила меня за собой в только что установленный шатёр, схватив с повозки небольшой холщовый мешок. Я обречённо последовала за ней, встретившись вдруг с обеспокоенным взглядом данмера. Кивнув ему, чтобы не волновался, хотя саму чуть ли не тошнило от ожидания, я скользнула за опущенный полог. И оказалась напротив Акари.

Она протянула мешок, не уточняя, что именно в нём находится, и раздала ценные указания:

– Матушка Нинья велела тебе прийти в башню, в покои Хайфнира, и передать ему товар лично в руки. Деньги уже получены.

– Почему это должна делать именно я? Что если Эрандур унесёт? Или передадим через кого-нибудь из подручных главаря? – это была последняя попытка избежать незавидной участи.

– Акари понимает, что тебе страшно. Хайфнир – опасный человек, он не доверяет никому, и велел, чтобы ему доставили посылку лично. Странно, но он настаивает, чтобы это была ты.

– Матушка Нинья… – я задумчиво повторила имя, произнесённое каджиткой. – Седая лохматая женщина в откровенном наряде? Не она ли подбирает ему любовниц?

Караванщица утвердительно кивнула, а её глаза сверкнули изумрудами.

– У нас с ней некоторого рода личные счёты, – не думала, что мне отзовется таким боком прошлый побег от главаря. – Ты же понимаешь, что эта… матушка заодно хочет подложить меня Хайфниру?

– Нинья его мать.

– Что?!

Думала, ноги не удержат, но отшатнулась и устояла, чувствуя, как сердце подпрыгнуло до горла. Получается, я Ваббаджеком мамашу главного бандита стукнула! Понятно, что теперь, в лучшем случае, выползу еле живая из его кровати. Когда только она успела меня разглядеть? Неужели так хорошо запомнила?

Потом дошло – она вовсе не меня запомнила, а посох. Артефакт Шеогората не самая обыкновенная вещь, с такими палками по Скайриму не шастает всякий встречный-поперечный! И теперь сила Безумного Лорда меня не спасёт.

– Акари, что делать? Он же убьёт меня! – пропищала я, в ужасе глядя на каджитку.

– Постарайся, чтобы этого не случилось. Будь хитрой и храброй!

Напутствие караванщицы помогло слабо, я убрала контрабанду в рюкзак, выбежала из шатра и замерла напротив жреца, греющегося у огня.

– Эрандур, – когда обратилась к нему с намерением чуть ли не огласить последнюю волю, данмер заинтересованно поднял голову. – Это было славное приключение. Когда прибудешь в Данстар, пошли Брелине весточку… – голос дрогнул. – Напиши, что я погибла героем при… сражении с армией великанов… или что-нибудь в таком роде.

– О чём это ты? – он встал и, обойдя костер, остановился рядом.

– Прощай! – выдохнула я, направляясь в сторону башни, но данмер последовал за мной.

– Глупость какая, – проворчал он. – Думаешь, я позволю тебе подвергнуться неоправданному риску?

Остановившись, я печально посмотрела на друга и ощутила, как подрагивает нижняя губа. Эрандур выглядел взволнованно и немного зловеще – тонкие брови опустились на глаза, а невероятно хмурое выражение лица придавало ему облик не доброго жреца, а коварного колдуна, задумавшего хитрое и очень жестокое убийство. Как жаль, что здесь он ничем не может помочь.