Вначале все было вполне обычно. Мягкий язычок прошелся по всей длине моего члена от основания до головки. Вернулся обратно. Еще несколько раз проделал этот путь, оставляя за собой влажный след. Я закинул руки за голову и, окончательно расслабившись, получал удовольствие. Когда же плотное колечко влажных губ заскользило вверх-вниз, мое дыхание участилось, сердце забилось быстрее, а по телу разлилась блаженная нега. Мальчишка явно был опытен в таких делах, да и чему тут удивляться. Его язычок как бы опережал движение губ, усиливая мои ощущения. Через какое-то время я уже стискивал зубы, чтоб не застонать. Всегда считал, что во время секса стонут только женщины, да и то лишь для придания эмоциональной окраски своим действиям. Сейчас же мое дыхание стало настолько тяжелым, что едва не переходило на хрип. Пальцы путались в волосах моего юного андрогина, призывая двигаться чуть быстрее. И вскоре меня накрыл безумный по своей силе оргазм. Волны накатывали одна за другой, и с каждой из них мальчишка делал глубокий глоток, сжимая головку так, что мышцы моего пресса непроизвольно и резко сокращались, заставляя меня вздрагивать и подаваться всем корпусом вперед. Я окончательно потерял над собой контроль. Я рычал и бился в руках этого маленького демона, пока сам с силой не оттолкнул его, не выдержав более этой сладостной пытки. Все еще дрожа от заполнявшей все тело истомы, я упал спиной на кровать и закрыл глаза.

Комната медленно кружилась, точно я оказался на детской карусели. Двигаться не хотелось. Тело было каким-то невесомым… чужим… Губы пересохли и нестерпимо хотелось пить. Но сил чтобы встать не было. Так и лежал, хватая ртом воздух, пока дыхание ни восстановилось и сердце ни вошло в свой обычный ритм.

– Ух ты… – единственное, что смог я хрипло выдавить, постепенно приходя в себя.

Открыв наконец глаза, я поискал взглядом виновника моего «безумия». Он сидел на полу держа в руках прозрачный стакан с водой. Когда успел? И как догадался? Я приподнялся на локоть.

– Это мне? – спросил мальчишку и протянул руку, не дожидаясь ответа.

– Да, Мастер, – раб с готовностью подал мне стакан.

Я залпом осушил его и поставил на прикроватную тумбочку.

– Теперь уже даже не знаю, кто из нас мастер, – усмехнулся я.

Уголки рта андрогина чуть дернулись в попытке улыбнуться, но он сдержался.

– Ну, так и будешь сидеть на полу? Иди сюда, – я похлопал ладонью по покрывалу так, как призывают домашних котов, и мой зеленоглазый креол покорно забрался на кровать.

Теперь, когда я переступил эту запретную черту, все стало гораздо проще. Я легко повалил мальчишку на спину рядом с собой и без всяких стеснений принялся изучать свою дорогостоящую покупку. Прошелся ладонью по его плоскому животу, погладил слегка подкаченную грудь, сдавил пальцами темный маленький сосок. При этом мальчишка так сладко выдохнул, что я перевел взгляд на его лицо. Изящное… смуглое… Я провел большим пальцем по нижней губе. Его рот слегка приоткрылся, и я, проникнув в него двумя пальцами, погладил мягкий розовый язычок. Тот самый, что несколько минут назад довел меня до полного исступления. После прошелся обратной стороной ладони по его щеке. И задержал взгляд на его изумрудных глазах. Мальчишка смотрел куда-то в сторону, по-прежнему соблюдая свой рабский кодекс. Но оно и к лучшему. Я пока не был готов встречаться с ним взглядом. Все-таки какое-то чувство неловкости во мне оставалось. А так я мог вполне спокойно любоваться им.

И я действительно испытывал удовольствие, блуждая взглядом по его лицу. Эти креольские светлые нереально-зеленые глаза, чуть поддернутые вверх к вискам, маленький почти европейский нос, ровный лишенный каких-либо изъянов овал лица, чуть заостренный к подбородку. И губы… эти пленительные губы. Темные, цвета спелой черешни. Чуть пухлые. Четко обрисованные. Я смотрел на него и не верил, что какая-то простая женщина могла произвести на свет такое совершенство. Нет, такого не могло быть. Его явно создал какой-то небесный скульптор, а после непостижимым магическим образом вдохнул жизнь в это безупречное глиняное изваяние.

