========== I ==========
– Давай, Мозоль, быстрее, миленькая, быстрее! – закричала Элли, ударяя лошадь по бокам.
Поводья были отвратительно липкие, но то и дело норовили выскользнуть из непослушных, побелевших от холода рук. Девочка смутно осознавала, что её толстовка одеревенела, неприятно приклеилась к телу из-за снега и чужой крови. Она вся была в его крови.
Джоэл, сидевший впереди, снова покачнулся, и она с ужасом поняла, что удержать его не в состоянии. Элли натянула поводья, затормаживая бег лошади, и мужчина мешком свалился вниз.
Элли даже не помнила, каким чудом ей удалось затащить мужчину обратно в седло, когда он упал в первый раз. Она точно знала, что достала из рюкзака пару футболок, разорвала на полоски и сделала жгут, вроде бы приостановила кровотечение. Дальше всё произошло слишком быстро и как в тумане, и вот уже снова Мозоль несла их во весь опор. Теперь они успели отъехать достаточно далеко, Колорадский Университет давно скрылся за спинами, она измождена, устала и вряд ли сможет повторить этот подвиг.
Элли спрыгнула на землю и быстро склонилась над Джоэлом. На пару коротких мгновений ей показалось, что его грудь не вздымается, из носа и рта не поднимается облачко пара. Девочка быстро прикоснулась к его шее и судорожно выдохнула, когда подушечками пальцев нащупала саму жизнь, что стремительно его покидала – слабое и неровное биение пульса. Она задрала его рубашку. Синяя ткань перевязки окрасилась в грязно-красный цвет.
– Ты не оставишь меня! – яростно зашептала Элли. – Ты, хмурый, нелюдимый козёл, слышишь?!
Словно в ответ на эти слова, Джоэл слабо застонал.
Девочка огляделась. Вокруг лишь сосны, которые укрыл тонкий слой снега, а ей нужна хоть какая-то крыша над головой. Она прищурилась, разглядев что-то чуть дальше, и подбежала к накренившемуся железному столбу. Натянула на ладонь рукав и смахнула с указателя снежинки и грязь. Сто метров до какого-то городка. Джоэл как будто бы знал, где нужно упасть.
Очевидно, что усадить в седло она здоровяка не сумеет. Но, может быть, получится его хотя бы перекинуть. Элли потянула его за руку, пытаясь поднять. Тщетно. Она, злясь на его вес, выругалась и просто плюхнулась на снег рядом.
Что-то ткнулось ей в затылок, девочка, напряжённая, как струна, с трудом удержалась от вскрика. Чёрные глаза Мозоли оказались вровень с её. Бездонные и будто бы печальные, в них она находила отражение собственного испуганного лица. Элли протянула руку и погладила лошадь по носу.
– Ну, чего ты так смотришь, глупая? Я скорее тут же помру, чем его оставлю.
Лошадь, словно бы поняв всю безысходность положения хозяйки, грациозно опустилась на колени, а затем и вовсе легла на живот, подогнув ноги под себя.
– Умница. Мозоль, ты просто умница!
Элли, взяв за руки, затащила Джоэла на лошадь, но даже это далось ей с трудом. Нежелательно было укладывать его на живот, но иного выхода просто не было. Мужчина слабо вскрикнул, когда она это сделала, и продолжал слабо стонать, пока Мозоль поднималась на ноги. Элли взяла её за поводья и быстрым шагом отправилась по тропинке, на которую указывала табличка с надписью «Роллинсвил». Странное название, оставшееся отголоском от прежнего мира, о котором она ничегошеньки не знала.
Вскоре она увидела улочки, заросшие бурьяном, неухоженные тропинки с раздолбанной плиткой, покосившиеся изгороди и просевшие двухэтажные домики. Элли выбрала один, чьи стены были более-менее в порядке, и привязала Мозоль к перилам лестницы на входе.
– Я сейчас проверю дом и вернусь, – сказала она, обращаясь то ли к Джоэлу, то ли к лошади. Девочка вытащила из-за пояса пистолет и сняла с предохранителя.
Дверь со скрипом распахнулась, дом дохнул на неё запахами затхлости и пыли. Но главное – там царила абсолютная тишина, которая сейчас становилась самой настоящей усладой для ушей. Если бы тут были щелкуны… Страшно представить.
