– Чтобы он не выплюнул тряпку, сверху её заклеили скотчем. Ах, да… – он подошёл к столу, в центре которого лежал телефон убитого. – Изучите послание, которое нам тут наверняка оставила преступница. У меня есть предположение, что она больше не хочет убивать. Если убийство и случится ещё раз, то очень нескоро. Требуется время… – он всё еще смотрел на телефон, – требуется время на перезарядку.

– Ты не прав, Крис, – Вера решила озвучивать всеобщее мнение. – Преступление совершено аккуратно, хладнокровно, талантливо и с предельной жестокостью. Девица получала удовольствие от процесса.

Кристиан прервал ее, уже выходя в коридор:

– Не знаю насчёт удовольствия, но человеческая нервная система не способна на пролонгированные сильные реакции такого типа, как это преступление. Она всё продумала, до мелочей, но убийство совершено эмоционально. Такое даётся очень нелегко. Здесь она явно выплеснула ярость огромной силы, которая копилась в ней, наверное, месяцы, – Кристиан подошёл к окну. – Даже если она и убьёт вновь, на это нужен очень серьёзный повод и большое количество времени на подготовку – она очень осторожна. Это окно было открыто изначально, когда нашли тело?

– Да, – пожала плечами Вера.

– Почему? Убийца вошла и вышла через дверь. Посторонних следов на подоконнике нет, – Кристиан нахмурился, рассматривая окно. – Ни единого. Мне это не нравится. Я напишу Диме о том, что думаю.

Он развернулся и, не прощаясь, собрался выходить из хостела.

Кристиан услышал вслед:

– Мне сказать Диме, что ты взялся за заказ?

– Пришли материалы на почту, – не оборачиваясь, бросил он. – Я совершил серьёзную ошибку, но пока не понял, где, конкретно.

Уже когда он был у машины, Вера догнала его.

– Ты сегодня опять едешь за город?

– Мне не нравится твоя внимательность, – пробормотал он, взглянув на девушку.

– Каждое двадцать первое февраля уезжаешь. Кстати, спасибо, что выставил меня дурой!

– Я много раз просил тебя не требовать от меня объяснений моим выводам. Я не люблю пояснять, – скороговоркой ответил Кристиан. – В этом нет смысла. Общайся с Димой, у него дедукция лучше развита, и он обожает ею щеголять.

– Понятно-понятно. Я просто хотела убедиться, что ты уезжаешь. Мы планируем пирушку на двадцать третье число.

– Давай без меня.

– В принципе, это даже хорошо, – пробормотала Вера. – У тебя телефон звонит.

Кристиан взял трубку, глядя вслед патологоанатому.

– Ей удалось сбежать, – голос в телефоне звучал напряженно. – Должна направляться в сторону Москвы по дороге…

– Я понял, – отрезал Кристиан. – Спасибо. На этом наше сотрудничество заканчивается. Я переведу остаток суммы на ваш счёт.

К семи часам вечера тьма, разбавленная снегом, принимала в ледяные объятья машину Фишера. Из динамиков доносилась музыка, на любого другого производившая резко негативное впечатление. Этот трек группы Alien Vampires был чудовищен не только по композиции и стилю, но и по смысловой нагрузке. Вереща и грохоча в минорной лихорадке ярости, он встряхивал пространство, как грязную тряпку, и вызывал головную боль.

Кристиан слушал без видимого неудовольствия, но и, не выказывая того, что мелодия ему нравилась.

В моменты особенно пронзительных звуков в композиции, он с силой вдавил стопу в педаль тормоза, поворачивая машину к обочине. Послушно сделав скользящее, круговое движение, авто остановилось, слегка накренившись к канаве. Кристиан выключил колонки.

Фары внезапно полоснули монохромным светом по мгле, из которой призраком вынырнул длинный силуэт темноволосой девушки – копии Самары из нашумевшего фильма ужасов. Кристиан успел увидеть в широко раскрытых, светлых глазах, отразившиеся огни фар. А потом, покачнувшись, призрак упал, хотя с BMW и не столкнулся.

