«Как, я еще здесь? Но почему?»

Внизу по лужам проехал автомобиль и остановился у подъезда. Хлопнула дверь, и кто-то позвонил в домофон. У соседей раздалась навязчивая мелодия. Я устало заглянула в телефон.

– Три часа ночи! Это уже ни в какие ворота не лезет!

Вскоре тишину нарушили резкие мужские голоса. Я нервно схватила подушку, одеяло и, вскоре оборудовав спальное место в зале, легла на диван.

Если бы можно было не работать, я бы с радостью обменяла эту квартиру на дом в лесу. Здесь никогда, ни при каких обстоятельствах невозможно было почувствовать себя по-настоящему одиноким человеком.

С трудом, но я все-таки уснула. Наутро я открыла глаза все в том же месте. Меня встретило мурчание Маркиза – он ластился и поднимал головой руку, стараясь разбудить. Обычно он так просил еду, но я точно помнила, что еще вечером его кормушка была полна. Сообразительное животное словно тянуло за руку и торопливо бежало к краю дивана. Маркиз замер на подлокотнике и издал протяжное мяу.

Мне не хотелось вставать. Апатия одолела, и я чуть не расплакалась лишь от того, что ночью не видела снов.

«Ларри, был ли ты всего лишь сном? Повторишься ли когда-нибудь со мной снова? Увижу ли я еще в своей жизни твои глаза, почувствую ли запах, узнаю ли снова твой поцелуй?»

– Мяу-у-у!

– Ну, что там?

– Мяу-у-у.

Он подбежал к моей руке снова.

– Ладно, ладно, встаю!

Я взглянула на часы – был полдень.

– Да уж и вправду надо вставать, а то так в синдром спящей красавицы можно впасть.

Вскоре Маркиз привел меня на кухню и, словно сыскной пес, застыл у балконной двери. Я покосилась на него, занявшись приготовлением кофе.

– Ну, и что ты там забыл? Небось, голуби прячутся от дождя, ах ты, проказник!

Неугомонный питомец то скребся, то обнюхивал дверь, когда я заметила на балконе незнакомый черный пакет. Он был спрятан в углу, куда не попадал дождь, а единственный путь, откуда он мог туда попасть, – через тонкую перегородку с балкона соседей. Я открыла дверь, и прохладный ветер ворвался в дом. На улице пахло сыростью, а небо снова затянуло плотными серыми тучами. Маркиз проскочил под ногами и застыл у пакета, изучая букет незнакомых запахов.

«Опять бомба?!» – мелькнуло в голове.

Но я быстро сообразила, что в этом мире от меня избавляться некому. Я ступила на бетонный пол и осторожно наклонилась к находке. Заглянув в темный пакет, я ничего не смогла различить. Пришлось осмелиться и открыть пакет шире. Глаза наткнулись на черную матовую поверхность какого-то прибора. Холодный порыв ветра заставил быстро решиться – я схватила тяжелый пакет и втащила его в дом. Передо мной предстал оборудованный прямоугольным экраном прибор. Вокруг роились с три десятка кнопок, несколько рычажков и крутилок, а также разнокалиберные штекерные отверстия. Я никогда не видела таких приборов или просто не обращала на них внимания. Такие аппараты всегда были слишком сложны для меня или для того, чтобы в них всматриваться, а тем более вдумываться.

Однако больше тревожило меня даже не назначение этой вещи, а ее принадлежность.

– Надеюсь, эта штука не краденая, – заваривая кофе, предупредила я Маркиза, – ты бы отошел от предмета, а то повсюду оставишь свои отпечатки носа!

Несмотря на мои предупреждения, Маркиз не отреагировал.

На балконе что-то зашуршало. Я наклонилась к двери и увидела удивленное лицо Глеба – подростка, что жил по соседству. Он испуганно зыркнул в угол, где еще совсем недавно стоял черный пакет, и торопливо засобирался обратно.

– Стой! – крикнула я, открывая балкон.

Парень скрылся.

– Стой, кому говорю! – крикнула я в пустоту.

Решительным шагом я вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь. В глазок кто-то посмотрел, однако не торопился открывать дверь.

– Глеб, открывай! Я тебя не сдам, давай просто поговорим.

Я понятия не имела, куда и кому мне сдавать Глеба. Но судя по всему Глеб знал, потому как вскоре дверь отворилась.