«Чем же ты так разгневал своих богов, что они низвергли тебя в ад, превратив в игрушку для людей?»

Я склонился к мальчишке и накрыл его губы своими. И он ответил. Мое сердце заплясало в груди. Само совершенство отвечало на мой поцелуй. И я не мог оторваться. Точно измученный жаждой путник, припавший ртом к долгожданному роднику, я целовал и целовал моего маленького демона-искусителя. До того момента пока не почувствовал, как его нежные пальцы заскользили в сторону моего паха.

– Эээ, нет, дружочек, – поймал я его за тонкое запястье. – Мне с утра на работу. Если мы с тобой еще часик-другой покувыркаемся, я завтра все дело запорю.

Он кивнул, и как только я освободил его из объятий, тут же встал и ушел на свою кровать. Просто встал и ушел. Молча. Это было так непривычно. Если бы я сказал что-то подобное девушке, она бы полночи мне мозг выносила. А тут все так просто. Вот и еще одно преимущество раба.

Проснувшись утром, я не обнаружил его в спальне.

«Сбежал!» – мелькнула первая мысль.

–Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт… – я вскочил, как ошпаренный.

Мгновенно натянул домашние шорты и пулей рванул вниз по лестнице. Быстро пересек зал и ворвавшись на кухню застыл. Мой креол стоял обернутый вокруг бедер белым, создающим чёткий контраст с его кожей, полотенцем и готовил нам завтрак.

Нам! Он готовил Нам! В моем доме появилось то самое «Мы». Пусть не совсем то, о чём я мечтал. Но всё же теперь я был не один.

Почувствовав мое присутствие, он обернулся и глядя не в лицо, а на мою, вздымающуюся от быстрого бега и волнения, грудь, сказал:

– Доброе утро, Мастер.

– Доброе… Доброе утро, – немного смутился я.

– Я еще не знаю, что вы любите на завтрак, поэтому приготовил два варианта. Если не понравится, я могу приготовить что-нибудь другое.

На столе стояли две тарелки. На одной была овсяная каша с кусочками запеченных яблок. От нее по кухне разносился запах корицы и мёда.

«М-да, завтрак изнеженной девицы», – подумал я.

Зато на второй была вполне достойная яичница с ветчиной. Конечно я выбрал вторую. Но заметив, как снова неуловимо дернулись уголки рта моего поварёнка, признак спрятанной улыбки, я догадался, что хитрец изначально готовил кашу для себя. Это меня развеселило, и я, рассмеявшись, потрепал мальчишку по черному шёлку его волос.

Уже собираясь уходить, стоя в коридоре, я спросил:

– Не сбежишь?

Мой юный раб немного нахмурился, будто не сразу понял, о чем я, а после ответил:

– Нет, Мастер. Даже не волнуйтесь из-за этого. Мне некуда бежать.

– Давай на «ты». Как-то слух режет это твое «Вы».

– Хорошо, Мастер. Когда ты вернешься? – в его глубоком голосе мне послышались нотки нежности, и это сбило меня с толку и навело на неправильные мысли.

– Ты будешь по мне скучать? – улыбнулся я, ожидая какого-нибудь игривого ответа.

Но раб остался абсолютно серьезным.

– Я буду готовить тебе обед и ужин. Когда тебя ждать?

«Боже, о чем я говорю? Что значит скучать? Конечно он хотел узнать время, к которому приготовить еду!» – я почувствовал себя придурком.

– К шести вечера, – бросил я и быстро вышел за дверь.

Все утро улыбка не сходила с моего лица. Я даже боялся, что кто-нибудь сможет прочесть мои мысли и узнает о моей зеленоглазой тайне, сделавшей меня счастливым меньше чем за сутки.

Я сидел за своим столом и неспешно просматривал оперативные отчеты финансового отдела, когда дверь распахнулась и в мой кабинет, как всегда не вошёл, а ворвался мой вечно сияющий оптимизмом давний приятель и первый заместитель Кирилл.

– Доброе утро, Герман, – протянул он мне руку. – Только что подслушал в бухгалтерии, что у тебя сегодня хорошее настроение. Так что жди, скоро придут из тебя верёвки вить, – лучезарно улыбаясь, подмигнул он.