Два наших батальона продолжали продвижение, и в 6.00 гостиница «Амбассадор» была в наших руках; всем Американским кварталом мы овладели немного спустя. Некоторые иорданские легионеры укрылись в домах, и за каждый дом дрались. Иногда приходилось дважды брать один и тот же дом, так как наши парни шли вперед, не останавливаясь. При этом мы несли потери, ибо легионеры продолжали стрелять нашим парням в спины из домов, которые мы не успевали тщательно прочесать. После 4 часов утра, когда рассвело, мы ввели в действие свой танковый батальон, распределив танки между ротами. Бои велись даже во внутренних дворах, когда мы вокруг музея Рокфеллера прочесывали и очищали район своего главного удара. Затем мы бросили в бой свой третий батальон, тот самый, который действовал около ворот Мандельбаума. Батальон получил приказ прорваться к воротам Ирода, ставшим ключевым пунктом, так как через эти ворота согласно плану, наша пехота должна была устремиться в Старый Город.

6.00. Ури со своей танковой бригадой достиг перекрестка дорог Рамалла-Иерусалим, немного опередив иорданцев, и устроил засаду, из которой уничтожил не менее 15 танков противника. Иорданские бронетанковые войска находились слишком близко от израильтян, и наша авиация не могла действовать.

Вскоре после полуночи Наркис обратился в генеральный штаб за разрешением Моте и его парашютистам ворваться утром в Старый Город, но ему ответили, что с этим нужно подождать.

7.00. Моторизованный отряд парашютистов под командованием Ури вступил в Латрун. Они овладели этим бастионом, вклинившимся в территорию Израиля на юго-западе Западного берега. Со времен войны 1948 года израильтян преследовали ужасные воспоминания об этом месте. Тогда сотни их товарищей пали в попытке овладеть этой сильно укрепленной арабской позицией. (В ходе той войны 6000 человек, т.е. 1 процент 600-тысячного еврейского населения, были убиты. В 1967 году погибло гораздо меньше людей: меньше 700 при населении в два миллиона 600 тысяч, т.е. 1:3700). На этот раз Латрун сдался без особого сопротивления, и израильские парашютисты смогли быстро продвинуться к Рамалле. И вот перед ними внезапно выросли башни и минареты Иерусалима. Один парашютист рассказал: «Мы никогда не видели Иерусалим с той стороны. Это было фантастическое чувство: думать, что после всех этих лет Иерусалим снова станет нашим, знать, что остальная часть нашей бригады сейчас дерется там. Мы хотели быть с ними».

9.22. Наркис просил своих штабистов довести до сведения генерального штаба, что если ему откажут взять Стену Плача, – это будет на их совести. Одновременно он приказал Моте попытаться проникнуть в Старый Город.

Мота:

В 10.00 территория по эту сторону стены была очищена от войск противника. Мы заняли все кварталы, какими должны были овладеть согласно плану. Теперь мы были готовы к прорыву в Старый Город. Весь день мы вели бои местного значения и не по нашей вине стремительность нашего наступления несколько ослабела, снизилась. Мы быстро продвигались вначале, но сохранить такой темп в открытой местности для пехоты без поддержки танков было трудно. Арабы удерживали стену, и мы не могли продолжать продвижение. Едва солдаты переходили в атаку, их тут же косил огонь противника, и стало ясно, что, не овладев стеной, мы не сможем продвинуться вперед.

12.00. Части Ури соединились с парашютистами на Французском холме после яростного боя в лощине, где иорданцы отбили первую израильскую атаку. Через несколько минут в штаб прибыл Даян.

12.25. Даян с Наркисом въехали на полугусеничном транспортере на гору Скопус. Даян сказал «Какой фантастический вид открывается отсюда сегодня, 6 июня 1967 года». Он приказал Наркису взять высоты к востоку от Иерусалима и отрезать Старый Город. Даян опасался, что Совет Безопасности Организации Объединенных Наций может объявить о прекращении огня, прежде чем израильтяне достигнут своих целей и добьются удовлетворительного и устойчивого результата. Он стремился обеспечить Израилю наиболее выгодные географические рубежи.

