Серафим покачала головой. С новых пор это все, что она делала: качала и кивала головой.
— Не знаю, где там удовольствие, — вздохнул Марек.
Гуарин не стал задавать вопросов. Занялся приготовлением жаркого из пойманных ведьмаком уток и обнаруженного самим рыцарем дикого картофеля. Обнаруженного исключительно из-за его агрокультурных познаний, которые пыталась привить ещё не рыцарю некогда семья. Гуарин приятно удивился, осознав, что не все дедовские мудрости его сознание задвинуло в разряд ненужного и забытого.
***
Ведьмак отрыл на дне своих сумок что-то вроде тканевой маски, явно сшитой специально по его лицу. Носить он её не любил и не хотел, поэтому натягивал только когда поход натыкался на редких людей.
Дважды это были пилигримы, трижды — обычные путники на телегах. И однажды встретился троице одинокий старик. Он еле шёл, опираясь на толстый берёзовый шест, по бездорожью.
— Не нужна ли вам поомощь, ув’ажаемый? — спросил Гуарин, равняя с ним Туфо.
Марек будто дремал за рыцарской спиной, укутавшись в плед, прячась под своей повязкой.
— Мне? — весело переспросил дед, поворачивая голову на всадника. Глаза его полностью обелила катаракта. — Не над мне ничего, хлопец. На себя пуще поберегите, на Ваську вашего. А то ж его волки прикормленные на зуб посадят — не заметят.
— Поб’ережём, уважаемый. Всего х’орошего, — ответил Гуарин, подумав, что дедушка, должно быть, с ума сошел.
Тут же себя поправил, что дедушка, должно быть, обознался.
========== Глава 8 - Место Силы ==========
Четвёртым днём компания вышла на тракт. Всё чаще мимо проезжали обозы и мелькали пешие путники. Однажды даже пронеслась дорогая карета в сопровождении конвоя.
— Скоро Розовый Мост, — хрипнул Марек. — Предлагаю устроить привал и меня на нём оставить.
Марек спешился и направил рыцарей за собой, выбирая, где сворачивать и углубляться будто на запах. Он останавливался, дышал затаённо и вертел головой — шёл по одним ему понятным ориентирам. Наконец, вывел группу на спрятанный в лесу луг, в центре которого стоял вытянутый камень, иссечённый рунами. По периметру всей поляны, в траве скрывались булыжники поменьше. Серафим показалось, воздух в круге камней был теплее. Гуарин изменений не заметил.
— Место Силы, — прокомментировал Марек, мягко кладя на валун трёхпалую руку. — Лагерь поставим там, куда Дрёма не смотрит.
Ведьмак указал в сторону. Там, среди деревьев стоянка и была разбита. Серафим сняла с Хмель ведьмачьи сумки и оставила с Мареком — он снова уселся варить свои эликсиры. Перед уходом рыцарей будто вспомнил что-то и достал из плаща деревяшку. С ней он ковырялся последние дни. Кинул Серафим.
Она покрутила в пальцах поделку, и уголок её обветренных губ дёрнулся вверх. Это была очень кривая курительная трубка из трёх составных частей. Марека устроила реакция, и он переключился на Гуарина, протянул ему кошель.
— Возьмите лошадь.
Гуарин кивнул. Позже он заглянет в ведьмачьи сбережения и обнаружит, что Марек почти не потратил аванс, который давался ему на Хмель. «Либо врал тогда, что денег у него нет, либо выиграл кобылу в карты», — решил Гуарин. Тяжело вздохнул, отгоняя мысль: «Или украл. Игрок из него неважный».
Отдохнувшие рыцари направились в Ард Каррайг, до которого, по мнению ведьмака, оставалось меньше часа езды. Они поняли, что он имел ввиду под «Дрёмой», только уходя с поляны: руны, вырезанные на центральном камне, складывались в причудливое лицо, заметное только издали.
Розовый Мост скоро показался всадникам. Цвета он был не розового, и цветы мост не оплетали, поэтому происхождение его названия осталось рыцарям неизвестным, как и название тонкой речки, через которую он перекинулся. Вокруг сновали люди и телеги, за мостом то и дело из земли вырастали хатки, а леса сменялись вспаханными полями. Уже через считанные минуты на горизонте замаячили стены Ард Каррайг.
