– Ну, хоть не вампир, – благодарно выдохнула, глядя на ночного гостя. Альтмер мягко улыбнулся.
– Пора! – произнеся всего одно слово, Псиджик исчез. Растворился, шагнув в гремящую воронку портала, а я с перепуга рывком села на кровати.
– Пора… – выговорила, пробуя слово на вкус, и пнула пса. – Вставай! Они говорят – пора!
– Кто говорит? – Барбас лениво открыл глаза, в недоумении подняв бровь. По крайней мере, на его морде начерталось нечто напоминающее именно это.
– Псиджик! – радостно чирикнула я, не понимая, чему конкретно радуюсь. Тому, что таинственный орден соизволил обо мне вспомнить?
Пёс спрыгнул с кровати, а я только свесила ноги вниз, в ожидании, когда онемение спадёт, потом быстро обулась, выскочила в зал таверны и продолжила бормотать как безумная:
– Пора. Пора! Пора…
========== Глава пятидесятая. Призраки прошлого ==========
– Ну и как это втыкать? – разомкнутое с одной стороны резное кольцо-ключ оттягивало руки ощутимым весом металла, из которого было сделано. Ухватив его покрепче, чтобы не уронить, разглядывала массивные треугольные врата, испещрённые нордскими узорами, и пыталась приставить кольцо к паре отверстий на уровне предполагаемого замка.
– Повыше и слегка надави! – со знанием дела посоветовал Барбас.
Я с раздражением посмотрела на пса-даэдра, а потом перевела обжигающий гневом взгляд на пьяного жреца, пошатывающегося на лестнице с мечом в руке и якобы высматривающего снежных троллей.
Дело, к которому так долго готовилась, стремительно приближалось к полному провалу. А тот, на кого я всегда рассчитывала, подкинул такую подлость! Напился с вечера так, что поутру ещё оставался пьян, и хоть бы объяснил причину, но нет. Молчал, смотрел хмуро и готовился раздавать тумаки нежити и троллям, источая вокруг аромат совершенно не подходящий жрецу.
Приподняв кольцо повыше, сопоставила его с отверстиями и прижала, как советовал Барбас. Ключ действительно подошёл к углублению, я надавила, и он, соприкоснувшись с поверхностью врат, словно утонул в них. Что-то внутри стены ударило, заскрежетало, загремело, точно камни начали противно тереться друг об друга.
Пёс-даэдра отбежал подальше от врат, приходящих в движение.
– Джулия, отойди! – Эрандур быстро оказался рядом и, взяв меня за локоть, оттащил назад.
Врата, громыхая, опускались вниз. Запечатанный город открывался, вынося из древних подземелий нам в лица запахи пыли, тлена и воющий ветер.
В спину вдруг ударила яростная вьюга, колючие снежинки понеслись во мрак, а перед глазами мелькнуло то ли видение, то ли воспоминание. Шесть призрачных фигур однажды вступили во тьму в поисках могущества и канули в бездне.
Я потрясла головой, сглотнула застрявший в горле комок и смело шагнула вперёд. Помирать так с гордо поднятой головой, теперь смысла убегать нет.
– Ты видел что-нибудь? – на всякий случай поинтересовалась я у данмера, неровно двинувшегося следом за мной.
– Нет, – глухо прозвучал его голос из-под шлема. – Ты что-то заметила?
– Показалось…
За вратами расстелился широкий коридор с уходящим в неразличимую высь потолком. Темноту возле входа слабо рассеивал дневной дневной свет. Неровный полукруг света замер на пороге как полный восторга пес, которого пустили в комнату, где он еще не бывал, но давно мечтал. Эрандур зажёг факел, а я размотала ткань на гарде Сияния Рассвета и на всякий случай призвала огонек.
Вдоль стен коридора кое-где ютились древние чаши жаровен, украшенные ковкой, но масло в них давно испарилось, и осталась только покрытая пылью зола. Эхо шагов разрушало тишину, властвующую здесь неизвестно сколько лет. Путь плавно сворачивал вправо, ведя в неизведанные холодные глубины старинного города. Барбас, как самый смелый и бессмертный, побежал впереди, обнюхивая пол и углы, как вдруг стены сотряс громовой голос, заговоривший на неизвестном языке. Слова содрогали древнее строение в такт слогам. От них трепетало всё: мой слух, мои кости, но сильнее всего голос отдавался в центре груди и коленях. От громыхания камней и певучей интонации говорившего, захотелось закрыть уши. Обернувшись, я вдруг увидела, как врата поднимаются вверх, перекрывая выход.
