Энтони Миллз не мог пожаловаться на свою судьбу. В мире, пожалуй, была всего пара сотен людей, которые сделали такую же блестящую карьеру, как он, не больше. Всего в тридцать семь он стал главой Департамента инноваций и получил в подчинении сотни талантливых разработчиков, шикарный офис, непомерно высокие доходы и прекрасно устроенную личную жизнь. Он был блестящим исследователем, управленцем, программистом и не менее талантливым интриганом и дипломатом – без этих качеств он не смог бы добраться до своей должности и удержаться в высшем эшелоне власти Корпорации «Глобал принт».

Всего лишь пару-тройку месяцев назад Миллз даже не мог бы себе представить, что будет шпионить «против» родной Корпорации. Наверное, он никогда бы не пошел на такой шаг, не оскорби его тогда прилюдно шеф – мистер Леонардо Мостек, Президент «Глобал принт». Обида засела глубоко в его сердце и требовала удовлетворения.

Тем утром Миллз, как обычно, выслушал доклад своих заместителей. Один из его отделов, похоже, нащупал перспективное направление для исследования. Если все срастется, то Корпорация сможет выйти на рынок с отличным предложением – материалом нового поколения для печати оружия. Оружие – это хорошо. Это всегда прибыльно. Но проект буксовал.

– Я дал вам целых две недели, мистер Хэдли, для подготовки отчета, – распекал он своего подчиненного. – И ожидал получить его сегодня! Но вы меня очень подвели, Барт. Я не намерен терпеть отставание от графика. Этот проект весьма перспективен, я не намерен его терять!

– Мистер Миллз, разработка материала сопряжена с большими трудностями! Мы работаем безостановочно, но эксперимент требует длительной и основательной подготовки. Очень много расчетов и тестов, сэр! Нам все приходиться начинать практически с нуля – информации по этому направлению в Корпорации нет, – оправдывался служащий.

– Поднимите архивы, наверняка вы что-то просмотрели! Мне что, учить вас, как собирать информацию?! – бушевал Миллз.

– Мы просмотрели все архивы по похожим материалам за всю историю компании, сэр! В корпорации не было подобных разработок!

– Меня не интересуют ваши оправдания, – кипятился Энтони. – Вы же сами видите, что материал, который мы напечатали, обладает поразительными свойствами – он легкий, прочный, недорогой в изготовлении.

– Мистер Миллз, но полученные дозы слишком малы, а свойства материала неустойчивы. Предстоит очень много исследований и доработок. С такими результатами мы не можем выходить с предложением его промышленного использования.

– Все, что я сейчас слышал – это слова неудачника! Да, материал еще сырой, но это новое слово в технологиях сверхпрочных пластмасс! Мне нужен результат, и я его добьюсь с вами или без вас!

Миллз не случайно бушевал перед своим подчиненным. Дело в том, что в последнее время президент компании, мистер Леонардо Мостек, постоянно придирался к работе его департамента. А финальным аккордом его прилюдного унижения стала гневная отповедь на прошлом заседании Совета.

– Вы теряете темп, Миллз. Корпорации нужны прорывные технологии! На нас со всех сторон наступают хакеры, производители контрафактных принтеров, президенты стран и Мировое правительство! Они спят и видят, как бы разорвать Корпорацию и подточить наше могущество! «Глобал принт» – это не только принтеры, Миллз! Я хочу, чтобы с нашим именем были связаны все крупные технические открытия в этом мире! Мне нужна революция!!

Энтони прекрасно понимал всю подноготную этого эмоционального выступления. В высших слоях менеджмента как-то прошел слух, что Президенту не дает покоя успех Корпорации столетней давности. Тогда «Глобал Принт» выбросила на рынок свою новую технологию печати дешевого строительного материала. С тех пор началась и процветала до нынешнего времени эпоха пластона – так назвали этот убогий, низкокачественный и очень дешевый материал для строительства домов. Он был изобретен очень вовремя и позволил отчасти решить проблему Большой миграции, а Корпорация получила дополнительный постоянный источник доходов от продажи лодеров на печать пластона. Заняв место Президента компании после смерти своего отца, мистер Мостек задался целью повторить или даже превзойти успех проекта с пластоном. Именно поэтому Президент требовал от департамента Миллза новых разработок. Только теперь – чего уж мелочиться – он жаждал приобщиться не к дешевому строительству, а к рынку более «высоких» технологий, например, печати оружия.