Наркис отдал приказ взять высоты за Иерусалимом, но предупредил Даяна, что сделать это будет очень трудно. У Моты была только одна танковая рота, и Наркис дал ему еще одну. После часа боев Мота доложил, что натолкнулся на отчаянное сопротивление и понес потери. Даян вернулся на вертолете в Тель-Авив.

Мота:

Такое же положение сложилось в районе Августы Виктории, над которым господствуют две высоты. Поэтому танковый батальон, приданный нашим частям, должен был произвести сложную перегруппировку.

Этот батальон прямо с ходу вступил в бой, понес тяжелые потери, и потребовалось некоторое время, чтобы он восстановил свою боеспособность. Наконец мы решили вечером возобновить наступление. Наркис распорядился отсрочить взятие высот до наступления темноты.

17.15. Ури продвинулся на север к Рамалле, оставив в тылу для Моты танковую роту. Тем временем парашютисты отдохнули и стали готовиться к атаке. Атака после короткого совещания была назначена на 23.00.

Мота:

Когда стемнело, мы возобновили наступление, чтобы овладеть высотами в районе Августы Виктории. Мы располагали двумя неполными танковыми батальонами: один должен был нас прикрывать, другой – продвигаться прямым путем к Августе Виктории.

Мы выслали вперед танки, за которыми шел один из наших пехотных батальонов, но, приблизившись к стене, подразделения попали под сильный огонь противотанковой артиллерии. Один из наших танков и несколько джипов разведки сразу же вспыхнули. Из-за потерь с самого начала боя нам пришлось несколько изменить наш план.

22.20. Солдаты на вершине горы Скопус услышали грохот танков, шедших из Иерихона на Иерусалим. По-видимому, иорданцы намеревались контратаковать. Наркис отменил атаку, назначенную на 23.00, и приказал своим людям готовиться к отражению иорданской контратаки.

Среда 7 июня 1967 года.

5.00. Бар-Лев дал по телефону разрешение взять Старый Город. При этом он сказал: «На нас уже оказывают давление, чтобы мы прекратили военные действия. Мы дошли до Суэцкого канала. С египтянами мы уже разделались. Старый Город не должен оставаться анклавом противника».

8.30. После получасовой авиационной и артиллерийской подготовки парашютисты перешли в атаку. Здания Августы Виктории оказались покинутыми противником, и Мота со своими танками достиг Изорика.

Мота:

В ходе этой операции мы прибегали к самым различным тактическим приемам, которые в обычных условиях мы, конечно, не стали бы применять. Один батальон должен был по холмистой местности пройти напрямик от горы Скопус к Августе Виктории. Другой батальон должен был при дневном свете миновать стену вокруг Старого Города и предпринять фронтальную атаку.

Я решил взять на себя любой риск, как бы велик он ни был, и отдал приказ начать действия. Третий батальон должен был продвигаться от ворот Ирода вдоль стены и под огнем противника прорваться внутрь к Храмовой горе.

Несмотря на отсутствие точных данных о противнике, мы решили действовать. Поэтому в 8.30 была введена авиация. Размещенный на горе Скопус батальон попросил еще 15 минут на подготовку, но я не мог удовлетворить его просьбу и приказал немедленно выступить. Я также приказал нашим танкам начать продвижение и уточнить, где мы можем войти в соприкосновение с противником, чтобы в соответствии с этим составить план боевых действий. Наша артиллерия открыла ураганный огонь, и наши танки все шли вперед, стреляя во все направления. За ними продвигалось моторизованное подразделение с безоткатными орудиями. Началось сущее столпотворение. Мы вскочили в свои командные полугусеничные транспортеры и помчались дальше, подтвердив свои прежние приказы: батальону на горе Скопус продвигаться форсированным маршем, второму батальону начать фронтальную атаку. Шедшая за танками колонна прочесала холмы сильным огнем. Поток наступающих войск вынес нас на площадь перед Старым Городом. Перед нами была Храмовая Гора с ее золотым и серебряным куполами, позади – Новый Город.