Вэриан разминает шею и глядит на часы.

— Тогда приступим?

Он снова шагает вперёд, но Астори резко встаёт на ноги, вытащив из ящика пистолет, удобнее перехватывает его обеими руками и наставляет маленькое чёрное дуло на Вэриана. Её голос звенит яростью и брезгливым презрением:

— Только попробуй подойти, сукин сын.

Вэриан впечатывает ботинки в ковёр и смеётся одними тонкими губами.

— О… как любопытно.

— Сделай шаг — и станет ещё любопытнее.

Он плотоядно цокает языком, наблюдая за тем, как в глазах Астори разгорается гнев.

— Ну и ну! Вы абсолютно восхитительны. Какую женщину упускает господин Бартон…

Астори молчит, цепко следя за каждым его движением. Вэриан хмыкает и начинает перекатываться с пятки на носок, намеренно поддразнивая её.

— А если я подойду, моя королева, что вы сделаете? Прострелите моё бедное сердце?

Астори мотает головой и молча следует взглядом от его лицо к поясу и ниже. Вэриан опять хохочет.

— У вас грязные мысли, Ваше Величество.

— Не более грязные, чем у вас.

Он ухмыляется и раскидывает руки.

— Что ж, тогда — вот. Стреляйте. Вы это уже делали, не правда ли? Это не должно быть слишком сложно. Выстрелите. Разве это не решит все ваши проблемы?

У Астори и правда чешутся руки, но она сдерживает себя. Пока нет нужды. Она ещё в безопасности… насколько в присутствии Вэриана вообще можно быть в безопасности. А этот противный, самодовольный, наглый, бессовестный хам смеет подмигивать, заигрывать с ней, улыбаться… о, как она его ненавидит. Вэриан делает шаг к кровати и театрально откидывает голову.

— Стреляйте. На поражение. Ну, не трусьте, моя королева: вы так обворожительны, когда убиваете. Разве я не говорил, что роль палача вам к лицу?

И Астори делает глупость — в конце концов, это у неё всегда хорошо получалось — и нажимает на спусковой крючок. Она клацает зубами и щурится; раздаётся тихий щелчок, но в плечо не отдаётся импульс, комната не оглашается хлопком произведённого выстрела, и пуля не расчерчивает воздух. Астори поражённо смотрит на пистолет. Чёрт подери.

Осечка.

Вэриан хмыкает — наверно, в сотый раз за вечер, скотина! — и призывно вытягивает ладонь.

— Поиграли в ваши игры — и хватит, моя королева. Теперь поиграем в мои. Вы нуждаетесь во мне. Живом.

У Астори дёргается левое веко, и колени подкашиваются. Этот чёртов манипулятор прав, прав, прав… и как же её бесит это. Она сглатывает. Пистолет выпадает из онемевших рук.

— Вот так. Хорошая девочка.

Он читает в её глазах испуганный вопрос и насмешливо качает головой.

— Вы слишком дурного мнения обо мне, моя королева. И не умеете понимать шутки. Я ведь не насильник, в самом деле…

Астори не знает, радоваться ей или настораживаться. Её колотит лихорадочная дрожь, и в сердце червячком копошится свербящая тонкая боль. Взгляд Вэриана неожиданно отвердевает, становится неотразимым и злым, как занесённая сталь, и ледяной властный голос произносит:

— А теперь опуститесь на колени и просите меня.

— Что?.. — выдыхает Астори.

— Не заставляйте меня повторять дважды. Вы всё прекрасно слышали, моя королева. На колени — и поскорее.

— З-зачем?..

— Я так хочу. — Улыбка Вэриана, жёсткая и жестокая, режет воздух. — Хочу услышать, как вы будете умолять меня помочь вам. Ну давайте.

Астори медлит. Он указывает глазами — вниз. Она всё ещё не решается, сжимая и разжимая кулаки, думает об отце, отце, отце… она обещала. Она должна освободить его. Астори опускается на колени перед внимательно наблюдающим за ней Вэрианом, горбится и шепчет:

— Пожалуйста… я умоляю, помоги мне.

========== 9.5 ==========

Совместный ужин на троих — одна из худших идей Астори, Тадеуш уверен. Ему вовсе не хочется видеть Вэриана. Этот пронырливый тип действует ему на нервы, бесцеремонно шутит, флиртует с Астори, улыбается, подмигивает и вообще ведёт себя как неотёсанный деревенщина. А ещё брат президента, надо же. Тадеуш фыркает. На месте Вивьена Мо он бы держал такого братца под семью замками где-нибудь на Чархарде, секретной военной базе Эльдевейса. Чем дальше от Эглерта и королевы, тем лучше.

