– Да ладно тебе, хоть пообедай. – и ведь это не вежливость, ей действительно приятна компания. – Кен… Другой ученик еще на занятиях.

Понятно. Ей банально скучно.

Обед… Воспоминание о ледяных взглядах буквально ворвалось в голову.

– С радостью, Мия. – со своими страхами нужно бороться. Хотя бы в голове.

– Тогда пошли. Поможешь приготовить. – отлично.

Готовить я… Не то, чтобы не умею или не люблю – просто не слишком часто приходилось это делать.

Впрочем, работа оказалось гораздо проще, чем я думал – мне поручили первичную обработку ингредиентов. Все помыть, порубить и сложить в порядке добавления в блюдо, если говорить проще. Процесс был прост, незамысловат и объемен – одного риса пришлось промыть десять килограммов.

Вскоре все было готово, и к часу дня обед стоял на столе, вокруг которого уже сидели сошедшиеся мастера.

Какого труда мне стоило сесть подальше от Мии – не передать. Но жаться от страха к девушке не дело, даже если она может скрутить шестерых взрослых мужиков. Я, конечно, в любом случае сопротивления оказать не смогу, но вот строить лицо – сколько угодно.

Впрочем, в этот раз все оказалось проще – мне внимания не уделяли. Разве что синеволосый громила слегка улыбнулся, но я так и не понял, он специально или просто показалось.

Все говорили о чем-то своем, разбившись на группки, а я молча впитывал атмосферу – не каждый день увидишь в одном месте такое количество людей, от взгляда на которых хочется забится в уголок и закопаться под землю там же.

Тягучие волны страха и напряженности мягко катались по телу, меня колотило, но при всем этом не было паники. Да, страшно. Да, опасность прет будто на меня уставилось дуло автомата. Но не гаснет голова, не накатывает ужас и даже получается соблюдать этикет.

Возможно, я мазохист, но все это даже доставляло удовольствие – продолжать есть и смотреть в их лица даже когда трясет, как в лихорадке.

Вскоре обед закончился, и люди все так же болтая, начали расходится по своим делам.

А вот теперь…

– Прошу, подождите, Фуриндзи-сама. – что?

Слова вырвались будто сами.

В меня уперся взгляд старейшины, будто вбиваясь десятитонной фурой.

Держаться. Держаться, черт побери. Он не будет давить сильнее, чем я способен выдержать, пока заинтересован в разговоре.

– Что… – я должен сделать, чтобы стать учеником? Глупо. Говорящий таким тоном заранее себе отказывает. – Прошу об обучении, Фуриндзи-сама.

Только четкая и прямая фраза. Никаких сомнений, никакой неуместной гордости – прямой текст и покорное ожидание решения.

– Обучении? А что ты можешь предложить, мальчик? – что я могу предложить?

Деньги? Смешно. Для таких людей это мусор. Мое положение, даже бывшее, его только рассмешит. Преданность и послушание? Это даже не базовое требование, это подразумевается в самой формулировке. Успехи? Сочтут за пустое бахвальство.

– Я могу только просить. – понял, Васимине-кун? Нихера ты тут не решаешь и не предлагаешь – только просишь. Запомни это чувство, навсегда запомни.

Прежде чем менять что-то в себе – наступи на горло гордыне.

Мужчина рассмеялся. Давление чуть-чуть усилилось. Самую малость, но даже так воздух в горло пришлось буквально пропихивать.

– Хо-хо. На раз просишь… У тебя есть неделя. Если выживешь – сможешь остаться. – «выживешь»?

Невидимый пресс исчез так же внезапно, как и появился. Я рухнул на колени, тут же вскочив на чистых рефлексах. Как же глубоко в меня вбили правила поведения.

– Его с Кеничи погонять? – разбивавший статуи мужчина спрашивал у Старейшины. Мне внимания он особенно не уделил.

– Аппа-аппа! – синеволосый громила сказал эту непонятную фразу с редким воодушевлением.

Среди всех, находящихся в додзе, только он и Мия смотрели на меня с явным одобрением во взгляде.

– Хорошо, Апачай, потренируй новичка. – Фуриндзи-сама, непонятно чему усмехнувшись, вышел из домика.

И почему у мне кажется, что на счет «если выживешь» он не шутил?

