Владимир. Не суетись, Серж! Здесь у нас бутылка коньяка и баночка икры. (Открывает портфель, достает коньяк и икру, кладет на стол. Снимает пальто и шапку.)

Сергей (смотрит на часы). Шурик обещал прийти к семи. Думаю, что сейчас появится, он же в жизни никуда не опоздал. Слушай, Володька, может, пропустим по граммульке для поднятия духа, а? У меня есть початая бутылка. Кстати тоже коньяк. Мне один герой очерка подарил. Молдавский «Белый аист». (Не дожидаясь ответа, уходит на кухню, возвращается с початой бутылкой. Берет со стола две рюмки, ставит их на маленький столик у дивана, наполняет рюмки коньяком, бутылку ставит здесь же, на столик.)

Владимир (не очень убедительно). Может, подождем Сандро?

Сергей. Не боись. Он придет, мы ещё раз пропустим.

Владимир. Ну, тогда выпьем, что ли, за твой успех. Всё ж таки не каждый день ты публикуешься в центральной прессе.

Сергей (не без удовольствия). С таким-то материалом грех было не опубликоваться. Выпьем тогда и за твоё изобретение. Глядишь и защитишься, не всю же жизнь тебе ходить в мэнээсах. (Раздается звонок в дверь, и тут же в неё входит Александр. В руках у него небольшая сумка.)

Александр. Ах, предатели! Ренегаты. Уже пьют, а времени ещё без трех минут семь. (Стучит указательным пальцем по своим наручным часам). Никогда бы не подумал, что вы такие алкаши. Позор джунглям!

Владимир и Сергей (одновременно). Шурик! Сандро! Да мы же просто предварительно… Для поднятия духа… Для согрева…

Александр. Быстро третью рюмку, а-то объявлю наш мальчишник безалкогольным.

Сергей. Йес, сэр! Джаст а секонд! Раздевайся! (Подбегает к столу, берёт третью рюмку, возвращается к маленькому столику, наполняет рюмку коньяком. В это время Александр снимает пальто и шапку, достает из сумки пакет, идет к маленькому столику, кладёт на него пакет, берёт рюмку.) Нет, Шурик, не спеши! У нас был тост, мы всё же не алкаши, как ты о нас думаешь. Мы без тоста не пьём.

Александр. Не знаю, за что вы там хотели выпить, но я предлагаю выпить за Серёгин успех!

Владимир. Браво, Сандро! Ты читаешь мои мысли. (Все трое чокаются и выпивают.)

Сергей. А, собственно говоря, что мы тут стоим, как бедные родственники? Мы больше никого не ждём. Давайте садиться за стол. Как говорится, кушать подано. (Все трое идут к накрытому письменному столу, садятся за него. Сергей берёт бутылку шампанского и начинает её открывать)

Владимир. Надеюсь, шампанское у вас охлажденное, сэр?

Александр (подхватывая игривый тон Владимира). Да. Не можем же мы пить неохлаждённое шампанское, неправда ли, сэр?

Сергей. Не сомневайтесь, товарищи сэры, шампанское всю ночь простояло в холодильнике. На стол я его поставил минут двадцать тому назад. Накладывайте себе салат. Шурик, мне тоже положи, пожалуйста.

Владимир. Серж, ты что, салат сам делал? Ни за что не поверю.

Александр (с напускной подозрительностью). Похоже, тут не обошлось без женщины. Серега явно не способен приготовить такой салат. Он за всю жизнь научился готовить только два блюда – яичницу и яичницу с луком.

Владимир. Как ты посмел нарушить нашу, почти уже сложившуюся традицию?

Александр. Шерше ля фам, как говорится. Кто она? Света?

Сергей. Не волнуйтесь. Я ничего не нарушал, только попросил Свету сделать «оливье».

Владимир и Александр (вместе). Света разве здесь? А что Света придет?

Сергей. Ну, как вы могли такое подумать? Мальчишник есть мальчишник. Женщины не имеют права здесь появляться. Кстати, о женщинах, я надеюсь, ваши дражайшие половинки не очень ворчали по поводу нашего очередного мальчишника? (Владимир и Александр бормочут в ответ что-то невразумительное и неразборчивое, вроде «Как сказать…»; «Не то чтобы не ворчали совсем».)

