Правда, последнее время, наши отношения немного охладели. Я уже взрослый, а он все пытается меня опекать и учить, как правильно жить. Меня не надо учить, я уже сам все могу. Как-никак, пятнадцать годков уже… Летом, закончу лицей и все, совершеннолетним стану. Всего ничего, осталось-то… И после этого, сразу же уеду из этого захолустья, куда-нибудь в столицу. Меня ждет большой мир, полный ярких впечатлений и новых открытий.

Отец, как раз и против того, чтобы я уезжал. Он хочет, чтобы я продолжил его дело, и занялся делами Рода. Ха-ха… У нас весь Род, два человека – я, да отец. Какие могут быть дела?

Но не только это тянет меня отправиться в путь… Я хочу найти свой дом и настоящих родителей. Маму… Уверен, что смогу это сделать.

И вот сейчас, какой-то недоносок, говорит про нее… смеет открывать свой поганый рот в адрес той, о ком даже не имеет понятия.

Два шага… Скорее даже прыжка, хватает мне, чтобы сократить дистанцию с гаденько улыбающимся Эриком. Бью сразу, не вдаваясь разговоры и формальное предупреждение. Вложив всю свою злость и ненависть в один удар.

По комплекции, мы с ним не сильно отличаемся. Я лишь немного повыше и потяжелее. Ну, и, в отличие от Эрика, довольно много своего личного времени провожу в гимнастическом зале. Поэтому сильнее. Двухпудовую гирю десяток раз поднимаю без особого труда, хоть и тощий.

Учитель по гимнастике, говорит, что жилистый. В любом случае, Эрику хватает одного удара, чтобы потерять равновесие…

Но мне этого мало. Полностью теряю контроль над собой, и тут же добавляю, но уже подпрыгнув, коленом во впалую грудь, прикрытую свободного покроя курткой.

Он, похоже, даже не успевает понять, что происходит, как оказывается лежащим на натертом до блеска ламинированном полу, прижатый сверху моим телом. Только взгляд удивленный и растерянный…

А я… Я бью. С обеих рук, поочередно, будто механический молот. И ненавистные черты лица под этими ударами сминаются, превращаясь в кровавое месиво. Над ухом кто-то истошно кричит, и на мою спину сыпется град ударов мелкими кулачками. Не глядя отмахиваюсь. Попадаю во что-то мягкое, не особо понимая, что творю… Короткий вскрик…

В следующий миг будто клещами, чья-то грубая и сильная рука, сжимает мое плечо, отрывая мое тело от земли и оттаскивая в сторону.

Пытаюсь вырваться, но лишь становится хуже. Ко всему прочему, этот кто-то начинает тянуть меня в сторону, стаскивая с поверженного тела врага. Удар наотмашь, без особых шансов на успех, и, кажется, под чужой рукой начинаю ломаться уже мои кости…

– Марк, немедленно прекрати! – Раздавшийся над ухом строгий окрик Павла Егоровича, окончательно приводит меня в адекватное состояние. Перестаю вырываться, и замираю по стойке смирно. – Что это вы тут устроили? – Голос преподавателя арифметики звенит от злости, требуя немедленного ответа. Да и руку с моего плеча он никуда не убирает.

Ну и хватка, надо сказать у учителя. Впору подковы одной рукой ломать, а не мелом писать по вощеной доске… накатившая обида на весь мир, которая и послужила причиной моей агрессии, медленно, но верно отступает, под давлением обстоятельств, в виде руки Пал Егорыча, чуть ли не ломающей мне плечо, и до меня наконец начинает доходить вся тяжесть произошедшего…

Мда… Похоже, мне конец… Хочется выразиться покрепче, но воспитание не позволяет… Хотя, чего уж про воспитание… Слово, которое я дал отцу – нарушено.

Коридор, до этого пустой, сейчас напоминает базарную площадь в выходной день. Похоже, тут уже весь лицей собрался. В смысле, ученики лицея. А вот из учителей, только Пал Егорыч…

Собственно, не удивительно. Драку, точнее избиение, устроил я прямо у дверей его аудитории… Разумно, что именно он первым и появился на шум.

Эрик лежит на полу без движений. Рядом с его головой уже натекла приличная лужа крови. Черт… Неужели я его того… По телу пробегает дрожь, когда до меня доходит, что, возможно, я убил своего недруга… Но… Как же так? Я же не хотел?