Мужчина, несмотря на совершенно невероятные габариты, выглядел весьма жизнерадостно. Притом удивительно добродушно.

С того момента, как я оказался в додзе, читать эмоции стало гораздо проще. Под адреналином вообще все обостряется, а у меня тут все одна большая критическая ситуация.

– Аппа-паа! Я бить, ты пытаться выжить! – стоп. Он не может быть умственно отсталым – не достиг бы больной человек такого. Значит говорит он так по другой причине.

Погодите-ка. Я идиот.

– Прошу прощенья, Аппачай-сама. Вы говорить тайски? – спасибо, семейное обучение, за три языка.

Когда половина клана говорит только на тайском, его в любом случае приходится выучить. До совершенства я его так и не довел, да и произношение хромает, но нужные уровень вытянул.

Мужчина широко улыбнулся. Мне даже показалось, у него пролилась слеза умиления.

– Ты говоришь на тайском? Мальчик, обещаю, я буду тренировать тебя особенно старательно! – воодушевления в его голосе стало еще больше.

А в следующий миг он рванулся вперед, буквально за мгновение еще больше выростя в размерах. По крайней мере мне так показалось, когда сильнейший удар врезался в грудь, отбрасывая меня назад. И он не остановился – я только очухался, как догоняющий влетел в челюсть.

В глазах мигнуло.

Оказалось, я лежал на траве полигона. Судя по всему, меня вырубило. Аппачай, впрочем, стоял недалеко и смотрел на меня с явной грустью – все кончилось уж очень быстро.

Встряхнув головой, я встал, пошатываюсь. Только чтобы получить еще один удар. В этот раз, видимо для разнообразия, в живот.

Теперь получилось подставить руки, что ни разу не помогло – вырвавшийся от боли крик встретил еще одну оплеуху.

Снова я лежу, а гигант смотрит, широко улыбаясь.

В этот раз я встать не успел, и получил ногой. Рухнув вниз, удар прошел чуть выше и лишь немного коснулся рук. Хотя отдачей меня все равно вбило спиной в землю.

Я бросился назад, стараясь кувыркнуться.

Апачай, фыркнув, пробил двойку.

Снова лежу, снова поют птицы.

Судя по противной луже рядом меня вырвало.

Голова кружилась, и даже подняться на локти получалось с трудом. Все тело горело от боли.

Мужчина стоял в паре шагах, но не нападал.

– Перерыв минута. – я рухнул назад. Тяжело было даже дышать.

Апачай же вообще не устал.

Черт, да он даже злости не излучал – будто и не избивал меня минуту назад.

Хотя… Какое там избивал. Погладил. Чувствую, ударь он разок в полную силу – грудную клетку вынесло бы вместе с руками. А так только синяки.

Сорок, сорок один…

Сказано минута – значит минута.

Как оказалось, с буквальным восприятием этой фразы я не прогадал. Ровно шестьдесят секунд спустя в грудь врезался кулак, отшвыривая назад. От добивающего ногой в голову каким-то чудом получилось увернуться, в очередной раз рухнув на землю, но еще один ленивый пинок поставил в поединке точку, врезавшись в подбородок.

Снова очнутся, снова обнаружить рядом с собой лужу рвоты – голова была заботливо повернута.

Впрочем, в этот раз было холоднее и темнее – видимо, провалялся я до заката. Учитывая, что тренировка началась в двенадцать это впечатляло.

Апачай, видимо, устав ждать моего пробуждения, колотил какого-то другого парня в метрах двадцати. Причем колотил в прямом смысле, это вообще не походило на бой.

Как и мой, в общем то. Парень просто получал пару ударов, отлетал, вставал и снова отхватывал. Выглядело это довольно жалко.

Есть подозрения, что мой бой выглядел еще хуже.

– Апппа! – с веселым криком громила отшвырнул парня в меня.

Чтобы не быть сбитым, пришлось кинуться в сторону. И тут же сложится – голова совершенно адски закружилась, а к горлу подкатила рвота.

Черт. Это явно сотрясение.

– Ну хватит уже, Апачай. Ужин. – все? Серьезно?

Да я провалялся половину дня в отключке. Что за бред?

– Еще. – мда. Больше похоже на хрип контуженого моржа.