Сергей. Впрочем, забудем на время о женщинах, да простят они нас великодушно, и отдадим должное мужчинам. (С шумом откупоривает бутылку и наливает шампанское в фужеры. Берет свой.) Всё-таки без нас женщинам тоже было бы несладко.

Владимир и Александр (берут свои фужеры и говорят одновременно). Само собой. Ещё бы.

Сергей. Мы, конечно же, не без недостатков. А у кого их нет? Но у нас (я говорю о присутствующих здесь лучших представителях мужского пола) есть и много достоинств. Мы умные.

Владимир (согласно кивая головой). Ещё какие умные.

Александр (согласно кивая головой). Таких поискать надо.

Сергей. Мы талантливые.

Владимир (согласно кивая головой). Ещё какие талантливые.

Александр (согласно кивая головой). Тут уж трудно спорить, что есть, то есть.

Сергей. Мы симпатичные.

Владимир (согласно кивая головой). Ещё какие симпатичные.

Александр (согласно кивая головой). Я бы даже сказал, красивые.

Сергей. Мы не курим.

Владимир (согласно кивая головой). Ещё как не курим.

Александр (согласно кивая головой). Я бы даже сказал, совершенно не курим.

Сергей. И пьем мы исключительно по поводу. Так выпьем же за мужчин, которых любят и ждут женщины. (Все трое чокаются и отпивают шампанского из фужеров.) Ну, что я могу сказать? Заканчивается 1984 год. Сегодня, за несколько дней до наступления Нового года, мы, говоря казенным языком, отчитаемся о проделанной за год работе и поделимся планами на будущее. Наш мальчишник объявляю открытым.

(Александр и Владимир шутливо аплодируют.)

Сергей. Какие будут предложения и замечания? Принято единогласно. Кто выступит с первым докладом? (Владимир и Александр, которые активно закусывают салатом, оба показывают вилками на Сергея.) Ну, хорошо. Раз вы такие голодные, что не можете говорить, тогда ешьте и слушайте. Я хочу сказать, что год был, как всегда, трудным, но успешным.

Александр (жуя). Про твои успехи мы знаем. В курсе. Читаем газеты, слушаем радио. А за последний твой успех уже и выпить успели.

Владимир. Давай нам что-нибудь поинтересней.

Сергей. Ладно. Будет вам и поинтересней. Я пишу пьесу.

Александр и Владимир (перебивая друг друга). Что-то? Какую пьесу? Это что-то новенькое. Выкладывай!

Сергей (довольным голосом). Да, друзья мои. Я докатился и до драматургии. Мне становится тесно в жанре журналистики. Мне надоели эти бесконечные статьи об электростанциях, совхозах и новых школах; очерки о героях труда. Хочется что-нибудь для души. Хочется романтики и любви. Хочется страстей. Хочется… как бы это выразиться… душевного бунта, что ли. Надоело это журналистское болото.

Александр. Вот это речь не мальчика, но мужа. Я всегда знал, что мой старший брат станет не только большим журналистом, но и большим писателем или драматургом. Молодец! Не подвел младшего брата. А что за пьеса?

Владимир. Кто герои? О чем она?

Сергей. Я только начал писать. Написал первое действие, а их будет три.

Александр. Не томи уже, Шекспир наш, рассказывай, о чем пишешь.

Владимир. Да, Серж, говори. Мы же нечужие тебе.

Сергей. Ладно, ладно. Успокойтесь. Если коротко, то пьеса о непонимании того, что испытывает настоящий талант. Герой пьесы – талантливый писатель Николай Антонов. Он пишет, как ему кажется, гениальный роман. Читает отрывки жене, друзьям, но, в основном, его не очень-то понимают, даже подсмеиваются над ним. Считают его роман слишком смелым, слишком откровенным и необычным, что такая литература никому не нужна. Что такая литература развращает, а не возвышает. Одним словом, все против него, вернее, против его нового романа.