Когда Рассел вернулся с чемоданчиком, мною как будто кто-то стал управлять со стороны. Потому что, едва увидев чемоданчик, я немедленно взяла скальпель, обезболивающее, шприцы, иглу и медицинские нити. Не знаю, что на меня тогда нашло, однако тогда я вообще не думала ни о чем, кроме как о том странном предмете, вшитый каким-то немыслимым мне образом в мою мышечную ткань. Я даже перестала различать вокруг себя окружающий мир, забыла свои страхи и не обратила внимания на зрителей. Кстати, во время операции я едва не зацепила нерв. Хорошо, что я тогда была более чем аккуратна и воспользовалась медицинской нитью.
Только после операции я, наконец, поняла, что натворила сама с собой. Черт возьми, я только что провела на себе операцию без наркоза и каких-либо профессиональных приборов! Что я делаю? Что со мной произошло? Я помню явственно только одно — я потеряла очень, очень много крови и почти полностью ослабла. Тузи и Рассел стали помогать мне, выдра затянул на моей груди бинты, но как-то слишком туго. При этом он очень сильно сокрушался, винил и корил себя. Мне его так жалко стало на тот момент… Он такой хороший, он не может быть виноват в этом. Это я сглупила, когда посмотрела вниз, за борт (вновь имеются кровавые отпечатки пальцев на краях страницы) .
Меня угостили тем самым морским чаем, едва не заставили лечь. А все-таки я ошибалась насчет здешней ненормальности. Да и представители мужского пола здесь очень заботливые, милые, всегда бросаются помогать, когда кому-то плохо. К тому же все остальные жители здесь совсем другие, не такие, как в Хэппи-Биг-Тауне или в моем родном Хэппи-Форесте. Сердце опять защемило, но на этот раз что-то приятное…
30.08.09. Хэппи-Долл, 20:25
Вышла от Рассела, еле-еле уговорив его отпустить меня домой. Он был настолько уверен в своей вине, что, возможно, хотел хоть как-то оправдаться передо мной. Он хотел уложить меня спать у себя, поухаживать за мной пару дней, пока моя рана не заживет. Какой он все-таки милый. У меня прямо язык и сознание не поворачивается назвать его настоящим пиратом. Возможно, то, что он тогда рассказывал, было не более чем простой байкой для слушателей. Может, на самом деле он был кем-то другим? Не знаю. Во всяком случае, я сегодня этого не узнаю. Что ж, дождемся следующего раза.
Когда я шла домой, в голове у меня как-то все было мутно, непонятно. Я даже не сразу поняла, что иду не в ту сторону, ноги сами меня куда-то вели. В общем, из-за проведенной мною операции и вследствие потери большого количества крови я перестала адекватно воспринимать все вокруг. Я все время вспоминала этот злосчастный «жучок», который я вытащила из мышц. Каким образом он оказался у меня в мышечной ткани? Кто его зашил мне? Когда? И главное, зачем? Кому вдруг понадобилось следить за мной? Я что-то не то делаю… Нет. Я не то думаю. Я думаю о тех вещах, которые мне ровным счетом ничего не дадут. Мне нужно думать о том, как неизвестный мне доктор смог так профессионально за такой короткий срок вшить «жучок».
Додумать свою мысль мне не удалось. Потому что я столкнулась в тот момент с енотом в шляпе. Мне кажется, он специально подстроил эту ситуацию, ибо сразу же после того, как он поднял оброненные им цветы, он начал ругать меня. Причем как раз так, как ругали меня в школе и в Хэппи-Биг-Тауне. Нет, видимо, я поторопилась тогда с выводами. Все-таки тут есть те жители, которые не преминут оскорбить личность другого за счет уже заезженных стереотипов. Честно говоря, мне это настолько надоело, что если бы я не была убежденной пацифисткой, я бы сейчас выпустила бы свои когти и размолола бы лицо этого нахала в фарш.
Однако когда он сам взглянул на мое лицо, он остановился. Да и я, если честно, вдруг перестала думать подобным образом, описанным выше. Господи, эти изумрудные глаза… Передо мной всплыл образ того самого Билли-Дога и тут же исчез, поскольку у Дога глаза травянистого цвета, не изумрудные. Эти же были совершенно другие. Бунтарские. Наглые. Но в то же время чего-то ищущие. Мне на минуту показалось, что в них проскочила какая-то малозаметная искорка.
