Непрерывными были набеги из Сарая, из Казани, из Крыма. Так сколько же мирных дней оставалось у Русского Народа для созидания!? Историк верно подметил: «России оставалось или стереться и не быть, или замирить буйных соседей оружием». Ведь только с XV по XVIII столетия, по подсчётам известного слависта В.И. Ламанского, татарами и турками было уведено в рабство около 5 миллионов русских. «Все домашние рабы в Константинополе, – пишет Б. Башилов, – как у турок, так и у христиан, по свидетельству венецианских дипломатов, состояли из Русских. Много Русских находилось в рабстве в Египте. С начала XVIII века на большинстве французских и венецианских галерах гребцами были Русские рабы, пожизненно прикованные цепями к скамьям галер. Когда венецианцев, главных торговцев Русскими рабами, упрекали в бесстыдной торговле христианами, они, улыбаясь, отвечали: «Мы прежде всего венецианцы, а потом уже христиане». Таково западное христианство, уже давно ничего общего не имевшее с истинным учением Христа Спасителя, и ставшее ярым врагом истинного Православия.

В последующих главах будет рассказано о борьбе Иоанна IV Васильевича за чистоту Православной веры, о его твёрдости в дипломатических сношениях с католиками. Русский Самодержец, наречённый Грозным и названный современниками Игуменом Всея Руси, сказал папскому послу Антонию Посевину в ответ на предложение принять католичество: «Ты говоришь, Антоний, что ваша вера римская с греческою одна вера? И Мы Веру держим истинно Христианскую, а не греческую… Греки нам не евангелие. У нас не греческая, а Русская Вера!»

И Русская Православная Церковь действительно всегда резко отличалась от западной. Её создавали такие величайшие подвижники Православия, как Сергий Радонежский, Савва Сторожевский, Серафим Саровский и многие, многие другие…

Мы отвлеклись от повествования, чтобы показать, в каком положении была Русь, когда ушёл в мир иной сильный духом, твёрдый волей благоверный Государь Василий III Иоаннович, когда Царём стал малолетний его сын, которому шёл четвёртый год.

В книге «Царь всея Русь Иоанн IV Грозный» говорится: «После похорон Великого Князя Василия Иоанновича, при торжественном собрании духовенства, бояр и народа, митрополит Даниил благословил в Успенском соборе четырёхлетнего Великого Князя Иоанна Четвёртого на властвование над Русской Землёй; правительницей же, за его малолетство, являлась, естественно, по древнему Русскому обычаю, его мать – Великая Княгиня Елена Васильевна. Своё вступление в управление она начала с милостей: сидевший в тюрьме за самовольный отъезд к брату покойного Великого Князя, Юрию, князь Андрей Михайлович Шуйский был выпущен на свободу. Затем богатые дары готовились для раздачи – в память об усопшем Великом Князе – его братьям и близким людям».

Но, увы, поражённые грехами тщеславия и сребролюбия люди, забывшие Бога ради утоления своих «многомятежных человеческих хотений», не понимают языка добра. «Но уже через неделю, – говорится в упомянутой выше книге, – Великой Княгине пришлось начать беспощадную борьбу с врагами государства, которые, видя малолетство Великого Князя, не замедлили поднять свои головы. Твёрдо и решительно расправлялась молодая правительница с внутренними врагами России от имени своего малолетнего сына…»

А враги были совсем рядом… Едва выпущенный на свободу князь Андрей Шуйский стал уговаривать князя Горбатова бежать к брату покойного Василия Иоанновича – Юрию. Он говорил: «А здесь служить – ничего не выслужишь; Князь Великий ещё молод, и слухи носятся о Юрии; если князь Юрий сядет на Государство, и мы к нему раньше других отъедем, то мы у него этим выслужимся».

Но Горбатов ехать не согласился. Шуйский испугался того, что тот сообщит о его предложении Великой Княгине, и поспешил к ней с клеветническим доносом. Однако, Елена Васильевна не спешила казнить без разбору, а призвала к себе Горбатова, и тот сумел оправдаться. Шуйский был схвачен и вновь отправлен в заточение.

Ближние бояре, обеспокоенные тем, что вокруг князя Юрия собирается крамола, посоветовали правительнице взять его под стражу. Елена Васильевна сказала им: «Как будет лучше, так и делайте». Князя Юрия посадили в ту же камеру, где сидел его племянник, внук Иоанна Третьего.

Разные сведения имеются о том периоде, но вот как рассуждает наш знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьёв: «Правительство не было расположено верить всякому слуху относительно удельных князей… Если оно решилось заключить Юрия, то имело на то основания».

Александр Нечволодов писал о том времени: «Вскоре затем молодой правительнице Государства пришлось проявить свою твёрдость и по отношению своего родного дяди – знаменитого князя Михаила Глинского, прощённого по её просьбе покойным мужем за измену. Михаил Глинский и дьяк Шигона Поджогин были на первых порах, после смерти Василия Иоанновича самыми близкими к ней людьми. Мы уже видели, каким необузданным властолюбием обладал Михаил Глинский, правивший почти единолично Литвой при короле Александре и затем дважды изменявший своим государям, сперва Сигизмунду польскому, а затем и Василию Иоанновичу Московскому, за то, что не давали достаточно простора его честолюбию; ясное дело, что теперь, как родной дядя правительницы Московского Государства, он желал сам править всеми делами; что же касается Шигоны Поджогина, этого дьяка, облагодетельствованного покойным Великим Князем Василием, то мы тоже видели, что он, стоя у смертного одра своего Государя, – позволил себе оспаривать его последнюю волю – желание облечься в схимну пред смертью»

Елена Васильевна продолжила дело покойного супруга. В книге «Царь всея Русь Иоанн IV Грозный» повествуется и о многих внутренних делах Великой Княгини: «Деятельно занимаясь подавлением крамолы среди близких себе сильных людей и сложными внешними отношениями, Елена Васильевна обращала большое внимание и на внутренние дела; особенно заботилась она о создании новых крепостей и городов, а также о восстановлении сгоревших от пожара: Перми, Устюга, Ярославля, Владимира и Твери. Ею же, по мысли покойного мужа, был обнесён стеной Китай-город в Москве».

Большое значение для государства имели её распоряжения, касающиеся борьбы с фальшивомонетчиками, которые наносили колоссальный ущерб. Елена Васильевна запретила обращение поддельных денег под страхом самой суровой казни и приказала перечеканить их, причём на прежних монетах, которые выпускались государственной казной, Великий Князь изображался теперь с копьём, отчего монеты получили название «копейные». Впоследствии они стали копейками.

Глава шестая

«Не прикасайся к Помазанникам Моим!»

Судьба распорядилась так, что Иоанну Васильевичу, будущему Грозному Царю, довелось ещё в раннем возрасте увидеть и осознать то, что увидел и испытал Святой Благоверный князь Андрей Боголюбский в возрасте зрелом и от чего он сложил голову. Уже отроком Иоанн ощутил на себе всё коварство, всю злобу и ненависть крамольного боярства.

Князю Андрею Юрьевичу удалось покинуть Вышгород, оторваться от старой, прогнившей системы власти, перебраться в свободный от алчного боярства Владимир и с помощью опоры на «мизинных людей» начать строительство Самодержавия. Но Андрей Боголюбский рос, окружённый заботой и вниманием, воспитывался в лучших традициях, заведённых его дедом Владимиром Мономахом. Князю Андрею было 16 лет, когда умер дед и 47 лет, когда умер отец.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.