– Давай, заходи! – я по-приятельски махнула ему следовать за мной.

Он нерешительно выглянул на площадку, но вскоре вынул из замка ключ, захлопнул оббитую кожзамом дверь и робко ступил на мой порог.

– Проходи, я не кусаюсь, – я крикнула уже из кухни.

Входная дверь тихо закрылась, и в коридоре послышалось тихое шорканье тапочек.

– Кофе будешь? – повернулась я к Глебу.

Тот молча кивнул и уставился на черный пакет.

– И что там? – я подала ему кружку, кивнув на находку.

– Трансивер, – почти прошептал подросток.

– Чего?

– Трансивер айком ай си семь тысяч восемьсот.

Я нахмурила брови и села на стул.

– И откуда он у тебя?

– Сам собрал…

– Не украл? – подозрительно переспросила я.

– Нет, нет, – юноша испуганно замотал головой.

– А что за ребята ночью приезжали?

Глеб сделал шаг назад.

– Да не бойся, – я подтянула его к столу и усадила напротив себя. – У нас же стены из фанеры, все слышно.

– Ну, они, это… – его глаза осматривали кухню и никак не могли остановиться, так сильно он нервничал.

– Что? Это…

Мой телефон вдруг зазвонил. Я вскочила с места и вбежала в зал. На экране высветился номер Марии.

– Доброе утро! – поприветствовала я.

– Доброе утро, Майя! Сегодня все в силе?

В следующее мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь.

– Глеб, – крикнула я, выбегая в коридор.

Парень испарился, прихватив с собой трансивер.

– Ай, черт!

– У тебя гости? – тут же отреагировала Мария.

– Нет, соседский парниша заходил. Он у меня на балконе одну штуковину прятал, так я допытывалась от кого и зачем…

– А-а-а, – протянула Мария, судя по всему улавливая довольно мало смысла в моих словах.

– Впрочем, неважно, – отрезала я, – когда ты приезжаешь?

– Через полчаса думаю выходить. Мне до тебя не меньше часа езды.

– Хорошо, тогда жду!

– Ну что за человек, – с этими словами я опустила телефон и вскоре снова вышла на площадку. На этот раз звонки, стуки и уговоры не помогли. Глеб не отвечал на них и всячески меня игнорировал.

– Я еще вернусь, слышишь? – пообещала я и вернулась в дом.

Набрав в окне браузера новое для себя слово «трансивер», я увидела уже знакомый мне аппарат, который оказался приемником и одновременно транслятором радиоволн.

– Радиоволн? – я снова заговорила с Маркизом. – Как этот аппарат может кого-то поднять с постели среди ночи и заставить приехать в незнакомый дом? Этот ребенок что-то транслировал запрещенное? А, может, принял шпионский сигнал?

«Но если он принял, как об этом могли узнать? Значит, транслировал… Но что? Ладно, надо будет поинтересоваться у его родителей. Еще агента ноль ноль семь по соседству не хватало!»

Примерно через час раздался звонок домофона. А спустя пару минут я снова увидела широкую улыбку Марии и приветливо заулыбалась в ответ.

Мы расположились на кухне. Пока я занималась готовкой китайской лапши, Мария предложила открыть вино и выпить за знакомство.

– М-м-м, французское, – потянула я, изучая бутылку бургундской формы.

– Надеюсь, тебе понравится, – Мария приняла из моих рук штопор и ловко ввинтила его в пробку.

Раздался глухой «пух», и по моим рукам пробежала мелкая дрожь. Совсем недавно я слышала такой же в квартире Ларри.

– Майя? – поднесла бокал Мария. – За знакомство!

– За знакомство!

Я была рада, что вкус оказался иным, иначе волна воспоминаний снова грозила накрыть меня, надолго погрузив в свои воды.

– Майя, могу я просить тебя начать свой рассказ первой? – заговорила Мария, устроившись на стуле у окна.

– Кхм, – уйти от воспоминаний не представлялось возможным, – хорошо, я попробую рассказать во всех подробностях.

Когда я закончила рассказ, лапша не только приготовилась, но и успела остыть. Мария, кажется, не моргала. Она удивленно смотрела на меня, внимая каждому слову. Мне было довольно тяжело вспоминать все это. Но неожиданно, закончив, я почувствовала облегчение. Тяжесть ушла, и, даже понимая, что это на время, мне было приятно освободиться от груза, поделившись пережитым.