Я в жизни ни разу так не рыдал… Не из-за машины, не по поводу сложности ситуации – я рыдал по Гектору Похоронил я его там же в поле, ножом рыл могилу около часа. На эвакуаторе добрался до Москвы, везли меня 350 км, отдал кучу денег за это. В Москве знакомый обещал мне на первое время квартиру в Химках пожить, пока на ноги чуток не встану, но по моему приезду он мне объявил, что квартиру сдал внаем и мне нужно искать себе место для проживания. Не беда. Обидно, но не критично.

В Москве у меня было несколько, как я думал, друзей. И вот один из них предложил мне пожить с ним и его коллегой в трешке – одна комната была свободна и я мог снять ее за 15 тысяч в месяц. Отлично! Одному не скучно будет! Но я торчал, и парни, живущие со мной в этом доме, страданули немного по моей вине, морально страданули. Первую неделю меня иногда рвало, я не спал, мне было плохо, потому что я хотел завязать и перестать жрать эти долбаные таблетки и капли, но у меня не получалось. Я продолжил употреблять. Прожил я там около трех недель.

И тогда мой «друг» сказал мне, что нас всех с квартиры расселяет хозяйка и я должен съехать. В никуда. Это был обман, чтобы избавиться от меня. К тому времени я только-только купил Ахиллеса – на самые последние деньги – и ему тогда был месяц отроду. И вот я, с чемоданом скудных моих вещей, с маленьким Ахиллесом в коробке оказался на улице. Немного поскитался по вокзалам, а потом меня приютил мой друг детства – с 12 лет мы дружили. Приютил на ночь, потому как он жил с девушкой и ей на хрен не был нужен какой-то странный парень с щенком в руках. После первой же ночи меня попросили удалиться. Потом приютил на пару дней другой друг, потом были ночлежки и так далее.

Но вот вопрос про дружбу: кому нужен обожратый таблетками и залитый каплями худой чел с щенком в коробке? Мне нужен, если это мой друг! Мне! За настоящего друга, которого я любил бы, я бы боролся долго, помогал бы, пытался вылечить, подключал все связи, занимал денег. Это приходит из опыта, видимо. Знаешь, почему я так рассуждаю, мой дорогой читатель? Потому что я так уже делал в своей жизни, боролся за жизнь и судьбу друга, и не один раз.

Не получилось. Но я пытался. Это мое понимание дружбы. И, может быть, оно непонятно кому-то, но таков я. Конечно же, если человек неисправим, то ты не можешь всю свою жизнь заниматься его «спасательством» (это бессмысленная помощь), но попытаться хотя бы раз или два ты как друг должен. Дать человеку шанс, или два, или даже три.

Мои друзья в Москве мне шансов не дали совсем, а просто избавились от меня. На самом деле они имели на это полное право, у них своя жизнь, свои проблемы, но тогда мне этого было не понять. С одним из них я дружил с 12 лет. С двенадцати, Карл! Как говорил Высоцкий: «Отвернулись – значит, не любили вовсе». На тот момент у меня было именно такое понимание ситуации.

В итоге тот парень, с которым я жил первое время в квартире, обратился к ребятам из ЫйиаЬпаЬ, чтобы они помогли мне, и они начали пытаться, за что я по сей день им благодарен.

И вот – к самой сути. За неделю до того, как меня забрали к себе ребята из Industrials, я скитался по разным жилищам, ужасным дешевым гостиницам, ожидая перевода денег, чтобы снять себе более или менее нормальную квартиру. И вот мне в мессенджер приходит сообщение от этого моего «друга», который меня, как обузу, обманом выселил с квартиры. Я не вспомню точных слов, но суть была следующая: «Миша, ты уничтожил свою жизнь. Твоей карьере конец, и ты никогда уже не сможешь получить обратно уважение людей и тем более твоих слушателей. Отдай Ахиллеса кому-нибудь, пока не поздно, а то такого хорошего питбуля загубишь. Возвращайся к себе в Казахстан или Челябинск и лечись».

На мне была поставлена точка. Тишина. Занавес. В моей голове, где-то вдалеке, отголосками оркестрового звучания заиграла песня Just a perfect day, исполнителя Lou Reed. Она уносила мои надежды.

Ну уж нет. Я был в плохом состоянии тогда, но ответил: «Я восстановлюсь. Ты позже убедишься, что это не конец для меня и хоронить меня пока что рано. Музыкальную карьеру я начну заново, и она будет мощнее прежней. Ахиллес будет самым крутым, здоровым и счастливым псом на свете». Он мне ответил, что я брежу и никогда уже не восстановлюсь, и на том наше общение прекратилось.

Тот момент застыл в моей голове, как скриншот, как фото. Будто землю тебе на гроб уже кинули, музыка играет, ветер поет песни, люди расходятся, а ты все еще дышишь…

Сейчас я понимаю, что мне нельзя винить его за то, как он поступил, ведь у всех разное понимание дружбы. Может быть, все дело во мне с точки зрения моих ожиданий от людей? Я жду, что они будут так же, как и я, преданы друзьям, пунктуальны, ответственны или смелы в критичных ситуациях, к примеру. А так нельзя.

Иллюзии рушатся – и тем самым рушат твой мир. За последующие пять месяцев я дошел до самого дна… В январе 2017 года на мне поставили крест и заживо меня похоронили 90 % моих друзей и знакомых, даже мой отец поступил так же. Я сам уже почти сдался, хотел умереть и не мучиться. А потом, как я уже рассказывал, меня увезли в Воронеж. Спасибо еще раз всем, кто участвовал в этой непростой операции по моему спасению!

И вот июнь 2017 года, я сижу и пишу стихотворение «Невозможное возможно», в убитой квартире, без денег, но с крышей над головой, живой, здоровый, в меру сытый, а в ногах лежит 30-килограммовый Ахиллес и лижет мне пальцы. Я вспомнил все эти события – и родилось стихотворение, а потом и песня.

Сейчас август 2020 года, я пишу эту книгу. Я живу в хорошей квартире, я создал МАВАШИ group (стал писать альтернативную музыку с коллективом живых музыкантов), и за два года существования мы сделали огромный прорыв в творчестве (набираем обороты сейчас), у меня красавица и умница невеста Лера, она же главная вокалистка в МАВАШИ group. У нас с ней хороший автомобиль, у меня стабильный заработок, я запустил производство своего именного чая Шу Пуэр МАВАШИ и буду производить еще три сорта чая в будущем. Мои ресурсы растут с каждым днем, я вешу 90 кг, занимаюсь спортом, читаю книги, развиваюсь, а Ахиллес – самый красивый, умный, здоровый и счастливый пес на свете. Общение с отцом и братом я восстановил тоже. Мама счастлива как никогда.

Конечно же, без помощи людей я, вероятнее всего, и не справился бы, как знать? Но мне дали шанс поправить здоровье, и я им воспользовался в полной мере. А потом работал над собой, над творчеством, над стихами, как одержимый. Я пахал, как проклятый, не спал ночами, стремился к развитию, как жаждущий человек в пустыне стремится к глотку холодной воды. Я хотел вернуться, хотел жить, хотел писать. И я смог, хотя все мне говорили и в лицо, и за спиной, что это невозможно, а мне как человеку и как артисту пришел конец. Но невозможное возможно.