Ему стерли память и заморозили. Интересно, что сделали с ней, — невольно задумалась Мелания, смотря на набросок.

Девушка выглядела молодо, лет на двадцать, ее тело было в прекрасной физической форме, а что-то во взгляде заставляло смотреть на нее, не отрываясь, хотеть понять, почему ты делаешь это.

Но я понимаю, почему ты ею увлекся, — продолжила она.

Мелания вырвала лист, положила его к остальным наброскам, которые она сделала вместо тех, что унес Баки, и спустилась вниз. Кофе, работа, заказ. Она тщетно пыталась перевести свои мысли в другое русло, но, увидев, что она сделала для заказчика, осознала, что смысла в ее попытках нет.

Лисята получились милыми, только вот у одного из охотников лицо уж сильно напоминало Баки. Мелания посмотрела на другие иллюстрации и поняла, что лицо охотника везде одинаково.

Или перерисовывать все, или оставлять так, — поняла она и внимательнее посмотрела на охотника.

Щетина на лице, темно-синяя форма, охотничья шляпа с пером, за которой забраны темные волосы до подбородка, ружье в руках, сапоги по колено. Как ни странно, но в образе охотника внешность Баки смотрелась довольно органично.

Маловероятно, что он увидит эту книжку. Кроме того, должна я что-то получить за все то, что видела. Да и перерисовывать лень, — подумала Мелания и решила оставить все так, как было.

Был уже вечер, когда она решила выйти из дома, чтобы подышать воздухом, успокоить себя и просто прогуляться. Мелания наделал сарафан в пол, накинула сверху легкий длинный кардиган и завязала волосы в хвост шелковым шарфом, оставив его концы свисать, захватила перчатки. Она дошла до побережья минут за сорок. На берегу ощущался теплый влажный климат, испарение. Ветер немного поднялся, от чего юбка и волосы начали развиваться.

Мелания села прямо на песок, не боясь запачкаться, и достала из сумки альбом. Хотелось позволить себе нарисовать что-то другое, что не включало бы в себя воспоминания Баки Барнса из Бруклина, Зимнего Солдата из Гидры и ее работу, в которую этот мужчина так же умудрился просочиться.

Рисовать побережье было неинтересно, глаз не мог зацепиться ни за людей, которые бы разнообразили картину, ни за небо или другие вещи в поле зрения. В конце концов, Мелания решила, что сейчас для нее важнее именно место: шум моря, ветерок, запах цитрусовых от детей, которые ели апельсины неподалеку.

Она без особого старания выводила то, что видела, при этом пытаясь передать, что чувствовала. Все линии, штрихи были нанесены как будто неуверенной рукой, в рисунке преобладал серый цвет и много белых пятен. В конце концов, реалистичный рисунок превратился в экспрессионистское выражение своих чувств. Упрощенные формы, контрастность, нарушенные пропорции, возможно, и могли сыграть свое, но уродливые дети, которых добавила Мелания, окончательно все испортили. В результате она была вынуждена признать, что рисунок вышел неудачный. Хотя свои переживания она выплеснула вполне.

Мелания продолжала сидеть, смотреть на результат своих трудов и думать, что делать дальше, как услышала вдруг:

— Рассказывай.

За спиной стоял он — Баки Барнс и был непоколебим в своем немногословии. Мелания подумала, что ей стоило бы удивиться, но сейчас, видя его, это даже показалось ожидаемым. В глубине души она всегда знала, что он сможет найти ее, если захочет.

— Что ты хочешь знать?

Она продолжала сидеть на песке и водить карандашом по рисунку, понимая, что его уже ничего не испортит. Через несколько секунд Мелания почувствовала, что Баки сел примерно в полуметре от нее, и повернула к нему голову. Он снял кепку, тоже повернулся к ней и окинул взглядом.

— Как это работает?

Баки кивком головы показал на ее рисунок и сосредоточил взгляд на лице Мелании. Она снова посмотрела на свой пейзаж.

— Я дотрагиваюсь до человека и вижу его жизнь. Когда ты ухватил меня руку, я увидела твою. В тот день я случайно оставила перчатки в магазине.

— И все?

— Поверь, мне этого достаточно.