Енот в шляпе тогда молчал. Почему-то протянул мне букет роз. Боже мой, они такие колючие… А потом этот енот зачем-то приблизился ко мне, тронул больное место. Видимо, у него вид крови вызвал неприятные ощущения. Он спрашивал меня об этой ране. Он что, переживает по этому поводу? Я даже не знаю, что теперь думать. К тому же этот зеленый тип не мог связать двух слов, словно чего-то стеснялся. И этим он мне напоминал влюбленного. А вдруг он действительно влюбился в меня? Во всяком случае, я не смогла это выяснить сразу же, потому что енота в шляпе отозвал его брат-близнец. Он так и уехал, обещав мне следующую встречу. Хотя я уверена, что раз он хулиган и грубиян по природе (по его лицу было видно), он обо мне начисто позабудет.
А все-таки он какой-то не такой. Не похоже было по его тону, что он точно меня забудет. Эти изумрудные глаза, чуть прикрытые полой шляпы… И эта стереотипно-воровская «маска» вокруг этих самых глаз… Хвост, похожий на стандартную тюремную робу… Одним словом — вор. Но мне кажется порой, что он не такой уж и бездушный, как кажется с первого взгляда. Взять хотя бы двадцать восьмое число, когда он не стал меня добивать. Тогда он тоже вел себя… Необычно. Словно стыдился своего поведения при мне, как будто он пытался передо мной извиниться. И кулон с письмом вернул, хотя вполне мог присвоить себе и не испытывать после этого угрызения совести.
Розы я выкинула. Оставила лишь одну. Очень необычную на мой взгляд. Зеленые основания лепестков плавно переходят в черный цвет. Не знаю, какой садовник смог сделать подобный шедевр, однако эту розу было жалко выбрасывать. К тому же она оказалась абсолютно без колючек. Зеленый цвет мне напоминает этот изумрудный цвет глаз енота в шляпе и окрас самого енота. А черный… Ну не знаю. Лично мне становится как-то легче оттого, что не одна я обладаю подобным окрасом, который и является причиной моих бед… Пусть это и растение.
Черный и зеленый цвета… Надо же, какое необычное сочетание цветов. Немного отталкивающее, но в то же время чем-то привлекает. Это похоже на ночную поляну, освещенную луной…
====== Глава 9. Вторая смерть, или Вальс с огнем ======
Хэнди проснулся достаточно рано. Посмотрел на часы и был немного удивлен своим столь ранним пробуждением. Ибо на часах было без двадцати семь. «Интересно, — подумал бобр. — С чего это вдруг я так рано просыпаюсь? Может, вчера кофе выпил? Да нет, я ничего на ночь не пил… Странно все это». Он потянулся своими культяпками, размялся, кое-как завязал свои ослабевшие повязки на обрубках и пошел на кухню. Солнце уже потихоньку выходило из-за горизонта и слегка освещало помещение, образуя солнечный островок на противоположной к окну стене. Было немного душно, так что Умейке пришлось открывать зубами окно, что далось ему с некоторым трудом. Посмотрел наружу, вдохнув свежего воздуха, да так и остался стоять у подоконника.
Потому что снаружи был необычный вид. Еще никогда бобру не доводилось видеть природу с такого ракурса: рано утром, на рассвете, когда еще туман не до конца улегся, когда солнце еще не прогрело воздух. Деревья, окружавшие дорогу к его дому, подсвечивались лучами светила таким образом, что создавалось ощущение, будто кроны были посыпаны золотистой пыльцой. Трава же искрилась редкой серебристой росой. Так и хотелось выбежать на улицу, разогнаться как следует и проехаться ногами по немного скользкой траве, как на коньках. А потом лечь в эту траву, вдыхать свежий запах цветов и ни о чем не думать, кроме как о блаженстве покоя.
Хэнди улыбнулся от таких мыслей. Когда-то давно, будучи подростком, он как раз так и поступал каждое утро. Он вспомнил свою мать, которая всегда с улыбкой смотрела на подобный щенячий восторг своего сына. Сердце бобра защемило от приятной тоски по дому, в котором он вырос. «А если бы мать была сейчас со мной рядом, — размышлял он. — Любила бы она меня сейчас? С моими-то руками… Вернее сказать обрубками». И тут же он услышал внутри себя тихий и нежный женский голос: «Хэнди, милый мой, конечно. Мне не важно, что ты стал таким. Главное, что ты жив». Бобр вздохнул, оторвал свой взгляд от пейзажа и пошел заваривать себе кофе.