Даже издали гостям столицы было, на что посмотреть: городская стена, всё не прекращающая расти, явно много раз достраивалась и походила на абстрактную картину. По ней ползли десятки швов, после каждого из которых кирпичи меняли цвет. Так, тёмно-коралловые камни у самого основания вдруг сменялись молочно-розовыми, иногда с вкраплениями жёлтых и белых, а к верхушкам сооружений снова становились красными, уже другого, горелого оттенка. Гладкие стены башен казались от этого фактурней, чем они были, и топорность архитектуры не бросалась в глаза.
На каждой башне шуршал в холодном ветре баннер с чёрным единорогом, и такой же единорог, только из камня, украшал главные ворота Ард Каррайг. Под ним выстроилась очередь, тихо, но верно ползущая за стены. Рыцари пристроились в хвосте. Проходя под гарцующим единорогом, Серафим отметила его безумно высунутый язык и отверстие над ним. Подумала, что из лошадиной морды, должно быть, удобно лить масло.
Пара формальных вопросов, небольшой взнос, и рыцарей пустили в Ард Каррайг. Город походил на то, что они видели в потёмках Бан Глеана, только фундаментальней. Столица задавала тон остальным городам Каэдвена, и, хотя до общего стиля им было как до Луны, утилитарный симбиоз камня и дерева они делили.
Рыцари придерживались той же тактики, что и при посещении остальных новых мест за последний месяц. Крутили головами, несколько минут бесцельно шли, куда вели их новые улочки, отмечали детали. Только потом вспоминали о своих делах. В этот раз дел было много.
Они нашли лавку медика. Он не констатировал заражения и не нашёл в ранах осколков. Перевязал рыцарей и наложил Серафим на ногу глиняную повязку. Посоветовал меньше крутить спиной и не носить несколько дней грудную утяжку. Серафим тяжело вздохнула. С тех пор как чёрный доспех остался в Бан Глеане, в утяжке не было необходимости, но в ней рыцарь чувствовала себя комфортней. Впрочем, она подозревала, что с её ребрами не всё в порядке, поэтому перечить не собиралась. Гуарину врач навязал чудесную мазь на основе кокосового молока, которой тому следовало покрывать царапины трижды в день.
Перелатанные, рыцари разделились: Серафим отправилась на поиски кузнеца, а Гуарин провизии. Встретились, где отметились, у ведущей вверх улицы главной площади, занятой в это время лавками торговцев. Оба не с пустыми руками: Гуарин наполнил вьюки, а Серафим обзавелась на поясе двуручным мечом. Покупать его ей было стыдно, потому что работы клинок был, мягко говоря, некачественной, не такой, к которой привыкла рука. Но Серафим не хотела тратить деньги Гуарина на большее.
Рыцарям не было известно ничего, кроме имени Горисвета и факта: где-то в Ард Каррайг есть или была его лавка. Чем он торговал, как выглядел — Карина не писала подробностей. Оба рыцаря, не сведущие в чародеях, думали, что ищут бородатого старца. Столько лет прошло, в конце концов.
Даже без рыцарских доспехов туссентцы привлекали к себе внимание одним видом, а когда Гуарин открывал рот и звуком — странным, но ещё не пугающим жителей глубоко Севера акцентом. Наведываясь с расспросами во все попавшиеся им лавки, стоило тем показаться хоть немного отвечающими магической тематике, они превратились в один большой магнит внимания. Впрочем, рыцарям было это привычно.
Серафим аккуратно, потому что при входе она неприятно хлопнула, закрывала за собой дверь магазинчика «Камни Дракона», когда рыцарей окликнул женский голос с хрипотцой. Так и окликнул:
— Господа Рыцари.
Они обернулись. На бочке у дверей магазина сидела молодая девушка в потёртом платье с множеством карманов.
— Доброго вечера. Я Берёзка с Гор Пустельги.
Голос не очень подходил её гладкому юному лицу, зато подходил прошитым сединой волосам, свободно распущенным за спиной.
Серафим поклонилась.
— Гуарин Жанлука Мерино, — представился в ответ Гуарин. — А это Серафим фон д’Амеди. Как вы веерно отмет’или, мы странствующие рыцари из Туссента.
— Рада знакомству, — Берёзка внимательно изучала рыцарей. — Слышала, вы ищете Горисвета? — остановилась на Серафим и еле-заметно поморщилась.