Элли бесшумно прошлась по всем комнатам, осмотрев каждый угол. Вещи валялись в беспорядке, перевёрнутый диван, разбросанная перебитая посуда, разбитые зеркала и экраны телевизоров. Лужа старой засохшей крови в гостиной. Но в целом это место подходило; на кровати в спальне нашёлся хороший матрац, который она сразу же утащила в подвал и накрыла валяющейся там толстой плёнкой. И, конечно, подвал, прекрасный, судя по всему, достаточно утеплённый, где можно переждать зиму. А в том, что Джоэлу понадобится на восстановление как минимум месяц, Элли не сомневалась.
Она бегом вернулась обратно. Мозоль заржала, тряхнув чёрной гривой, и стукнула копытом. Джоэл, приподняв голову, посмотрел на девочку мутным взглядом. Морщины на побелевшем лице обострились ещё заметнее, пролегая глубокими бороздами вокруг глаз.
– Давай, пошли в дом, – говорила Элли, стаскивая его на землю. – Опирайся на меня. Ты должен!
Один раз они чуть не завалились, но дойти сумели. Она устроила мужчину на матраце. Сама побежала на кухню, нашла там две глубокие, но тонкие синие чаши. Понадобятся, а ещё много тряпок и воды, чтобы промыть рану. Первое, чему Марлин учила всех детей – это оказанию медицинской помощи. Штопать она умела. И благодарила счастливый случай, что Джоэл упал на штык вполне удачно и к проткнутым кишкам не прибавились, например, мочевой пузырь или почки. Иначе она бы ничего не смогла сделать, это точно. Мужчина бы просто скончался по дороге сюда.
Элли побросала в одну чашу несколько страниц уже прочитанной книги и подожгла. Вылила в другую чашу полбутылки воды, подержала над пламенем, чтоб чуть подогрелось. Достала из рюкзака аптечку, вдела в иголку нитку и смочила всё в спирте. Вновь задрала рубашку Джоэла, убрала тряпки. Рана выглядела страшно, рваные края уже воспалились – это дурной знак. Кровь, которая едва-едва перестала течь, полилась вновь. Мужчина приоткрыл глаза.
– Ты знаешь, что делать? – невнятно прошептал он.
– Да. Знаю.
Она ещё никогда в жизни так не боялась, но заставила руки, в которых сейчас держала чужую жизнь, не трястись. Она вроде бы сделала всё правильно, хотя стежки в итоге получились некрасивыми и кривоватыми. Джоэл был всё время без сознания, что, несомненно, было к лучшему. Его криков она бы не вынесла. А если бы они были громкие, то могли привлечь незваных гостей, причём заражённых – при самом благоприятном исходе.
Элли убрала комнату. Сходила наверх, нашла старое тряпьё и занавесила им маленькие окошки подвала, чтобы их точно никто не заметил снаружи, даже случайно. Принесла пару одеял. Одним укрыла Джоэла, другое постелила на полу для себя, рядом с матрацем. Свернулась калачиком и впервые за очень долгое время позволила себе по-детски, навзрыд разреветься.
Следующая неделя была сущим адом. У Джоэла не спадал жар, он постоянно нёс что-то невнятное, хотя иногда Элли удавалось разобрать отдельные слова. Он бредил про Тесс, про дочку, про брата. Про какую-то Жаклин и Роберта, про отца и мать. Часто вёл диалог с несуществующими людьми. Несколько раз начинал громко смеяться, и Элли в ужасе зажимала ему рот ладонью, боясь, что на звуки кто-то может явиться. Иногда что-то говорил про неё саму. Пару раз она просыпалась среди ночи со страхом, что мужчина покинул её, и лежала несколько секунд без движения, пока не улавливала его тяжёлое дыхание.
Потом стало чуточку лучше, Джоэл начинал приходить в себя на более продолжительное время, но ещё был слишком слаб и пребывал в плену инфекции. И всё же как отчаянно цеплялся за жизнь! Она кормила его бульоном из мясных консервов, но прекрасно понимала, что этого недостаточно.
Наступила настоящая зима, почти каждый день шёл снег. Было адски холодно, таких суровых морозов на её памяти ещё не случалось, по ночам даже в помещении шёл пар изо рта. Запасы лекарств и еды стремительно заканчивались. Элли позволяла себе бродить по соседним домам в поисках чего-то полезного, но ей отчаянно не везло. Она исследовала всю округу, потом решила перейти на соседнюю улицу. В маленьком, перекошенном домишке нашла два уже изъеденных червями трупа: девочку постарше и помладше, их черепа были пробиты чем-то тяжёлым. На одной из девочек, примерно её возраста и комплекции, оказался тёплый, толстый пуховик цвета хаки. Элли, борясь с омерзением, сняла его. По-другому было нельзя, иначе она бы вскоре подхватила какое-нибудь воспаление лёгких. Элли тщательно выстирала вещь и сушила потом два дня.