Она снова вспомнила все, что было в голове Баки, вспомнила других людей и поежилась. Пусть некоторым из этих прикосновений было уже больше десятка лет, что-то внутри все равно оставалось. Порой, если как следует подумать, даже получалось снова пережить.

— Я мог тебя убить, — напомнил Баки.

— Мог, — признала Мелания.

— Почему не сопротивлялась? Не пыталась убежать?

Мелания закрыла альбом, снова вспомнила ситуацию в закоулке: захват Баки, попытки сказать о сумке, странное смирение с ситуацией.

— Во-первых, мне не было смысла сопротивляться, — спокойно сообщила она. — Что я могу против тебя? Во-вторых, — помедлила, — ты не хочешь убивать, — уверенно произнесла Мелания.

Лицо Баки было непоколебимым. Она вспомнила похожее его выражение, когда он заходил в спальню в воспоминании, и задумалась, какие сейчас терзания оно скрывало.

— И что еще ты успела увидеть?

Мелания вспомнила утро, охотника с иллюстрации заказчика, лабораторию, поезд, Стива и еще десятки, несвязанных между собой обрывков. Все это так быстро пронеслось в ее голове, что она почувствовала головокружение.

— Если честно, — начала она, — то… не знаю. С тобой все иначе… Не так как с остальными людьми. Наверное, поэтому я так и зациклилась на этом, — посмотрела на Баки, который молча слушал. — Я… вижу обрывки. Иногда смазанные лица, иногда просто разговоры, а что-то очень четко, словно я сама там была, видела. Обычно передо мной встает целая картина, а с тобой это пазлы, которые надо собирать. Или клубок, который распутывать. Не знаю. И… очень много плохого. Что-то хорошее буквально зарыто за всем этим и… я подумала, что раз уж ты попался на моем пути, то… может, я могу помочь тебе все это распутать и собрать.

— Зачем тебе это?

— Мне понравился твой друг Стив, — спокойно сказала Мелания. — Не в том плане, что я хочу познакомиться с ним, встречаться. Просто… я знаю, как может быть одиноко, когда… тебе приходится избегать людей. И… если есть кто-то, кто хочет и может помочь тебе, кто не хотел отпускать тебя, рискуя собственной жизнью, то почему бы не встретиться? Настоящие друзья — это сейчас редкость. А кто-то вроде нас не в том положении, чтобы ими разбрасываться. Что ты потеряешь от встречи? Если что-то пойдет не так, как ты захочешь, скрыться для тебя — пара пустяков.

Баки молчал, Мелания заметила, что вместо нее он стал смотреть на поверхность моря.

— Кроме того, ты вытащил его из той реки, — напомнила она.

Баки ничего не говорил, Мелания уже подумала, что реплика так и останется в воздух, но ошиблась.

— Я не знаю зачем.

— Все ты знаешь, — небрежно кинула Мелания и поднялась на ноги. Баки остался сидеть, но поднял голову к ней. — Я пойду домой, а ты… если решишь, что хочешь что-то вспомнить о Стиве или еще о ком-то, то… сможешь меня найти, — надевая сумку на плечо, продолжила она. — Меня зовут Мелания, — представилась, хоть смысла и нужды в этом не было. В голове было четкое осознание, что кто она и где живет, собеседник знал и без нее, но захотелось создать хотя бы иллюзию нормального знакомства.

— Баки, — мягче, чем говорил ранее, произнес он и отвернулся к морю.

— Приятно было с тобой поговорить, — на прощание сказала Мелания и ушла, действительно ощущая благодарность за такой спокойный разговор.

Баки ничего не ответил, лишь остался сидеть на берегу, думая о своем.

========== 4. ==========

[ ludovico einaudi — «experience» ]

— Давно у тебя это?

Мелания собиралась поднести чашку ко рту, когда услышала вопрос. Она почуяла приятный запах и сделала глоток, решив не откладывать желание выпить чай даже на несколько секунд. Все это время она чувствовала на себе взгляд Баки, который стоял около плиты в метре от нее, и пыталась избавиться от его ощущения на себе. Этот взгляд словно проникал под кожу, в нервные волокна и распространялся по всему телу. Она всеми чувствами ощущала, что Баки хотел иметь о ней те же представления, что и она о нем, и не собирался это скрывать. Впрочем, может, так казалось только ей.