Жрец уже снял перчатки, отстегнув ремни, повесил на спинку стула капюшон и принялся избавляться от наплечников доспеха. Мне с этим было проще – положила вещи, стащила сапоги с гудящих после долгого путешествия ног, упала лицом на кровать, раскинув руки, и довольно выдохнула.

Раздался тактичный стук в дверь – две служанки с бадьями прибежали подготовить ванну. Молодые девушки украдкой стреляли глазками, пока данмер продолжал методично складывать части доспеха на пол, отстегивая ремешки и крепления одно за другим.

– Если бы ты меня научил, как это делать, то получалось бы быстрее, – подметила, перекатившись на живот и приподнявшись на локтях. – Вечно ты очень долго копошишься с этими железками.

– Не терпится увидеть меня в поддоспешнике? – не отрываясь от своего дела, спросил Эрандур.

Я засмеялась, а служанки между тем, не встревая в разговор, продолжали сновать туда-сюда. И не прекращали украдкой подглядывать.

– Дело не в том, что… – мысль потерялась, потому что краем уха я уловила из-за двери девичье хихиканье. – Просто, я бы могла стать твоим оруженосцем. Ну, знаешь, как в старину. Рыцарь ходит весь такой напыщенный, в тяжёлой броне, а рядом оруженосец, который помогает ему со всем справляться.

– Хочешь сказать, я напыщенный? – прищурился друг, принимаясь за ремни нагрудного панциря.

– Не-а, потому что у тебя нет оруженосца. – Помолчав, добавила: – Иногда, – затем перевернулась на бок, заложив руку под голову, и продолжила наблюдать за процессом снятия брони. – Да, мне определённо надо научиться.

Когда служанки закончили с ванной, над водой поднялся пар, а украшенные тонкими морозными завитками окна в комнате вмиг запотели.

– Всё готово! Приятного отдыха! – сообщила одна из девушек и убежала.

– Спасибо! – сказала ей вслед, ещё не забыв, что такое трудиться в солитьюдской таверне, когда здесь куча постояльцев. «Гарцующая кобыла» кажется тихим местом.

Теперь мне не давали покоя мысли, что можно сэкономить на воде, если мыться вдвоём, но оглашать их не решилась. Я же знала ответ на этот вопрос.

Данмер надел рясу поверх рубахи и направился в зал, оставив меня одну с горячей водой и шансом почувствовать себя в покое и безопасности. Так и лежала в ванне, задрав ноги кверху, оттиралась от грязи мочалом, грелась и пыталась привести в порядок волосы, думая, что надо стричься короче, чтобы они не выглядели как торчащие колтуны.

Потом, когда вода остыла, пришлось покинуть место, переставшее быть тёплым, чтобы служанки могли наполнить ванну заново, и уйти ужинать в зал, где мне удалось занять место за свободным столиком наверху, неподалеку от комнаты, на небольшом балкончике, откуда было видно веселящуюся толпу гуляк и мелькающие внизу макушки. Жадно поглощая заказанное фазанье жаркое и запивая его вином, пыталась выследить всего лишь одну макушку – лысую. Только в мельтешении постоянно перемещающихся людей было сложно отыскать даже столь заметную с высоты личность.

– Надо же… – протянул знакомый приятный голос за плечом, и я медленно обернулась, встретив саркастичный взгляд наёмника, вырядившегося в голубую рубаху и чёрные кожаные штаны.

– Не опоздай на свидание, женишок, – оценив его наряд, холодно отшила норда и налила себе в кубок ещё вина.

– Да вот думал тебя плясать пригласить, а ты уже замуж выскочила, – насмехался Белранд, скорчив довольно неприятную рожу, на которой читалось: «Даже на тебя кто-то позарился, стерва!»

– Замуж?! – опешила я, не понимая, как он пришёл к такому нелепому выводу.

– Комната для молодожёнов, колечко на пальце. Неужто, ты от Ворстага брюхатая?

Машинально схватившись за руку, прикрыла подаренное кольцо ладонью и прижала к себе, словно норд мог бы его у меня отобрать.

– Дело не твоё! Шёл бы ты… в зал!

– Как обычно, – хмыкнул Белранд. – Дура ненормальная… Я с тобой, как с человеком, а ты огрызаешься!

– Проваливай! – по слогам и громко выговорила я, надеясь, что он оставит меня в покое, но отделаться от надоедливого норда оказалось сложнее. И что он ко мне прицепился?