И поэтому Энтони сейчас стоял по стойке смирно перед самым могущественным человеком на Земле и выслушивал его обидные пассажи в свой адрес.

– Не можете придумать сами – украдите! Купите! Все средства хороши! Дайте мне новые разработки!

И самым обидным было то, что Президент предпочел сделать ему нагоняй в присутствии всего Совета. Миллз знал, что многие в Совете его недолюбливают и считают выскочкой, и теперь потешаются над его унижением. Но он знал, что свое место занимает заслуженно. Пожалуй, его даже недооценивают. Да, именно так! Не замечают его преданности, таланта, увлеченности, его вклада в дело Корпорации, его высокого потенциала.

Из кабинета шефа Миллз вылетел как ошпаренный, его трясло от несправедливых нападок. «Ну, ничего, – со злостью думал он, – я еще покажу им, как я умею работать!» – поклялся Энтони сам себе.

Воспоминания о пережитом унижении привели Энтони в мрачное расположение духа, но именно в такие моменты у него открывалось второе дыхание. «Хочешь, чтобы было хорошо – сделай сам», – подумал он, и взялся изучать архивы департамента. Миллз искал в истории Корпорации хоть какие-нибудь следы о разработках схожего направления – это позволило бы сильно сократить время, отведенное на исследования. Он не сдастся! Не для того он вырвал себе эту должность.

«И это не предел, – думал про себя Миллз. – Я еще войду в Совет директоров!» И наступит момент, когда эти надутые пингвины с мозгами, заплывшими жиром, будут не только прислушиваться к его мнению, но и выполнять его распоряжения!

Этими мечтами Энтони никогда ни с кем не делился, и даже боялся думать об этом на работе. Крамольные мысли прорывались наружу лишь иногда – в моменты невероятного успеха или трагических неудач, как, например, в этот раз.

«Я справлюсь!» – с этой мыслью Миллз сделал глубокий вдох, настроился на работу, и углубился в изучение архивов.

Чтобы погрузиться в проблематику, он решил зайти издалека. «Почему бы не посмотреть все документы по пластону, раз уж из-за него у меня все эти проблемы и возникли?» – подумал Энтони. Иногда на ассоциациях к Энтони приходило вдохновение, а вдруг, и в этот раз что-то сработает? Проект, действительно, был по целям схож с задачей Миллза – разработать прочный, недорогой в производстве материал.

Изучение документов заняло почти весь день, но ни к чему не привело. Он так и не поймал свою музу. Но у Миллза не было привычки отступать. Он расширил круг запросов, включив в него все сопутствующие разработки.

Энтони запомнил момент, когда он наткнулся на что-то интересное. Он сразу почувствовал, что здесь стоит копнуть глубже. Не совсем то, что он ожидал, но, все же, стоящее его внимания. Сейчас следует сосредоточиться, проанализировать информацию и составить план действий…

Рик опрокинул в себя очередную порцию текилы и, поморщившись, глубоко вздохнул.

«Боже, какая гадость», – подумал он, опуская на стол дешевый пластиковый бокал.

Матиас треснул рукой по молчаливо стоящему в углу бара принтеру, как будто тот был виноват в плохом качестве спиртного.

«Что заказал, то и пей», – так перевел для себя Рик мигающие на его дисплее сигналы.

«Справедливо, – согласился с вердиктом принтера Матиас. – Не надо было экономить на выпивке, заказал бы у бармена, текила было бы лучше. А что с принтера взять?»

Если Соло дошел до того, чтобы общаться с принтером, то это означало, что наступила хандра. На душе у Рика было невозможно гадко и тревожно, несмотря на новый контракт, который он получил на днях. А ведь он так искал работу, и был рад ее заполучить. Тем более, что в Пернамбуку становится очень неспокойно, и хоть Матиас частенько рисковал своей шкурой, но последний случай уж как-то близко подвел его к концу земного пути. А заканчивать его он пока что, если честно, не собирался. По всему, новый контракт был очень кстати, но почему же так противно на душе?!