То, что она еще глядя в иллюминатор приняла за непроницаемую стену тумана, оказалось огромным скопищем Дементоров. Их там было сотни, может тысячи, может и даже миллионы. Они кружили вокруг темной крепости, затягивая все серой пеленой. Из окон, закрытых решетками, на них смотрели сотни безликих существ — заключенных.

А может это Дементорам хотелось, чтобы они думали, что им не одним досталась эта участь. Крепость по периметру обступали острые скалы, выглядывающие из моря как грозные и смертельно опасные стражи. Штормовые волны били по ним, пенясь и откатываясь обратно в море. Ничто не жаждало тут задержаться.

Невидимым кнутом их выгнали с палубы на погнивший, небольшой причал, который едва не переворачивался в бешеной качке волн, осужденные ели держали равновесие. Когда нога последнего путника покинула корабль моряки, не отдохнув перед дорогой, развернули корабль и отчалили.

Причал вел прямиком в тупик, а именно в массивный кусок скалы, и Беллатриса была права, подумав, что наверняка оставшиеся с ними Дементоры должны сотворить какую-то мерзкую манипуляцию, чтобы тюрьма пропустила их в свои владения.

И самый большой Дементор, отделившись от толпы маленьких, коснулся покрытой струпьями костлявой ладонью центра скалы и проплыл прямо сквозь него. Остальные Дементоры неспешно поплыли за ним, таща длинную цепь. Невольно Белла сопротивлялась, не жажда размазаться в лепешку, но сквозь скалу она прошла столь легко, как туманную занавесу.

Стражи Азкабана вывели их в неосвещенный туннель, где она могла ориентироваться лишь слепо тыкаясь в стены. Их толкали спешить к неизвестности. А там неистово пахло протухшей водицей. Неудачно расставив ноги Белла упала и подскочила спешно, боясь, как бы никто не помог ей подняться. А она знала, что спасительной рукой для нее станет рука Дементора.

Резко проход после очередного витиеватого поворота стал вести куда-то вниз. Беллатриса случайно заскользив все-таки упала, с грохотом и вскриком. Ее падение инициировало травмы для остальных участников шествия. Это привело к тому, что какая-то костлявая рука схватила ее. И она сразу поняла какая. Движение было мгновенным, но она захрипела от ужаса.

Туннель, изгибавшийся змеей вниз, внезапно свернул выше, к тусклому свету. Темнота на поверхности была светлее подземной, мрак тут был цвета серого тумана. Белла смогла разглядеть неясные силуэты Дементоров. Они вели их, окружив плотной стеной… а может, только ее одну окружали Дементоры, а других и не было в подземелье? Может эти напряженные и грубые, не смотря на усталость шаги — это все эхо ее собственных шагов, а тяжелое дыхание — это лишь перешептывания сотен этих созданий в черных, рваных плащах? О чем они говорили и с кем? Друг с другом… или со стенами тюрьмы, давно ставшими им домом? Познавшими все страхи и ужасы на свете? А может это шептало тихо и безнадежно, то счастье, которое они бессовестно высосали у заключенных? Оно тихо меркло с загробным хрипом, и поэтому Белле казалось, что он сроднен с шепотом ее заключенной в тюрьме души.

Скрипучая решетка распахнулась и Дементоры один за другим проникли через нее, утаскивая за собой Беллатрису, Родольфуса, Рабастана и Барти Крауча-младшего. В этом неизвестном Белле месте было тихо. Тишина давила на виски со страшной болью.

Грохот закрывавшейся решетки и тишину выключили. Визг ветра за решеткой, штормовое бешенство дождя — все это напоминало звуки недавнего путешествия.

Белла опять вспомнила доклады Родольфуса. Он говорил, что в Азкабане ровно семь этажей, но больше ничего она вспомнить не могла, ей слышался лишь звук его недовольного ворчания. Неодобрения. И слова, все те же слова:

Темный Лорд пал!

Их вели мимо камер для заключенных, которым тут было не суждено продержаться долго. Это были клетки для мелких преступников: воров-карманников, аферистов. Вещей в них было немного, а решетки тихо поскрипывали, пока заключенные громко похрапывали во сне. Им в такт, ключами гремя, плавал туда-сюда один единственный небольшой Дементор. Беллу и остальных заключенных спешно вели по длинному, закругленному коридору мимо.