Безрассудная, затаённая и совершенно ненужная ревность мучит Тадеуша уже третий год, и он страдает от неё молча и глубоко, не смея признаться в ней даже самому себе. Это ведь глупо. Это… неправильно. Они с Астори коллеги и только, хорошие знакомые, приятели, да и потом, у него есть Сабрина… но Тадеуш ревнует. Он не выдаёт своих чувств ни словом, ни взглядом, не расспрашивает Астори о Вэриане и никак не комментирует её мимолётные упоминания о нём; время идёт, а легче не становится.

Он просто любит её. Наверно, это никогда не изменится.

И вот теперь она заявляет, что Вэриан просит их отужинать с ним в «Жемчужине». Со дня на день он отбывает обратно в Эльдевейс — Тадеуш возблагодарил Мастера, когда услышал об этом — и желает напоследок встретиться с Её Величеством и господином премьер-министр. Отказаться можно. Это не составит труда: они две главы государства, им можно всё. Но всё же отказываться нежелательно — Вэриан связан родственными узами с президентом страны-союзника, он влиятельная персона, филиалы его банка разбросаны по Эглерту. Невыгодно портить отношения с ним.

Политика и личное. Личное и политика. Два меча, нависшие над головой Тадеуша.

Он всегда считал, что способен думать головой и отключать чувства, когда это необходимо; скрипя зубами и скрепя сердце, ломая хребет, переступая через себя. И ситуация с Вэрианом… не станет исключением. Если нужно поужинать — они поужинают и распрощаются; возможно, Вэриану наскучит бесцельно ошиваться в Эглерте и он навсегда уедет в Эльдевейс. Эти мысли подбадривают Тадеуша, пока он завязывает галстук у зеркала и оправляет пиджак.

Сегодня ночью он встречается с Сабриной. По телефону у неё был очень нервный голос, и Тадеуш беспокоится о ней. Случилось что-то серьёзное? Она попала в беду? Ей нужна помощь? В любом случае, они обсудят это. Тадеуш окидывает своё отражение беглым взглядом, вздыхает и отпирает дверь.

Водитель в два счёта довозит его до ресторана по вечерним улицам Метерлинка; служащие препровождают Тадеуша наверх, в элитную зону, и проводят к закрытой кабинке с видом на Серебряный дворец. Тадеуш кивает им, улыбается и перекатывается с пятки на носом, набираясь духа. Ничего особенного. Обыкновенный деловой ужин. Он, Астори…

Вэриан.

Чтоб его чёрт побрал.

Тадеуш входит и застаёт беседующих Астори и Вэриана. Они сидят за столом и переговариваются: Вэриан — развязно и дружелюбно, потягивая торик из бокала, Астори — отрывисто и напряжённо, царапая ногтями скатерть. Оба одновременно взглядывают на Тадеуша.

— Господин премьер-министр… — выдыхает Астори, и в её тоне слышится явное радостное облегчение.

— Господин Бартон! Вот и вы!

Тадеуш не глядя жмёт крепкую руку Вэриана и склоняется перед Астори, почтительно и трепетно целуя её дрожащую ладонь. Она силится улыбнуться. Тадеуш ощущает её тревогу; он садится рядом с Вэрианом, напротив Астори, произносит несколько пустых фраз и коротко смеётся в ответ на пошловато-остроумное замечание Вэриана.

Его королеве плохо. Его королеве плохо.

Астори очевидно неуютно в обществе Вэриана: она бросает на него запуганные ненавидящие взгляды, больше молчит, ковыряясь вилкой в тарелке, и пьёт торик. Тадеушу тоже кусок в горло не идёт. Этот наглец посмел обидеть королеву? Что он ей такого сказал? Тадеуш надеется, что именно сказал, потому что если Вэриан ещё и сделал, то Тадеуш придушит его тут же, на месте, своим собственным галстуком. Этому циничному и хамоватому банкиру стоит помнить о приличиях и рамках дозволенного, иначе он, Тадеуш, королевский, чёрт побери, премьер, напомнит ему.

Говядина застревает в горле; Тадеуш глухо и тихо кашляяет и стучит себя по груди. Вэриан с фальшивым насмешливым сочувствием передаёт ему пачку салфеток.

— Попросить вам воды, господин Бартон?