– И мы пришли к выводу, что слишком устали от политики, – прикрыв зевок ладонью, сказала Жозефина.
– Никогда не поверю, что ты можешь устать от политики, – фыркнула Кассандра. Она опёрлась локтями на столик и взяла конфету.
– Как раз от неё сильнее всего, – вздохнула Жозефина. – Иногда я завидую вам четверым. Лихие сражения, неизведанные дороги, ворох самых искренних эмоций и чувств!
– О да, – засмеялась Лелиана, обнимая подушку и поджав ноги под себя. – Вылазки в замки, окружённые сотней воняющих стражников.
– Ночёвки на холодной земле, недосолёная похлёбка из котелка! – воодушевлённо поддержала Оливия, взмахнув бокалом.
– Идиоты-разведчики, которые свернули не туда и заблудились! – в тон ей вторила Хардинг.
– Палящее солнце, ветер, топи! – поддакнула Кассандра.
Жозефина улыбнулась.
– Да. Потом я вспоминаю обо всём, что вы перечислили, и сожаление мгновенно улетучивается.
– Вот-вот. – Хардинг выпрямила спину и cкрестила ноги. – Иногда лучше строчить письма за уютным столом. Даже если это сотня писем.
Кассандра неодобрительно хмыкнула, а Лелиана мотнула головой, сказав:
– Спорно. Особенно, когда смотришь на Жози…
– Правда, я вот не очень понимаю, как ты успеваешь есть, пить и спать. – Лив пожала плечами, глядя на посла. – И я уже молчу обо всём остальном. О личном, например.
Леди Монтилье хотела было возразить, что она в совершенстве освоила распределение времени на все свои дела, но её сокрушительный ответ бессовестно оборвала гномка.
– Кстати, да! – Глаза разведчицы азартно блеснули. – Как же время для маленьких и больших женских шалостей?
Жозефина вопросительно приподняла брови, Лелиана не удержалась и издала смешок.
– Они про Каллена, Жози.
– Ах, это. – Девушка поправила золотую оборку на юбке. – Ну… У нас всё нормально.
Хардинг хихикнула.
– И это всё, что ты хочешь нам рассказать? Вы ещё недостаточно пьяны, миледи? Так давайте я вам долью! – Она потянулась к четвёртой по счёту бутылке. Пустые выстроились в ряд вдоль стола и укоризненно блестели жёлтым стеклом, всем своим видом намекая, что у кого-то явно будет по утру болеть голова.
Смуглые щёки Жозефины тронул едва заметный румянец.
– Ну, по вечерам я читаю вслух стихи, а он чистит свой меч…
– Дыхание Создателя, какая чудная метафора, – засмеялась Оливия.
– Каждый представляет всё в меру своей испорченности, миледи Инквизитор, – абсолютно серьёзно ответила ей Жозефина, делая мелкий глоток. – Наши отношения развиваются медленно, но очень верно.
– Это всё жутко интересно! Вы со стороны выглядите как пара из рыцарского романа. – Хардинг подпёрла кулаком щёку, мечтательно возведя глаза к потолку. – Это так мило-мило.
– А мне вот интересно, как Кассандра со своим темпераментом уживается с Быком. – Монтилье многозначительно посмотрела на искательницу.
– Что? – Пентагаст нахмурилась.
– О Быке слагают легенды, – в голосе гномки отчётливо слышалась смешинка.
– Очень красочные, знаешь ли. – Кивнула Лив. Комната уже начала слегка плыть перед глазами, словно она сидит на спине своей галлы, мчащейся галопом, и девушка легла на спину.
– У нас тоже всё нормально, – сурово ответила Кассандра.
– Ох, что всё нормально, все знают! – заверила её разведчица. – Судя по звукам, которые я совершенно случайно, прошу заметить, услышала неподалёку от кузницы, можно даже сказать “восхитительно”.
Кассандра спрятала лицо в ладонях, её щёки и шея покрылись пунцовыми пятнами стыда.
– Ты серьёзно? Было так громко?
Хардинг с деланной удручённостью кивнула.
– Было очень громко ещё и пару дней назад в районе библиотеки, – как бы невзначай обронила невинным тоном Лелиана, заставив Кассандру испустить тягостный вздох. – И надеюсь, у вас есть какое-то стоп-слово, а то мы все так волнуемся за тебя!
– Всё, хватит. – Искательница залпом опустошила бокал. – Ни слова больше не скажу.
