Эта фраза снова и снова эхом повторялась в ее голове, и Беллатриса сжимала палочку, ощущая собственную физическую слабость. Закрыв глаза, она шептала сама себе подбадривающие слова, но это мало помогало ей:

-Какая разница что было в прошлом? — спрашивала она сама себя почти беззвучно, разглядывая ладони. — Это очевидно, что я была не первой его женщиной. Он взрослый мужчина, куда старше меня, это я была маленькой семнадцатилетней девочкой.

Прислонившись к перилам головой, она вспоминала, как ей вскружило голову в их первый вечер, когда он отметил ее черной меткой. тот легкий поцелуй, которым она случайно наградила его, собственную смелость, от которой вся ее жизнь сошла с рельс четкого плана ее матери. С ностальгией Беллатриса вздохнула, и потушила огонек на палочке, погрузившись в полную темноту.

-Беллатриса? — Раздался сверху громкий нетерпеливый шепот. — Ты тут, Беллатриса?

-Да. — Прошептала она даже, не зная, с кем разговаривает.

-Домовик принес нам поесть, мы же так и не смогли поужинать!

-Хорошо… — проговорила она, отворачиваясь, и не думая о том, чтобы уходить.

Говоривший с ней ушел наверх и все снова стихло, а Беллатриса на секунду задумавшись, кто за ней приходил — Рабастан или Родольфус, снова погрузилась в прежние мысли. Темные стены не пугали ее и ей не казалось, что она сидит в замкнутом, холодном, пахнувшем землей пространстве, в мечтах она была так далеко оттуда, что никто и никогда бы не смог найти ее, будь бы она там на самом деле…

Думала она и том, что могло случится между ней и Лестрейнджем в тюрьме, содрогалась и вбивала себе в мысли лишь одно:

-И не вздумай морочить этими глупостями голову Темному Лорду. У него столько планов. Он столько сил потратил на то, чтобы просто вернуться…

Она спокойно вздохнула, полной грудью и безучастно стала разглядывать противоположную стену, по старой, многолетней привычке. Только думалось в поместье Малфоев в тысячу раз легче, она еще не привыкла к тому, как легко самые разные мысли шастают по ее голове, как думать она может обо всем и нет какого-то валуна, завалившего колодец ее мыслей.

Она вспоминала, как несколько лет надеялась, что сможет из простого бойца стать снова его фавориткой, единственной любовницей в его жизни.

-Главное, что он смог простить меня за ту историю со Снеггом. — Шепнула она сама себе.

И снова всплывали в ее голове те слова Родольфуса и собственные сны, где она видела Темного Лорда в объятии таких женщин, которых не существовало и в природе. И спокойно, без какого-то ярого самовнушения говорила себе:

-Самое главное сейчас — это его желания. Он хочет убить мальчишку Поттера. Захватить власть. Я убью всех. Кого угодно, если он скажет.

Казалось бы, спокойствие в собственном шепоте должно было заставить ее хотя бы ужаснуться, но в ее умиротворенных впервые за много лет глазах было пусто. Образы прошлых лет отступали в мрак небытия по ее собственному желанию, и она не чувствовала никакой боли, словно грозное смирение овладело ей.

И быть может это смирение было бы самым страшным, что могло с ней произойти, но она не думала хорошо ли это или плохо. Сложив руки на коленях, она рассуждала, что нужно попробовать колдовать волшебной палочкой, вспомнить старые умения и нужно разобраться скорее, что происходило все те пятнадцать лет ее отсутствия в мире живых и счастливых людей. Время идет, но ей было нужно как-то задержать его и успеть вскочить в поезд, мчащийся до исполненной мечты Волан-де-морта.

Она мысленно составляла разные планы и наблюдала за тем, как слабый солнечный свет струится вниз, из маленького окна этажом выше и освещает ее одинокие, печальные глаза. Над ней медленно плыли полупрозрачные пылинки исчезали в темных кирпичных стенах. И будто бы пригретая этим ничтожным лучом она уснула, расслабленно прислонив голову к стене.

