Артур Головатый, у которого антикварный магазин «Старая лампа», учит Диму жить, потому что они друзья. Не может отказать себе в удовольствии с высоты своего положения и жизненного опыта: деньжата водятся, связи имеются, одет как денди лондонский, шикарная вилла в престижном районе и красавица-супруга. Не чужд плотских утех, но все тихо, благопристойно, без скандалов. Умеет же человек! Между прочим, историк по образованию, а в душе еще и археолог, даже металлоискатель имеется. Они дружат с детства, выросли в одном дворе, а теперь еще и партнеры в каком-то смысле. Дима пишет, Артур сбывает по знакомым, делает ему имя. По-дружески, но при этом берет комиссионные.

– Этот козел загнал моего «Лешего» за приличные бабки, а мне какие-то копейки! – пожаловался Дима однажды своей знакомой Эле, которая питала к Артуру слабость. – Не сволочь, скажешь? Ну и получил по сусалам!

У Димы выразительная лексика и очень неприятный голос – сиплый и громкий, аж мороз по коже. И бурные жесты, руки так и мельтешат.

– Некрасиво, – согласилась Эля. – Он тебе тоже по сусалам?

– Ну! Но у него удар слабый и нос сразу течет. Костюм закапал и чуть не заревел, пижон!

– Ну так продавай сам.

– На базаре торговать? – фыркнул Дима.

– Тогда назови свою цену и не уступай, – сказала Эля. – Дави на него!

– Все равно нажухает, барыга!

– Это же твой друг!

– Ну друг, и что? И друг, и барыга. Историю классно знает. Между прочим, в живописи дупля не отбивает, одни понты…

– Ты не разбрасывайся, – поучает Артур, – у тебя неплохая техника, но нужно работать и побольше экспрессии, целеустремленности… Ярости, если хочешь! А ты за все хватаешься и только время теряешь. Археология, уфология, марки, монеты… Шляешься по свалкам, теперь вот пуговицы… Вот скажи, на хрен тебе пуговицы? – Вопрос риторический и ответа не требует.

– А ты знаешь, почему пуговица называется пуговицей? – спрашивает тем не менее Дима, понимающий все буквально.

– Пугало, что ли?

– Тут несколько версий, – веско говорит Дима. – «Пугъвъ» на старославянском значит «кругляш», «блямба». Ее цепляли на одежду как оберег, чтобы отпугивать нечистую силу. Типа пугало. Чем страшнее, тем больше она испугается, потому шипы, рожки, семена внутри, чтобы звенело. Знаешь, какие попадаются фантастические штукенции! Перламутр, олово, дерево…

– А где ты их берешь?

– На свалках или у старичков.

«Старички» – совместный проект Димы и Артура. Дима в силу коммуникабельности и любопытства не вылазит из полуразвалившегося частного сектора и дружит с его насельцами, часто одинокими и неприкаянными. Забегает на чай, приносит что-нибудь вкусненькое, заодно покупает у них какой-никакой антиквариат: посуду, бронзу, фарфор, книги. Для Артура в основном. Причем торгуется с приятелем самым серьезным образом, отстаивая финансовые права старичков. Он и с Элей так познакомился – дружил с ее прабабушкой, Еленой Станиславовной, почившей в апреле сего года. Гонял с ней чаи и беседовал на разные темы. Однажды пришел с ее любимыми плюшками, а она умерла, и правнучка все вывезла. А Дима, между прочим, давно нацелился на парочку интересных вещичек. Так они и познакомились…

Дима хмыкнул, вспомнив, что Артура за занудство в детстве называли Арик-Комарик! Зудит и зудит.

Около четырех Дима плюнул, так и не дождавшись желающих получить свой портрет, свернул барахло и пошел восвояси. Ладно, не везет в картах, повезет в любви… в смысле, если закрывается дверь, то где-то открывается окно. «Пробьемся», – сказал себе Дима. У конкурентки толпилась очередь, что было обидно. Домой не хотелось, вопрос с деньгами не решился и стоял ребром, и было непонятно, как теперь выкручиваться. Ничего путного не лезло в голову, кроме как подзанять у богатенького Артура. Дима сговорился на завтра с утречка с кровельщиком, еле уговорил, а денег не достал. Думал немного поднять на уличных портретах, хоть на аванс, но не срослось.