Распахнув очередную решетку, они пропихнули их на узкую, но очень крутую лестницу, выведшую их на очередной этаж.

Тут уже сидели заключенные за более тяжкие преступления, чем преступники этажом ниже. Атмосфера одиночества и ужаса была тут сильнее, тьма сгущалась, а заключенные, многие пустыми глазами, смотрели в потолок. Будто ища там нечто, что заставит очи вновь воссиять в надежде. Из исхудавших глоток рвались крики о помощи, но вместо них — тишина и капавшая от сосущего голода тишина. На этом этаже была пара редких, но пустых камер. Быть может кто-то умер, а быть может кого-то уже отпустили, спустя долгий срок на волю.

А Пожиратели Смерти все шли, пока, наконец, перед ними не появилась очередная решетка. Белле все чудилось в темноте, что кто-то кричал. Что кто-то умирал прямо перед ней, тот кого она могла узнать, но не узнавала…

Чем выше они взбирались, тем громче слышался стук сердца тюрьмы. Его ярое сердцебиение — крики и страдания. Чем выше этаж, тем оно билось импульсивнее. Как музыка — живительная для тюрьмы и губящая для человека.

Они прошли множество этажей, где Беллатриса не могла не смотреть в пол. Их провожали взглядами полными злорадного сочувствия в бессмысленных глазах. Они бросали им под ноги крошки, с хохотом гиен. Думая, видимо, что осужденные тут остаться навсегда как безумные кинутся подбирать последнюю в их жизни пищу. Кто-то верещал в ужасе, а кто-то, глядя на них начинал безудержно молиться и колотить в стену.

Когда они подошли к новой решетке, очередной из тех, кажется, миллионов решеток, которых они прошли, Беллатриса поняла, что они добрались до пункта назначения. Будто это было написано на серых кирпичных стенах, где давным-давно облупилась краска.

Это был последний, самый холодный и самый старый последний этаж тюрьмы. Ржавая, давно отслужившая свой век решетка запирала его. Она грозно поскрипывала, будто подражая какой-то безумной мелодии, которую сочинил бродивший меж щелей студеный ветер. Ожидавший их Дементор, не капаясь в карманах своего плаща, раскрыл перед ними туманный проход.

Они оказались в длинном, но в самом пустынном и тихом коридоре Азкабана. А глушь тут была такая же, как в подвальных туннелях, которые и привели их сюда.

В щелях серых стен чернела плесень, убившая туберкулезом ни один десяток проживавших тут заключенных. Тут так редко ходили, что пол был практически идеально гладким, вычищенный чьими-то старательными руками. Под ногами разве что скрипело также, как на причале — будто бы под ногами лежала тонкая корочка льда.

В камерах никто не спал, как и на нижних этажах, только глядевшие на новоиспеченных заключенных глаза были вовсе не пусты. Они сияли безумием — потому что только так тут можно было дожить свой век. Внешность заключенных была пугающе яркой, иступленной, жалкой. Костлявые пальцы пролазили сквозь решетки, пытаясь притронуться к новичкам. Быть в них еще осталось то чувство, которое тут позабыто? Быть может чья-то мантия пахнет свежим ветром с воли или горящим костром? Вкусной пищей или родным домом? Все были одинаково обречены сгнить в этой тюрьме, зная об этом, остальные заключенные взглядами провожали их к камерам и что-то шептали, подмечали. Тут так редко что-то происходило, что сегодняшний день мог бы стать особенным для всех…

-Лестрейндж! Какая встреча! — на удивление бодро, пусть и через силу воскликнул кто-то.

Знакомый голос заставил Беллу оступиться и почувствовать еще большее отчаяние. Сириус Блэк? Ее покинувший семью брат? Что он тут делает?

Его глаза с презрением провожали всех четверых дальше, пока они с Дементором не завернули за угол.

-Мама! Мама! Спаси меня, мама! Прошу, я не виноват!

И тут пришел момент Пожирателям расстаться, а именно разойтись каждому в свою камеру. И первым исчез юноша Барти. Крауч завопил и тут же утих, как умер. Дементор приступил к своей работе — новоприбывшего жильца нужно познакомить с правилами существования. Законами приближения будущей смерти.