Незнакомец будто почувствовал на себе взгляд и повернул голову в мою сторону. Слабый свет фонаря осветил лицо блондина, и я застыла, почувствовав: щеки обдало жаром. Подобного со мной не было очень и очень давно. По ряду причин я не обрадовалась тому, как бурно отреагировал мой организм – Саша назвала бы мое состояние «гормональной тревогой», потому что блондин, определенно, был в моем вкусе. Его лицо словно вылепил талантливый скульптор: высокие скулы, прямой нос, губы красивой формы и темно-зеленые глаза с золотыми, в тон волосам, вкраплениями.

Незнакомец, подобно мне, растерялся. Он затянулся сигаретой и уставился на меня, приподняв широкие брови. Не ожидал увидеть кого-то здесь в столь поздний час? Растерянность сменилась изумлением, а потом интересом и даже оценкой.

Кажется, у меня поднялась температура – так сильно горели щеки, – и я запретила себе смотреть в глаза-изумруды на загорелом лице блондина. Отвернувшись, я принялась разглядывать лист клена – по воле ветра он быстро уплывал и вскоре скрылся под мостом.

Тогда я вновь украдкой посмотрела на мужчину, и это вызвало волну дрожи по моему телу. «Яна, у тебя слишком долго не было отношений», – с усмешкой сказала бы Аня. Я покачала головой. Нет, дело не в этом. Умирайте, предательницы-бабочки! Происходящее противоречило всем моим правилам, которые я придумала четыре года назад и успешно выполняла… до сегодняшнего вечера.

Опустив голову, я изучала свое отражение в прозрачной воде: от холода курносый нос покраснел, а тонкие губы побелели. Я попыталась думать о работе, о своих правилах… Но мысли упорно возвращались к зеленым глазам. Я чувствовала взгляд этих глаз. Неприкрытый интерес начал неимоверно смущать – вот поэтому я хотела уйти, мне не нужны новые знакомства, красивые любовники, надежды на счастливое будущее!

Не выдержав, я повернулась и раздраженно спросила:

– Почему вы так смотрите на меня?!

– Прикидываю, в какой позе вы лучше смотритесь, – ответил блондин.

– Простите… Что? – Я поперхнулась воздухом.

– Ну… – Он опешил и вдруг рассмеялся бархатным смехом, от которого у меня затряслись колени. – Я не имел в виду то, о чем вы подумали, – он попытался подойти ко мне ближе, но я отступила назад. Правила летят к чертям, а инстинкты всегда со мной.

– Откуда вам знать, о чем я подумала? – мой голос звучал твердо, но я не была уверена в словах.

Я вообще мало понимала, что говорю. Мой разум отказывался работать, уступая эмоциям. Почему я еще не ушла? Пять минут назад я хотела только одного – уединения. К тому же стоять темным вечером рядом с мужчиной – пусть красивым мужчиной – отнюдь небезопасно.

– Слушайте, – его тон был настойчивым, а голос мягким.

Господи, о чем я думала, когда решила подняться к нему на мост?! Мы в нелюдном месте, и, если я закричу, никто не услышит. Нас освещает тусклый свет фонаря, и, если я побегу, могу свернуть шею. А главное, я никому не сказала, где меня искать. Идеальная жертва для маньяка!

Но он совсем не похож на маньяка. Хотя… все маньяки не похожи на маньяков. Когда блондин подошел ко мне почти вплотную, я удивилась тому, что меня не сковала в тиски паника. Мне не захотелось убежать, а мне всегда хочется бежать, если мужчина подходит, нарушая мое личное пространство.

– Я художник. – Он сказал это с таким невинным видом, что я не нашла слов для ответа. Я молчала, и тогда он добавил: – Рисую, понимаете? – и поводил рукой в воздухе, изображая кисть.

– Понимаю, – выдавила я.

Пару мгновений мы глядели в разные стороны. От незнакомца исходил аромат дешевых сигарет и дорого одеколона. Странное сочетание. Когда тишина стала неловкой, с губ блондина сорвался нервный смешок. Я усмехнулась в ответ.

– Глупо получилось, – сказал художник, улыбаясь. Один уголок его губ был приподнят, делая улыбку слегка кривоватой. И ему шло. Когда есть харизма – все в человеке становится прекрасным.

– Да уж, – промямлила я, облокотившись о край моста. Многовато эмоций за один вечер: голова кружилась. – Забавно.