Дверь нашей комнаты медленно открылась, на пороге замер Эрандур с мокрыми волосами, зачёсанными назад. Данмер пронзил норда испытующим взглядом, а тот, узрев моего соседа, почему-то ехидно засмеялся.

– Так ты у нас по эльфам пошла? – умозаключил наёмник и развернулся в сторону лестницы. – Ладно, соседи. Только ночью не шумите сильно! – и довольный собственной остротой громко загоготал.

– Да как ты… – вспыхнула я, провожая его пылающим взором. От злости даже кулаки сжались, а ногти до боли впились в ладони. Я гневно схватила с тарелки недоеденную картофелину и швырнула в наёмника, попав в стену. Белранд уклонился от летящих во все стороны ошмётков и заржал ещё громче, убежав вниз.

– Кто это был? – суровым тоном поинтересовался жрец.

– Один местный дурак, – гордо задрав нос, я забрала со стола бутылку вина и зашла в комнату. Совсем тут теперь стало не романтично, и хорошо. Мои разбросанные вещи, аккуратно сложенные на столе части доспеха Эрандура, откупоренное вино, мятая постель – беспорядок, типичный для лагеря путешественников, но никак не для любовного гнёздышка. По крайней мере, я пыталась себя в этом убедить.

Прошлась по комнате и уселась на кровать, поставив напиток на тумбочку. От встречи с Белрандом лицо пылало от непривычной злобы и очень хотелось догнать его, чтобы стукнуть бутылкой по сверкающей лысине.

Эрандур налил себе вина и подошёл к окну, вглядываясь сквозь слой инея на стекле в темноту улицы, слабо освещённой фонарями.

– Давненько я не бывал в Солитьюде, – вздохнул он, держа кубок перед собой, но не торопясь выпить.

Я встала, подошла к нему, попутно захватив вина, и тоже вгляделась в ночь. Внизу прошагал патрульный стражник, несущий факел в руке, и больше ничего не происходило – даже снег не сыпался.

– Скучно, – зевнула, отвернулась от окна и посмотрела на остывшую ванну. – Пойду позову служанок, чтобы убрали это.

– Утром уберут, – ответил данмер, заставив меня замереть на полпути к выходу из комнаты. Действительно, зачем сейчас их отвлекать, когда столько народа? Тем более, там Белранд где-то внизу. Вспомнив про наёмника, сдержала крепко словцо и твёрдо решила никуда не уходить.

– И какой же раньше был Солитьюд? Что-нибудь поменялось? – вернувшись на кровать, спросила я.

– На первый взгляд, ничего. Хотелось бы пройтись в светлое время суток, взглянуть на Коллегию бардов.

– Почему именно на Коллегию?

– Я там учился, – Эрандур, наконец, отошел от окна и присел за стол напротив меня.

– Что? – вытаращилась, не ожидая такого поворота и безуспешно пытаясь вообразить жреца с лютней, поющего «Век произвола». – Ты? В Коллегии бардов?

– Да, но совсем недолго… – в голосе слышались нотки, то ли сожаления, то ли обиды. – Пока не узнали, что я поклоняюсь Вермине.

– А что ты вообще там делал? – я заинтересованно потянулась вперёд, села на кровати, поджав ноги, и пристально уставилась на данмера в ожидании увлекательного рассказа.

– То же, что и все остальные ученики. Изучал стихосложение, историю, этикет. Пел.

– Пел?! – прыснула со смеху, не удержавшись. – Ты ещё и петь умеешь?!

– Представь себе, – он пожал плечами, с неудовольствием заметив, что меня этот факт чересчур веселит. – Это часть жреческого обучения. Любой жрец, вне зависимости от того, кому он служит, должен, помимо знания учения, ещё и уметь его грамотно и красноречиво донести до последователей. Коллегия бардов отличное место, чтобы научиться красиво говорить.

– Да, это ты умеешь, – оценивающе покивала, прихлебывая вино, кажущееся теперь каким-то кислым и вяжущим. – Подумать только! Мы в комнате для молодожёнов, а я почти ничего о тебе не знаю!

Эрандур странно и горько улыбнулся, поставив недопитое вино на стол.

– Знаешь чуть больше, чем прочие.

Смутившись, я опустошила свой кубок и вернула его на тумбочку, решившись поинтересоваться о главном, коли уж мы в таком месте…