Онемев от ужаса, осталась стоять столбом и таращиться на уменьшающийся треугольник слепящей белизны зимнего дня. Вьюга напоследок бросила в коридор горсть снежинок, и выход затворился, запечатав и погрузив Лабиринтиан во мрак.
– Вот теперь мне страшно, – проронила я, а ноги, налившиеся тяжестью, буквально приросли к полу.
Барбас вернулся ко мне и сел рядом, склонив голову набок.
– Ну что, так и будем время терять? Идём! – нетерпеливо выпалил он. – Уверен, где-то должен быть другой выход.
– Прямиком в Этериус? Или куда? – я со вздохом повернулась к нему, но пёс выглядел так, словно ничего не случилось.
– Полагаю, переживать о последствиях поздно, – философским тоном выдал жрец. – Теперь только борьба.
– А ты браги с собой не взял, случайно? – жалобно взглянула на друга, нерешительно сделав шаг к нему.
– Есть немного, – он снял шлем, после чего скинул с плеч рюкзак и достал меха, заполненные далеко не элем.
– Правильно! – иронично поддакнул Барбас. – Напейтесь так, чтобы не запомнить, что произошло! Люди ведь забывают, верно?
– Забывают, – подтвердил данмер, протягивая мне брагу. Я откупорила пробку и сделала всего один глоток настолько крепкого пойла, что глаза непроизвольно заслезились, а горло запылало.
– Как ты это пьёшь? – откашливаясь и утирая губы, вернула пойло владельцу.
– После первой бутылки, как воду. Вкус пропадает, – признался Эрандур, отпил немного и даже не поморщился.
– Ты уже пьян, – поспешила напомнить ему, почувствовав, как жгучая храбрость заструилась по жилам.
– Не настолько, чтобы не удержать меч, – парировал он, убирая меха в рюкзак.
– А что Мара об этом думает?
Жрец промолчал, не желая говорить о богине. Может, надеялся, что она в эти моменты за ним не подглядывает?
– Отлично, – кисло заметил пёс-даэдра, устремляясь дальше по коридору. Я сплюнула под ноги горечь и решительно пошла следом, сжимая рукоять меча. Эрандур потушил факел – оказалось достаточно и моего света, тем более что факел, как правило, горит не больше часа, пока на обмотке сохраняется масляная пропитка.
Коридор завершился препятствием. Покрытая ржавыми пятнами и потемневшая от времени решётка перекрывала выход, Между толстыми прутьями был виден просторный зал с проломленной крышей, сквозь которую туда проникал слабый дневной свет. Справа на стене торчал рычаг, поднятый вверх, что недвусмысленно намекало на то, что необходимо сделать, чтобы пройти дальше.
Барбас звонко гавкнул и указал лапой на замок.
– Догадалась уже, – покосившись на него, я потянула рычаг на себя, но он не поддавался. Древний механизм, похоже, застопорился от времени и пыли. Металл обжигал руки неприятным холодом, и скоро Эрандур присоединился к моим попыткам сдвинуть с места переключатель. Рычаг со скрипом опустился вниз, за стеной, что-то щелкнуло, зашипело, и решетка сдвинулась вверх, оставив в самом верху дверного проема напоминание о себе в виде острых зубев.
– Прошу, проходите! – усмехнулся пёс, пробегая через открывшийся ход.
– Мы-то пройдём, – вздохнула ему вслед. – Главное, чтобы вышли.
Эрандур промолчал и быстро прошёл в зал, опережая меня и высматривая ловушки, хотя было сомнительно, что он в таком состоянии может что-то отыскать или заметить.
Только я переступила порог зала, как громовой голос вновь сотряс стены Лабиринтиана, и вновь не получилось разобрать ни единого прозвучавшего слова. Отрывистый говор смутно напомнил мне вопли драугров, но это открытие мало чем помогало.
Воздух заполнила магия, окружившая не замеченные через решетку горы костей. Теперь войдя в зал, разглядела, сколько здесь останков. Кости рук и ног плотным костяным ковром покрывали немалой площади пол, то здесь, то там возвышались кучи реберных костей, черные глазницы сотен черепов жадно наблюдали за незваными гостями. В центре над костяным ковром возвышался пологий холм. Невесомые вихри оттенка индиго подняли кости вверх. Скелеты обретали целостность, а их пустые глазницы запылали ледяным огнем. Мертвецы подбирали ржавое оружие и двигались, ведомые поднявшим их некромантом. Если тот, чей голос звучал, действительно таковым являлся. Меня никто не предупредил, что находится в недрах этого древнего города, но нежить, впрочем, оказалась ожидаемым противником.
