Сердце чутко дрожит в груди. Что-то не так.

— Это огромная честь для меня, — мурлычет бархатный голос, и перед Астори вырастает тот самый незнакомец из бара. Он ухмыляется. — Чрезвычайно рад.

Она ошарашенно моргает, невольно делает полшага назад, но Вэриан почти хватает её за руку и стискивает ладонь. Гагатовые глаза холодно смеются. Астори, лихорадочно сглатывая комок в горле, слышит тяжёлое дыхание Тадеуша.

— П-приятно познакомиться, господин… Вэриан, — отвечает она, прикусив язык. Вэриан кланяется.

— Вы очаровательны, Ваше Величество. А, господин Бартон!.. Буду счастлив считать себя вашим другом. Знаете, у вас необыкновенно знакомое лицо… скажите, вы никогда не носили усы?

— Нет, никогда, — твёрдо произносит Тадеуш, встряхивая Вэриану руку.

— Жаль. Вам бы пошли.

Илада приветствует их жизнерадостными кивками. Они рассаживаются за низким столиком на залитой солнечной кипящей пеной крыше. Пахнет тёплым камнем. Внизу зеленеет парк, белой рассыпчатой крошкой раскинулся гравий тропинок и утоптанных дорожек; сухой ветер колышет фигурные кусты. Приносят еду. Астори едва дышит, не поднимая взгляда от тарелки; изредка смотрит на Тадеуша, взволнованного не меньше, чем она. Их раскрыли. Вэриану всё известно. Их репутация, честь, доброе имя… целая жизнь может погибнуть в одно мгновение, если нахальный брат президента вздумает поведать о забавном приключении в баре.

С другой стороны… он молчит. Значит, хочет поторговаться.

Что ему нужно?

Они ведут непринуждённую светскую беседу, и Астори сидит как на иголках. Ей кусок в горло не лезет. Так глупо рискнуть… зачем она согласилась? Она боится представить, каково сейчас Тадеушу и какими мыслями он должен уже себя истерзать. Нужно успокоить его по возвращении в гостиницу и заодно обсудить, что им теперь делать. Астори тыкает вилкой в кусок зажаренной с чесноком говядины и кусает губы. Проклятье.

Вэриан, развалившись на стуле и размахивая бокалом с ториком, чувствует себя вполне вольготно. Он с ленивой насмешливой простотой разглагольствует о конфликте Северной и Южной Ситтин, собственном банковском деле, ценах на нефть, пожарах в Эл-Сайдже и вспыхнувшей эпидемии в Матеке — из-за неё на прошлой неделе пришлось закрыть границу. Вивьен Мо временами перебивает брата шутливыми сдержанными замечаниями, завязывается остроумная перепалка, которую ласково прекращает Илада.

Тадеуш и Астори больше молчат. Тревога медным привкусом сковывает язык.

Поскорее бы в «Глобус»… Астори становится дурно. Она кожей чувствует медленные неотступные взгляды Вэриана, которые щекочут гордость. Она что, похожа на товар в витрине, чтобы её так осматривать? Будь он приличным человеком, притворился бы, что не помнит о том вечере… Она с плохо скрываемой злостью всаживает вилку в бок печёной картошки. Вэриан усмехается.

Невыносимый тип. Астори жалеет, что не расцарапала ему тогда его наглое самодовольное лицо. И как она не узнала Вэриана при встрече? Он очень похож на брата: смуглый, черноглазый, темноволосый и высокий.

Наконец обед подходит к концу, и Астори почти физически чувствует прокатившееся по мускулам облегчение. Вивьен Мо, извинившись, удаляется чуть раньше остальных, отговорившись срочными государственными делами; Тадеушу ничего не остаётся, как предложить Иладе руку и увести её — не может он на глазах у двоих пристрастных свидетелей сделать то же самое с королевой, о них и так ползут слухи, — и Астори остаётся наедине с Вэрианом. Она комкает салфетку.

— Позволите, Ваше Величество?

Астори высокомерно оглядывает протянутую ладонь и встаёт сама.

— Благодарю.

Вэриан хмыкает ей в спину.

— Вы умеете кусаться… и царапаться, не так ли?

Шаг за шагом — к двери. Не оборачиваться.

— Думаю, СМИ дорого дадут за такую историю. Её Величество и королевский премьер… вдвоём… поздним вечером…

Астори передёргивает плечами.

— Чего вы хотите? — отрывисто спрашивает она. Вэриан подходит ближе.

— А что вы можете мне предложить?

Она ловит воздух ртом. Жилка на виске исступлённо бьётся, и мурашки пробегают между сведённых лопаток.

