Декабрь 2017 года. Город Екатеринбург. Мы едем в машине вместе с Егором Бычковым. Егор – мой давнишний друг, создатель благотворительного фонда «Живи, малыш», в котором я являюсь попечителем, крайне правдивый и независимый журналист и просто парень, которого я уважаю. Уважаю за нрав, за чувство юмора и за несгибаемую веру в правду и ее силу.

Я приехал в Екатеринбург с концертом, но по приезде обнаружил, что организатор, который взялся делать тур из 12 городов (запорол его напрочь!), арендовал не клуб, а какой-то бар размерами чуть больше моей съемной квартиры. Я в шоке, люди, которые пришли, в шоке (как они пришли, вообще не понятно, ведь рекламы, как оказалось, не делали) и работники этого бара тоже в шоке. Я перед всеми извинился и просто провел беседу с пришедшими ребятами. Поотвечал на вопросы. Они же пришли, они красавцы, а организатор – мудак. Поговорили, выпили кофе, пофотографировались, ещё раз извинился – и мы с Егором поехали к нему.

Зима, ночь, снег, огни фонарей и усталость. По дороге мы говорили о многом. О прошлом, о фонде, об общих знакомых, о новостях и, конечно же, о музыке.

– Я вообще рэп не слушаю, ты же знаешь, – сказал Егор. – Я слушаю русский рок, там как-то побольше души.

– Я сам русский рэп почти не слушаю, по большей части ценю старичков, классику, типа «Многоточия» или группы «Ю.Г.», – ответил я.

– Есть у группы «ЧайФ» песня «Псы с городских окраин», слышал такую? – продолжил Егор.

– Название явно знакомое, но могу ошибаться, а что? – поинтересовался я, глядя на огни ночного города. Они всегда меня пленили и наводили какую-то теплую тоску. Именно теплую, то есть не горестную, а скорее ностальгическую.

– Эта песня напоминает мне тебя, Мишань. Как слышу ее, сразу вспоминаю о тебе, не знаю почему, – Егор потянулся к магнитоле и продолжил: – А что, если тебе сделать на нее типа ремейка, с новым звуком? Послушай ее, сейчас включу.

Егор включил песню. Я сразу же понял, что слышал ее не раз и не два, но давно. Песня поглотила меня. Мурашки осыпали, как первый пушистый снег осыпает улицы холодных городов. Лирично? Еще бы. Я услышал слова припева: «А в этом месте по-другому не прожить!» И я провалился… Провалился, как Марк Рэнтон в ковер от передозировки в фильме «На игле» Дэнни Бойла. В моменты таких провалов кадры в голове мелькают быстро, но несут в себе огромное количество информации, и поэтому за одну минуту ты можешь подсознательно вспомнить большое количество моментов и событий. А если эти моменты и события были действительно важны для тебя, то могут и вернуться чувства, которые ты пережил в те отрезки времени.

Знакомо? Так произошло в тот момент и со мной. Я вспомнил историю, которая вообще не связана с оригинальной песней группы «ЧайФ», не связана с её смыслом и посылом, и уж тем более не связана с песней, которую мы позже выпустили вместе с «ЧайФ». Не связана она и со смыслом моего стиха, который ты сейчас прочтешь. Но именно эту историю я тогда вспомнил, и скоро ты поймёшь почему.

Юцык и его предложение.

Зимой 2006 года к нам пришёл Юцык с предложением. Юцык – это было прозвище одного неоднозначного типа с района, я не знал его имени, да и знать не хотел. Юцык и Юцык. Плевать вообще. Пришел к нам, то есть в бар, где мы постоянно зависали нашей компанией. Все знали, где нас можно было найти по вечерам, если мы не были заняты. Ребята, кто в теме каких-то движений в городе, знали нас, знали наши машины, знали этот бар и примерно, то, чем мы занимаемся. Город-то небольшой. Казахстан. Сразу поясню: в Казахстане, а особенно в маленьких городах, образно говоря «девяностые» затянулись вплоть до 2008 года. А в 2006 еще времена были другие, камер на улицах почти нет, деятельность силовых структур была слабая и функционировала почти что спустя рукава, только на громкие и тяжкие преступления менты реагировали активно, видимо, потому что прокуратура давила. Половина спортсменов и ребят «с характером» промышляли мелким криминалом. Существовало много разных персонажей: отморозки были, мошенники, блатные, быки и даже «Робин Гуды».