Кристиан улыбнулся и лениво откинулся на спинку сиденья.

Нашлась, наконец. Ты предсказуема.

Кристиан взглянул на часы, проверил травматическое оружие в чехле и вышел из машины, накидывая на голову широкий капюшон раскрытого пальто, спасаясь от немилосердного, ледяного снегопада.

Свет фонаря быстро отыскал распластанную на грязном асфальте девушку – высокую, страшно худую, в старом бабушкином халате и в ночной рубашке до щиколоток.

Кристиан молча рассматривал ее, пока на ее спину падал снег.

Похоже, за ней очень плохо следили. Хуже, чем я велел. Цвет кожи бледный, а на лице видны странные шрамы, уродующие ее, еще свежие, словно она регулярно ковырялась в них. Я не нахожу это удивительным – возможно, это нервное самошрамирование. Волосы не так давно вымыты. Ухаживала за собой? Температура тела примерно тридцать четыре градуса. Она передвигалась босиком около часа.

Кристиан без труда поднял ее, перекинул через плечо, и, быстро стянув со спинки заднего сиденья плед, положил туда свою находку. К аптечке он не притронулся, проверять состояние девушки явно не собирался. Он просто развернул машину и поехал обратно, в город.

Ее шрамы были неуместны, как случайный мазок краски на идеально спланированном чертеже. Они покрывали не только лицо, но и руки, не являясь следствием болезни – он хорошо узнавал признаки чисто механических повреждений кожного покрова.

Тем временем, Саша приходила в себя. Она ошеломленно приподнялась, дрожа от дикого озноба, покачиваясь и озираясь по сторонам с повадками дикой лисицы. Затем светло-серые глаза, не мигая, впились в отражение водителя, изучая его. Брови ее, наполовину бритые, низко сдвинулись к переносице.

Она молчала. Внезапно Саша резко подалась вперёд, и в шею Кристиана едва не впилась игла. Благодаря быстрой реакции ему удалось перехватить её запястье.

– Ты не хочешь знать, куда я тебя везу и что с твоими родителями? – спокойно спросил он, одной рукой продолжая управлять машиной. Но взглянув на Сашу, он резко остановил машину и перехватил вторую её руку. Там тоже была игла. Он улыбнулся:

– Какая умница! А что у тебя ещё с собой?

Вместо ответа Саша вцепилась клыками в его руку. Клыки показались Кристиану слишком острыми.

– Ты зубы себе точила, что ли?

Она не ответила. Во всём её существе яростно горело желание убить Кристиана любой ценой, даже если придётся умереть самой.

Если честно, я ожидал, что она будет зла, но…

Саша с неожиданной силой вырвала свои руки из его хватки, а затем потянулась к его глазам. Внезапно она почувствовала слабый укол в области шеи.

– Поспи немного, – шепнул Кристиан, убирая шприц.

– Мразь… – Саша застонала от ярости. – Я убью тебя! Глаза тебе вырву и сожрать заставлю!

– Поэтично, – меланхолично отозвался Кристиан. – Начинаю думать, что мы сработаемся.

– Что ты… несёшь? – сонно пролепетала Саша, а потом закрыла глаза.

Сильная, решительная, отчаянная. Держится пойманным зверем, готовым вцепиться мне в глаза при том, что я объективно сильнее. Она даже не пытается задуматься о собственном поражении или слабости.

Любопытно. Она не попыталась вызнать хоть что-то о своей семье. Она не попыталась манипулировать мной. Она немедленно попыталась меня убить – это было самым важным её приоритетом. Почему?

Когда Саша пришла в себя, тело её было слишком тяжёлым, чтобы шевелиться. Она рассеянно посмотрела в окно. Мимо промелькнул указатель на Москву. В ней робко шевельнулась надежда на то, что Кристиан везёт её обратно, к родителям, но она понимала, насколько далека эта мысль от реальности.

Язык её не слушался, так что задавать вопросы она не могла. По щеке её стекала собственная слюна, сглатывать было трудно, очень ломало пальцы рук и ног. Любое положение тела в пространстве казалось неудобным.