— Не пытайтесь играть со мной, господин Вэриан. Отвечайте: чего вы хотите?

От глухого смешка волосы встают дыбом. Он касается её локтя.

— Поужинаете со мной сегодня?..

Сердце подпрыгивает в груди, и Астори не выдерживает: разворачивается на каблуках и сдавливает его запястье, напряжённо встряхивая головой. Вэриан улыбается.

— Не касайтесь меня без разрешения, — раздельно выговаривает она и отходит к двери. — Сейчас вы возьмёте меня под руку и выведете отсюда. В девять вы приедете туда, куда я вам скажу.

— И куда же?

— Ресторан на первом этаже «Глобуса», четвёртая закрытая кабинка, если считать от стены.

Вэриан усмехается краем рта и кланяется.

— Как прикажете, Ваше Величество.

***

Тадеуш наливает в стакан торик и залпом выпивает его.

— Чёрт!

Сидящая на кровати Астори молчит, хотя внутренне с ним полностью согласна. Тадеуш мечется по комнате, пьёт, ерошит волосы и громко топает.

— Всё плохо, — в конце концов произносит она, чтобы прекратить его непрерывное хождение из угла в угол. Лучше сразу обозначить истину, с которой придётся работать. Тадеуш нервно улыбается, опёршись на стол, и проводит рукой по линии рта.

— Да. Проклятье. — Он овладевает собой, пожимает плечами. — Вернее… Ну, я полагаю, ситуация… несколько критична…

Астори фыркает. Ох уж эта его привычка к вежливости и проглатывании собственных чувств.

— Несколько… что? Ты серьёзно? Тадеуш, не пытайся меня успокаивать, говори честно. Я заслуживаю знать правду.

Он со свистом втягивает воздух и хлопает кулаком по стене.

— А если честно, мы по уши в дерьме, и я не представляю, как нам из него выбираться. Ты говорила с Вэрианом? Что ему нужно?

— Не успела… пока что, — врёт Астори и опускает голову. Она ничего ему не расскажет. У Тадеуша хватает забот, незачем волновать его сомнительной сделкой, на которую ей пришлось пойти, чтобы спасти их обоих. Она сама вытянет их из этой передряги… слишком часто Тадеуш работал за двоих.

И потом… Астори не уверена, что он одобрил бы её план. А ссориться ей не хочется.

Тадеуш сдавленно рычит и ругается сквозь зубы.

— Чёрт, чёрт, чёрт!

Он падает в кресло и закрывает ладонями глаза. Надорванно вдыхает. Астори виновато рассматривает узор на ковре, постукивая каблуком о ножку кровати.

— Хотя я должна была его узнать… он так похож на Вивьена. Плохая память на лица вечно меня подводит.

— Да уж, — истерически усмехается Тадеуш. — Это верно.

Астори хмурится.

— Постой, что? Ты о чём?

Он поднимается, непослушными пальцами заправляет выпроставшийся галстук и, откинув со лба отросший тёмный вихор, прислоняется к подоконнику.

— Ты так и не вспомнила меня.

Астори приоткрывает от удивления рот. Зрачки расширяются.

— Т-то есть? Мы… ты хочешь сказать, мы… — Она неловко жестикулирует. — Мы уже встречались раньше?

— Ага, — кивает Тадеуш и набирает воздуха в грудь. Нос морщится от горькой улыбки. — Шесть лет назад… твоя первая поездка в Эглерт… ты была секретарём атташе по культурным связям, припоминаешь? Посещение Серебряного дворца… знакомство с королевской семьёй, потом — с премьер-министром и его штатом…

Астори сглатывает и впивается ногтями в простынь. Неужели… но ведь нет же, она бы… она бы точно запомнила и узнала…

— И где-то в толпе — неприметный юноша с папкой…

Той самой папкой. Ничуть не изменившейся за годы.

Лучатся невесёлые морщинки; Тадеуш шмыгает носом.

— Это был я.

И Астори вспоминает. Как молнией вспарывают мозг отрывочные видения, отголоски далёких шумов и призрачно-неуловимые образы, понемногу складывающиеся в цельную осязаемую картинку. Да, вот она — стоит посреди приёмной Серебряного дворца. Молодая. Смущённая. Рядом — подруги-секретари и улыбающаяся атташе, которая оживлённо беседует с Фаушем, тоже окружённым личной секретарской свитой. И где-то там, за чужими спинами — робеющий вихрастый паренёк, веснушчатый, нескладный, угловатый, с застенчивой полудетской улыбкой и восторженными зелёными глазами. Глядит на неё — только на неё.