Меня вновь привлекли его зеленые глаза. Они не улыбались, когда улыбался он. Редкое явление, может говорить о внутренних переживаниях. Аня часто говорит, что я грущу, даже когда смеюсь.

На пару минут парк погрузился в наше молчание. Поразительно для меня, но я не чувствовала желания убежать или сказать глупость. Я стояла и думала о том, что вечер выходит весьма неплохим. Будет что вспомнить.

– Анфас, – сказал блондин.

От неожиданности я вздрогнула.

– Я нарисую вас, – пояснил он.

– Яна, – прошептала я, вглядываясь в воду. – Зовите меня Яна.

– Константин.

Я повернулась и увидела, что Константин зажал сигарету между зубами и протянул мне руку. Я неуверенно пожала горячую и слегка шершавую ладонь. Надеюсь, он действительно художник.

– Я нарисую вас. Это будет моя лучшая работа за долгие годы. Карандаш, может, масло, – глаза Константина загорелись. Он снова стал разглядывать меня, будто я насекомое под микроскопом. – Да, это определенно будет что-то невероятное, что-то…

– Не стоит, – выпалила я, покусывая нижнюю губу.

Мой новый знакомый изменился в лице. Потух, стал серьезнее. И эта серьезность прибавила на его гладком лбу пару морщинок. Интересно, сколько ему лет? На вид не более двадцати пяти. А когда Константин задумчиво выдохнул облако серого дыма и окатил меня прищуренным взглядом, мне показалось, он в один миг узнал все обо мне: мое прошлое, мое настоящее и даже будущее. Я чувствовала себя открытой книгой, в то время как Константин оставался для меня лишь красивой, загадочной обложкой.

– Почему? – тем временем спросил собеседник, затушив сигарету о мраморный камень перил. Окурок парень убрал в карман пиджака.

– Я не считаю это… правильным, – пытаясь подобрать слова, сказала я. Трудно ответить на вопрос, на который не знала ответа. – Мы едва знакомы…

– Вы не считаете себя красивой, – кивнул он.

– Что? – я чудом не сломала каблук, дернув ногой.

Видимо, я покраснела, потому что Константин засмеялся.

– Это глупо, Яна. Говорю как художник. И не волнуйтесь, позировать к себе домой я вас не зову. – Я вспыхнула от одной только мысли об этом, но Константин, вроде бы, не заметил моего смущения. Он положил ладонь на перила и, слегка закинув голову, посмотрел на небо: – Видите те звезды?

Я последовала его примеру и тоже запрокинула голову.

– Не видно звезд, – ответила я. – Небо затянуто тучами, даже луну трудно разглядеть. Обещали дождь.

– А я вижу, – сказал Константин, улыбаясь. – Вижу, Яна.

– Вы врете, – скептично отозвалась я.

И снова его легкий смешок заставил меня вздрогнуть.

– Нет, – повернул ко мне голову. – Не спугнуть бы вдохновение…

– Часто здесь бываете? – решила я сменить тему, пока он окончательно не заговорил мне зубы и не усыпил бдительность. Я пока не решила, стоит ли ему верить и не считать маньяком.

– Да, часто. А вы?

– Хм, странно. Почему мы не встречались раньше?

– Я не сказал, что приходил сюда вчера, позавчера или месяц назад, – он подмигнул мне. – Ваш вопрос был как часто, а не как давно. Когда-то, пару лет назад, я приходил сюда каждый вечер.

– А потом?

– Потом… – Он замолчал. Я впервые смутила его. – Все меняется.

Я промолчала. Уж мне-то не знать…

– Разве не страшно гулять поздним вечером? – вновь повеселел и поинтересовался Константин. Вместе с интересом в его взгляде было что-то еще, но я не могла понять, что именно. Забота? С чего бы? – В Москве проблемы с преступностью. А вы красивая девушка.

Преступность? Намекает на себя? Все-таки маньяк?

– Не задумывалась об этом, – я пожала плечами. – В сумочке ношу газовый балончик, – соврала, надеюсь, вполне правдоподобно. – Почему вы здесь? Снова… – Хотелось спросить, ждет ли его дома девушка, но я не решилась. Какое мне дело? Это наша первая и последняя встреча.

– «Сон – пустая трата времени»1, – хрипло пропел Константин. Его тембр голоса идеально подходил для рок-баллад.