****

По заснеженной парковой дорожке, на которой виднелись глубоко в снегу следы лап пернатых, прыгавших по тропинке в поиске хлебных крошек, шли две женщины в темных мантиях — Беллатриса и Нарцисса. Погода была солнечной, но, как оно часто бывает в ясный зимний день, особенно холодной. Ветер гонял тучи на голубевшем небе, словно небесный пастух, а кудрявые облачка были похожи на овец, которые куда-то спешили по велению старца-ветра. Снег приветливо хрустел под ногами, а из трубы поместья Малфоев шел густой дым — дом грели камины, чтобы его обитательницы, пусть и прогуливавшиеся по саду, не замерзли в нем.

Нарцисса встретив свою старшую сестру перед завтраком тут же позвала ее на прогулку. Беллатриса, которая уже несколько дней не выходила на улицу с радостью согласилась и после еды они вышли под руки из поместья, словно маленькие девочки. Цисси показала Белле самые замысловатые парковые тропы, не зная, что все это она изучила еще задолго до того, как та сама стала владелицей этого дома, фонтаны, выключенные на зиму и живой лабиринт, листва с которого еще осенью облетела, обнажив голые тугие стебли. Они прошлись по нему, вышли через другой вход и Нарцисса провела ее мимо семейного склепа Малфоев — ветхого домика в готическом стиле, дверь в который была плотно закрыта, а через окна витражи они увидели могильные плиты под которыми гнили тела многих предков Люциуса Малфоя и спешно пробегавших меж надгробий крыс.

Вдыхая свежий воздух и с неисчерпаемым любопытством разглядывая белоснежные облака и чистое небо, Белла спешила за сестрой, которая вспоминала то об одном, то о другом.

-И долго же они пробыли у вас? — поинтересовалась Беллатриса, смотря в голубые глаза сестры.

-Нет, Беллатриса. — Отрицательно покачала головой Нарцисса. — Они пришли где-то около одиннадцати утра на следующий день, как мы вас вечером спрятали. Осмотрели дом… Люциус все уладил. На всякий случай, чтобы они не слишком внимательно осматривали дом. Хотя они бы все равно вас не обнаружили…

-То есть мы могли бы не прятаться в своем убежище? — спросила язвительно Беллатриса. — Нас бы даже искать бы и не стали?

-Нет… вы должны были спрятаться, мало ли что… — тихо и взволнованно ответила Цисси. — На них конечно был наложен империус плюс ко всему прочему, но, а вдруг что-то пошло бы не так?.. Не хочешь ли присесть Белла?

Нарцисса указала на скамейку, в тени раскинутых ветвей дуба, спрятавшего на зиму свои ветви под тяжелым снежным слоем. По его стволу пробежала разбуженная белка, и тут же шмыгнула в свое дупло, а как только Беллатриса и Нарцисса присели на скамейку к ним тут же, воркуя, прилетело несколько особенно жирных голубей.

-К сожалению, у меня нет никаких хлебных крошек, чтобы угостить этих птиц. — Высказала в слух свое сожаление Нарцисса и спросила со смехом, указывая на одного из представителей голубиной стаи. — А помнишь, Беллатриса, как ты говорила про них? Что они настолько жирные, что из них можно делать пирожки или фарш! Вы еще частенько смеялись над этой идей с тем странным мальчишкой — Николосом Броуди… и гоняли их по двору…

Голуби синхронно ворковали, махали крыльями и кругами ходили друг вокруг друга. Конечно же Беллатриса помнила эту дурацкую, но забавную шутку. И вспомнив Ника, своего единственного и лучшего друга, подарившего ей целый счастливый учебный год в Хогвартсе она пожалела лишь о единственной вещи, оставленной в тюрьме — о книге, которой он ей подарил. И тяжело вздохнула, не отвечая на слова сестры.

-Лично мне он всегда казался немного странным в школе. — Задумалась Нарцисса о Николосе Броуди. — Однако через много лет я поняла, что в общем-то он был тебе неплохим товарищем Беллатриса… как жаль, что мама не позволила тебе дружить с ним… но может она знает лучше.

Вечное согласие с умершей матерью на этот раз не привело Беллу в бешенство, когда раньше она бы точно начала протестовать. Ощущая холод она и на этот раз промолчала, одевая на руки огромные варежки, сваливавшиеся с ее костлявых рук.

-Я слышала он женился. — все продолжала Нарцисса. — На девушке своего круга… вроде как на владелице лавки картин в Хогсмиде. И картины его пользуются спросом.