Зачем кровельщик? А затем. Четыре дня назад на крышу студии, пристроенной к развалюхе, рухнуло дерево, которое давно надо было спилить, но все руки не доходили. Или не поднимались. К счастью, центр, который из стекла, не пострадал, но угол отбит конкретно и дыра такая, что если пойдет дождь, то затопит к чертям собачьим. Куб студии чуть не полностью стеклянный, красоты неописуемой, работать в нем одно удовольствие – свет сверху и с боков. Предмет гордости, можно сказать, правда, сожрал все сбережения. Сцепка этого стеклянного великолепия с развалюхой – сплошной сюр, так и хочется протереть глаза. В развалюхе Дима живет, в студии творит.

Мастеровой придет завтра утром, а денег нет. Его зовут Вениамин. Они давно знакомы, и Вениамин сказал: «Деньги наперед, а то знаю я тебя». Дима пообещал – думал, сумеет достать, – но промахнулся. Вениамин как придет, так развернется – и большой привет. Он мужик крутой, с ним не сговоришься. А по прогнозу послепослезавтра прилетит циклон и польет как из ведра. И что теперь? К кому бросаться? К Артуру. Больше не к кому.

Дима тянул, прекрасно понимая, что Артур потребует испанца в кружевном воротнике. Он давно к нему подбирается. Испанец в кружевном воротнике – автопортрет, Дима им очень дорожит. Он и правда получился на диво удачным: красавец гранд в черном бархате и кружевном воротнике, с пронзительными глазами и длинными локонами, изящно опирается на парапет. И что прикажете делать? Продать? Спустить на крышу? А разве есть выход? Может, удастся вымутить хотя бы на аванс, а испанца не трогать?

Дима достал айфон и набрал Артура. Тот днюет и ночует в «Старой лампе», включая выходные. Артур был на месте, и Дима сказал небрежно, что он тут рядом и собирается заскочить на минутку. «Кофий есть?» – спросил он, хотя, если честно, сейчас бы в самый раз здоровый кусок мяса – оголодал на свежем воздухе. «Давай, – сказал Артур, – постучишь три раза, а потом еще два. А то лезет кто попало, нервов не хватает. Понял?» Суббота, вспомнил Дима, выходной. Конспиратор хренов, левые схемы крутит, не иначе.

В городе давно ходили невнятные слухи о том, что Артур путается с черными археологами, но Дима не верил. А с другой стороны, на хрен ему металлоискатель? Может, правда? А чего, вокруг города полно древних поселений, курганов, да и река вымывает на берег… взять те же пуговицы! Дима лично подобрал две от вицмундира, с двуглавым орлом. Что это такое, Дима узнал из Интернета: оказывается – это мундир гражданских чиновников. Кстати, собирание пуговиц называется филобутонистика, вот! Целая наука, это вам не кот начихал.

Он с размаху грохнул кулаком в дверь магазина – три раза, потом еще два. Дверь приоткрылась, Артур выглянул и озабоченно повел взглядом туда-сюда вдоль улицы.

– Я без хвоста, – сказал Дима. – Все чисто. Лично проверил.

Артур посторонился, и Дима вошел. Хозяин тут же запер дверь.

– Привет, – сказал Дима. – Весь в трудах? Не думал, что застану. Ты что, клад выкопал?

– Все клады давно выкопаны, – сказал Артур и пошел вперед через торговый зал со всякой пыльной дребеденью вроде помятых самоваров, мельхиоровых шкатулок, кабаньих голов с клыками, мраморных женских головок, фарфоровых ваз и бронзовых подсвечников. Пахло здесь печально – пылью и тленом.

Кабинет Артура на задах магазина представлял собой маленькую комнатку, куда неизвестно каким чином он ухитрился впихнуть большой письменный стол, царское кресло с вензелями и крошечный диванчик с зеркальной полочкой. Над диванчиком висел шкафчик с чашками, рядом на тумбе стояла кофеварка. Артур поместился в кресло, Дима упал на диванчик и вытянул ноги на середину комнаты.

– В парке гулянье, – сообщил он. – Полно народу, вечером концерт.

– Что новенького? – спросил Артур. – Ничего не нарыл? Пуговицы? Фарфор? Бронзу?

Дима дернул плечом, что значило «нет», и спросил:

– Кофейком угостишь?

– Самообслуживание, – сказал Артур. – Мне тоже. Покруче – ночь не спал, просто падаю…