Смотреть дальше, желание отпадает. Ссутулив плечи, опускаю голову, чтобы не видеть того, что натворил в порыве злости и не слышать осуждающий шепоток в рядах учеников, обсуждающих происшествие…

Краем глаза замечаю Лили… Она сидит на корточках, прислонившись к стене спиной и зажимая рукой живот… На щеках слезы… Чуть всхлипывая, девушка вздрагивает всем телом, пытаясь вздохнуть полной грудью, но у нее это плохо получается… Просто открывает рот, глотая воздух…

Теперь понятно, кто это был, такой мягкий, пытавшись пробить мою спину… Лили… Это она, не раздумывая бросилась на защиту брата. За что и поплатилась, нарвавшись на мой удар… Но я же не хотел… Черт… Черт… Черт…

Я пытаюсь найти взглядом ее глаза, но отводит в сторону все время. все равно, успеваю заметить, что выражения ее глаз изменилось. Куда только подевалось высокомерие и пренебрежение по отношению к моей персоне. Ни осталось и следа… Только страх…

Она меня боится… Я чувствую это… Ну, почему так-то… Никогда в жизни не трогал девчонок, а тут… Да еще и такую красотку, хоть и высокомерную… Что ж у меня все не как у людей то?

Вот тебе и наследник княжеского рода… За один раз, два поступка, прямо нарушающих кодекс чести. Нарушил слово дворянина и ударил девушку дворянского достоинства. Так себе из меня дворянин… Одним словом, приемыш…

– Успокоился? – Почувствовав, что я уже не рвусь продолжать драку, Пал Егорыч ослабил хватку.

Желания отвечать у меня нет. Лишь утвердительно киваю головой. Хочется провалиться сквозь землю, чтобы не видеть, как в глазах учеников, меняется отношение ко мне. Еще недавно весельчак и душа компания, за которого болели в противостоянии с злобным Эриком… Сейчас я медленно, но верно, становлюсь психом, с которым лучше и не водится вовсе.

Да и, плевать… Все равно меня отчислят… Уж за избиение герцогского сыночка, гарантированно. Упрямо сжимаю губы и поднимаю голову, окидывая взглядом сбившихся в кучу учеников. На лице кривая улыбка. Да, я совершил проступок. Но! Никто не смеет говорить плохо о моей маме! Никто…

Похоже, что-то такое промелькнуло в моих глазах, потому что пара человек с младших курсов, поймав на себе мой взгляд, резко притихли и постарались протолкнуться подальше от меня.

– Зайди в кабинет и жди меня там. – учитель окончательно отпускает мое плечо и делает шаг в сторону. – Понял? – Киваю в ответ. – И… Давай без глупостей, Марк. – Под конец в голосе Пал Егорыча проскальзывают нотки сочувствия. С чего бы, вдруг…

Пал Егорыч ко всем ученикам относится ровно. Для него мы все одинаковые. Очередные дети, которых ему нужно наставить на путь истинный и научить считать. Он не сказать, что строгий. Скорее требовательный. Мог и наказать, и похвалить. Но, всегда делал это абсолютно без эмоционально. Уж я-то на раз такое могу почувствовать.

Потому и удивлен сочувствию в эмоциях преподавателя. Кто-кто, но я точно никогда не ходил у него в любимчиках. Да и не старался, в общем-то…

– Давай, давай. Иди в кабинет и жди меня там. – Пал Егорыч подталкивает несильно подталкивает меня в спину по направлению к кабинету, в котором я, вот совсем недавно, сдавал ему экзамен.

А ведь так все хорошо начиналось. И вот… вот… На тебе…

Стараясь не смотреть на дело рук своих, тяжелым медленным шагом бреду к двери. Ученики, будто чувствуя мое состояние, тут же расступаются, освобождая проход. Ухватившись за медную, начищенную до блеска, холодную ручку, на пару мгновений замираю, будто боясь войти внутрь пустой аудитории…

– Так. Ты и ты. – Сзади раздается, ставший привычно холодным и отстраненным, голос Пал Егорыча. – давайте бегом за Елизаветой Дмитриевной. Чтоб прям мухой. – Кого-то посылает за лицейской лекаркой, по совместительству учительницей по медицине. – А остальные, марш по кабинетам, чтоб через секунду, я здесь никого не видел. Ничего интересного тут нету. – Подпустив в голос строгости, Пал Егорыч скомандовал ученикам расходиться. – Что стоим? Расходимся? – Похоже, лицеисты, для которых произошедшее в коридоре, является неординарным событием, не торопятся слушать преподавателя.