Но при том что почти все эти ребята из движений знали друг о друге и друг про друга, почти никто ничего не сливал в полицию. Конечно же, стабильно кого-то сажали, убивали, кто-то уходил от передозировки – и все по-новой. Бандитская романтика, будь она проклята, захлестнула огромную часть парней от 17 лет и до 30. Я не могу взять и конкретно рассказать, чем занималась наша компания, хоть и в живых сейчас осталось всего два человека, включая меня. Да и про первого оставшегося из нас я последний раз слышал три года назад, и поведали мне, что он упоенно употребляет синтетические наркотики и выглядит нехорошо, не знаю, жив ли он сейчас, но все же рассказывать прям все будет некорректно по отношению ко многим людям, даже к тем, кто пересекался с нами по касательной. Сказать о нас и себе лично на тот момент могу одно – я, как и мы все, придерживался одного принципа: «Грабь награбленное. Женщин, детей, стариков, инвалидов не трогать никак вообще». Сейчас я понимаю, что и такой принцип в контексте криминала ни хрена не хорош, нам было от 19 и до 22 лет всем, работы в городе нет, а деньги в городе есть, кредитная система слабая, дух авантюризма и бандитской романтики летал повсюду, а мы малолетние придурки. Свою расплату за тот образ жизни я позже получил сполна и заслуженно. По ходу книги это станет ясно.

Вернемся к Юцыку.

Он пришёл к нам и сказал, что у него есть тема. Мы отбросили игру в бильярд и стали слушать. Я помню, что принимаясь его выслушать, я заранее понимал, что ничего дельного этот персонаж предложить не сможет, но раз в год и палка стреляет. Но то, что предложил Юцык, меня просто взбесило, как и всех, кто это слушал. Пишу его слова литературным языком, потому как если я буду излагать так же, как он формировал свою речь по-настоящему, у вас кровь из глаз пойдёт от прочитанного.

– Короче, есть там одна баба, на рынке торгует мелочью всякой, – поблескивая серебряными фиксами и шепелявя, начал этот товарищ. – Она с мужем копила деньги на машину, и вот они только скопили, а муж хоп – и умер три дня назад. Тачку-то они не купили и бабки не потратили. Я знаю точно, что бабос в доме у нее, моя мать с ней общается, дом ее я знаю, частный, деревянный. В общем предлагаю ее грабануть, себе хочу 50 % за наводку и за участие. Вот.

И тишина… Глаза Юцыка бегали от одного лица к другому у всех, кто находился там, ожидая ответа.

Начал мой друг Олег, ныне покойный.

– Хах, ты вообще отпиленный? То есть ты хочешь грабануть женщину, которая зарабатывает копейки, скопила на машину, тут у нее умер муж и она сейчас готовится к похоронам, так? – нервно улыбаясь, спросил Олежа.

Юцык молчал. Я продолжил.

– Мало того что ты сам по себе скотина, ты еще и к нам пришёл с этим галимым предложением? То есть ты думаешь, что мы вот этим занимаемся? – я был одновременно зол и обескуражен. – Ты хоть понимаешь, что эта женщина далеко не олигарх, у нее даже не средний достаток, что эти деньги на машину – это все, что у нее есть, еще и муж умер. Она стоит на этом рынке за копейки, баран! У меня мать на рынке так же стоит! (Это правда, в конец 1990-х моя мама из-за отсутствия денег начала таскать из Китая мелкий товар и продавать на рынке, потом открыла свою небольшую точку и только в 2008-м смогла позволить себе нанять продавца туда, а потом уже в 2011-м я ей помог открыть хороший отдел в магазине с продавцом).

И тут он сказал фразу, из-за которой я в машине у Егора, слушая песню группы «ЧайФ», и вспомнил данную историю.

– А как тут по-другому-то прожить? Надо как-то двигаться!

Я понял, что он деградант. Мы его послали и сказали к нам больше не приходить вообще. Через пару месяцев Юцык зарезал другую женщину в подъезде, тоже продавца с рынка, снял с нее золото и забрал выручку. Эта женщина была знакомой моей мамы. Его осудили, и он уехал на 15 лет. Убил чью-то мать, жену. С*ка.