Женщины захохотали, Хардинг, посмеявшаяся первой, заключила:
– Что ж, начало для дальнейших бурных обсуждений положено, и в сухом остатке у нас остаётся только личная жизнь госпожи Инквизитора.
– Нет. – Оливия подняла верх указательный палец. – Мы ещё ничего не знаем о миледи Лелиане.
Лелиана скромно кашлянула. Оливию искренне удивлял этот контраст, впервые ярко проявившийся ещё на балу в Халамширале: глава шпионской сети большую часть времени была словно ледяная статуя, внутри которой нутро из сильверита, но вместе с тем умела становиться расслабленной, лёгкой и приятной в общении женщиной.
– Боюсь, моя личная жизнь с Кусландом покажется вам скучной… Особенно на фоне Кассандры, конечно.
– Не скромничай. – Жозефина лукаво прищурилась и толкнула подругу ногой. – Разве не ты говорила, как жарко проходят ваши встречи?
– О, когда мы наконец-таки встречаемся, то конечно! – Лелиана провела пальцем по кромке бокала, она будто бы погрузилась в какие-то радостные воспоминания и усмехнулась. – Ну, а теперь остаётся наша дорогая разведчица, так ничего о себе и не рассказавшая.
– А что “обо мне”? – Хардинг захлопала ресницами, кончики которых давно выгорели на солнце. – У меня всё замечательно. Знаете ли, на самом деле, в экстремальных ситуациях всё получается очень горячо. Вот пошли мы как-то раз с одним красивым гномом разведывать пещеры, у нас была бутыль эля, моток верёвки…
– Погоди, я ещё не достаточно пьяна для таких подробностей. Моток верёвки мне уже категорически не нравится, – прервала её Кассандра.
– Почему-то я уверена, что в твоих любимых романах пишут вещи гораздо откровеннее и изобретательнее, и я уже молчу про ваши игры с Быком, – беззлобно осадила её Жозефина, заработав в ответ осудительный взгляд Искательницы, хоть вместе с тем её щёки покраснели ещё больше, и шрам выделился багровой полосой. – А мне вот не очень нравятся пещеры, но уверена, что рассказ будет занимательный.
Хардинг протестующе замахала руками.
– Нет, мы все ушли от темы! Речь ведь о страдающей Оливии Тревелиан, которую угораздило влюбиться в мужчину, который предпочитает мужчин.
Лив застонала, прикрыв глаза ладонью.
– Пожалуйста, дайте я побуду простым слушателем ваших историй.
– Да брось! На самом деле, тебе осталось предпринять всего лишь пару уверенных шагов, – уверенно затараторила гномка, заставив Лив испустить тягостный вздох.
– Несколько шагов, да? Он недавно видел меня почти в неглиже. И не то, что не стал помогать раздеться, он меня одел! – Оливия рывком села, комната вновь закрутилась. – Понимаете? Одел, шнуровку завязать помог!
Женщины сочувствующе и понимающе на неё глядели, но Вестница Андрасте знала, что никто не в силах разделить её горе. Впрочем, темпераментная и оптимистичная гномка твёрдо вознамерилась наставить её на путь истинный и вернуть уже потерянную было веру в светлое будущее.
К сожалению или к счастью, Дориан Павус не имел ни малейшего представления о том, что происходит в покоях миледи Инквизитора. Хоть у самого тевинтерца язык был “всё равно что помело нашего уборщика” – о чём с завидной регулярностью любила припоминать матушка, – но от женской пьяной чуши у него начинал порой плавиться мозг. Да и более того, знай он, что именно в этот момент миледи Тревелиан находилась в состоянии столь к близкому к той грани, когда начинают творить самые настоящие глупости, он бы не вёл себя настолько беспечно.
Но Дориан Павус не знал ничего о маленькой пирушке пятерых женщин и потому с чистой совестью заканчивал очередную партию шахмат с Калленом. Рядом в кресле сидел Бык, попивающий какое-то отвратительно пахнущее пойло, запах от которого разносился, казалось, на весь скайхолдский сад, и неподвластный даже переплетению ароматов распускающихся цветов. Чуть поодаль от шахматного стола разместился Солас, листающий увесистый томик трактата о завесе и магии тени. Оба мужчины изредка бросали взгляды на доску, комментировали расклад сил и ждали своей очереди вступить в игру.
